«На суше и на море» 1962 - Георгий Кубанский

Люди высоких широт, как никто, пожалуй, знают цену письму. Весточка может быть очень короткой, но бесценно дорогой. Письмо здесь не может пропасть в пути, оно обязательно придет тому, кому предназначено.

Я хочу рассказать об одной из встреч, что произошла в восточной части Карского моря, на ничем не обозначенном перекрестке корабельных дорог.

…Утро было свежее. Погода менялась каждые пять минут, то светило солнце, то набегала крохотная тучка и метко выстреливала по атомоходу зарядом мокрого снега. Боцман Александр Иванович Мишин сердито сдвигал мохнатые брови и начинал ворчать. Снег никак не входил в его планы: корабль только принял туалет, на палубах не просохла краска.

В десять часов стало известно: навстречу идет судно. Люди высыпали из кают. Начали гадать, кто бы это мог быть. Ясность внес голос старпома Анатолия Матвеевича Кашицкого:

— «Вихрь» — гидрографическое судно, — громко сказал он. — Сейчас ляжем в дрейф, и оно ошвартуется к нам. Примем аппаратуру.

«Вихрь». Ну, конечно же, многие полярники узнали его. В июле он вышел из Архангельска и более двух с половиной месяцев путешествовал в северных морях, делал промеры шхер на северной оконечности Новой Земли, производил съемки. Свыше девяти тысяч миль прошло это крепко сшитое деревянное суденышко в нынешнюю навигацию. Теперь оно следовало домой.

Когда «Вихрь», кланяясь волнам, оказался рядом с «Лениным», на атомоходе засуетились: ведь можно успеть отправить весточку домой. Не сговариваясь, люди побежали в каюты, заскрипели перья. Скоро на правом борту, за которым спрятался малыш «Вихрь», все сгрудились снова. Увесистая стопка писем, завернутая в газету, была привязана к концу каната. Боцман ловко бросил ее в руки своего коллеги.

И тут случилось непредвиденное. На палубу выбежала с конвертом в руках Валентина Семеновна Задорина, инженер-конструктор из Ленинграда. Она опоздала.

— Кидайте, — неосмотрительно посоветовал кто-то.

И женщина бросила письмо на скачущую палубу «Вихря». Но коварный ветер подхватил легкий конверт, и он, словно подбитая птица, кувыркаясь, упал в воду между бортами судов. Это видели все, десятки голов разом наклонились вниз — как быть? Задорина была огорчена.

— Кому письмо-то, — хриповатым, простуженным голосом спросил матрос с «Вихря»?

— Дочке, Галочке! — ответила Валентина Семеновна.

— Не ладно получилось, сестрица, — пробасил матрос, взял в руки швартовую, перегнулся через поручни, опустил конец каната до самой воды и стал раскачивать его из стороны в сторону, надеясь, что к нему прилипнет намокший конверт. Но волна отбросила письмо к борту атомохода. Тогда с него в воду опустилось несколько длинных веревок. Усилия десятков людей ни к чему не привели. И все вдруг загрустили: рядом в ледяной воде полярного моря коченел кусочек ласкового материнского сердца и его никак не удавалось спасти. Ветер гнал конверт к корме. А на обоих судах уже знали, что Галя живет на Васильевском острове, учится в десятом классе.

Тогда матрос с «Вихря» взял гарпун, которым еще недавно охотился на морского зверя. Это была последняя надежда. Привязанное к прочному шнуру копье с острым наконечником несколько раз исчезало в море рядом с письмом, так и не задев его. Ветер отогнал конверт так далеко, что достать его было уже невозможно. Пришла минута расставания кораблей. А как же письмо?

И тут все, не сговариваясь, решили. Что стоят какие-то несколько минут. Подождем. Валентина Семеновна, пишите новое. Задорина побежала в каюту и буквально через пять минут, улыбающаяся, выбежала на палубу с новым конвертом. Боцман атомохода деловито обвязал его шкертом и подал на борт «Вихря». Все свободно вздохнули.

Все шире река меж бортов кораблей. Заработали винты атомохода. Он пошел на восток, а «Вихрь» домой, на запад. И среди других писем на нем было письмо, адресованное девочке на Васильевский остров. Оно было очень коротким, значительно короче того, которое унесло море. Но это письмо особое. Его согрело тепло сотен человеческих сердец, впервые узнавших, что есть на свете девочка Галя.

Люди высоких широт знают цену дружбе…

А ночью новая встреча — встреча с героической историей советского полярного флота. Ведь в северных морях вообще о каждом мысе, заливе или островке можно рассказать очень многое. Тысячи отважных пытливых русских людей — землепроходцев, капитанов, ученых — посвятили себя целиком покорению Арктики. Сколько подвигов они совершили!

Было примерно около двух часов ночи. Вместе с капитаном Соколовым я находился в ходовой рубке. До встречи со льдами оставалось два-три десятка миль. И обидно было бы проспать эту минуту.

Впереди, справа по борту появился зеленоватый мигающий огонек.

— Остров Белуха! — сказал Борис Макарович.

Белуха! Я давно знал этот скалистый клочок земли, много слышал о нем от моряков. Но видеть его самому ни разу не приходилось.

В августе 1942 года, в самый разгар Великой Отечествен ной войны, у Белухи произошло событие, о котором никогда не забудут полярники.

Сюда, в самое сердце нашей Арктики, тайно пробрался фашистский карманный линкор «Адмирал Шеер». По плану гитлеровского командования он должен был неожиданно по явиться на дороге каравана советских транспортов из четырнадцати судов под проводкой двух ледоколов. Эту операцию фашисты назвали «Вундерланд» — «Страна чудес».

Двадцать четвертого августа пират находился неподалеку от каравана, но не знал ледовой обстановки. В это время на север с экспедиционным грузом шел небольшой ледокольный пароход «Александр Сибиряков». У острова Белухи произошла встреча. Фашисты решили захватить советское судно и выведать у него ледовую обстановку.

Однако маленький мирный советский корабль не спустил флаг, он сам ринулся в атаку на бронированное чудовище. Произошел неравный бой, во время которого сибиряковцы успели сообщить — «Всем! Всем! Всем!» — о появлении вражеского линкора. Караван успел войти во льды пролива Вилькицкого и стал недосягаем для пирата. Операция «Вундерланд» потерпела крах.

Объятый пламенем, «Сибиряков» был потоплен самим экипажем. Девятнадцать моряков, в том числе тяжело раненый капитан А. А. Качарава, попали в плен. Друзья не выдали фашистам, что капитан с ними, и гитлеровцы не узнали обстановку в проливе. Много мук и лишений приняли моряки, пока вырвались из неволи. Несколько человек погибло.

Лишь одному сибиряковцу, кочегару Павлу Вавилову, удалось избежать плена. На полузатопленной лодке он добрался до Белухи и прожил на ней один, как Робинзон, 37 суток, пока его не обнаружили. Тогда за ним прилетел известный полярный летчик И. И. Черевичный[44].