Наемник - Михаил Сухоросов

Я выписал мечом пару восьмерок в воздухе, забросил его в ножны и испустил победный вопль. В открывшуюся дверь тут же выставились все, и Малыш осведомился:

— Что орешь, как больной слон?

— Да ты только посмотри, дубина! Это ж царский подарок!

— Клинок, похоже, приличный, — сдержанно одобрил Старый.

— Да этот меч стоит всей вашей халупы вместе со всеми обитателями! Клинок с именем, да еще и с биографией, таких на всю Империю, плюс Гэлфост, плюс Ториан, плюс восточные земли — от силы десятка полтора.

Старый присвистнул, а Малыш снова вернулся к делам практическим:

— Такое дело надо обмыть.

— Вино закончилось, — сообщила Ларико.

— Ерунда. Старый, у тебя ведь есть? Давай, давай, крутись!

— Ладно, пейте мою кровь, — Старый ушился за перегородку и принялся там чем-то греметь. Ларико покрутила головой:

— И мечи с именами… Прямо фантастика.

— Ага, — хмуро согласился я. — Только куда посерьезней и на собственной шкуре. Вы не забудьте, скоро Братство до меня добираться начнет.

— Ну, не все так плохо, — Старый вышел из-за перегородки с кувшином, плеснул понемногу в кружки. — Раз меч даже не простой, значит, этот Магистр на тебя какие-то виды имеет.

— Знать бы еще, какие…

— Ну, это, по-моему, не так важно, — вмешался Малыш. — Главное — не все тут твоей смерти хотят. Кстати, дай оружие поглядеть.

— Не могу. Он тебя шарахнуть может.

— Тогда расскажи хоть, что в нем, кроме имени и приличной стали, заложено?

— Это пожалуйста. В общем, изготовили эту штуку во время Напасти, так что предназначен он в основном против нежити, но, как справедливо заметил Малыш, сталь вполне приличная и баланс великолепный. Обладает свойством усиливать… Ну, скажем так, чародейский импульс, уж не знаю, насколько, и, что ценно, знает хозяина.

— Серьезная штука, — одобрительно заметил Малыш. — Ладно, выпьем, что ли?

В кружке оказалась довольно крепкая самогонка, даже в башке слегка зашумело. Я поспешно отгрыз кусок хлеба.

— Ладно, орлы… А теперь, может, попробуете меня просветить насчет этих искусственных личностей?

— Тебе ж ясно сказали, ерунда это, — терпеливо объяснил Малыш, я помотал головой:

— Извините, тут что-то не вяжется. Я Дэна знаю на первый год, и он не дурак. Кто угодно, но не дурак. И вот, он рассказывает про меня сказки…

— И тут же присылает нам возможность убедиться, что все это туфта, — подхватил Старый, указывая глазами на Ларико. — А сможет, его интересы не в этом, а в том мире?

— На самом деле вся разница между мной и двойником в том, что я Силой владею, а он нет.

— Забавно получается, — Малыш плеснул в кружки по новой. — Большие шишки явно хотят какие-то хвосты спрятать. Но вот какие именно? И куда?

— Дело тут сводится к следующему: мне предстоит раскопать свое прошлое. Разгадки этих приколов со мной должны быть там, — я снова выплеснул в глотку содержимое кружки и принялся набивать трубку.

На некоторое время все замолкли, потом Ларико осторожно спросила:

— Ордынцев, а зачем тебе это? Может, не имеет смысла старые дела ворошить — мало ли, на что там нарвешься? Судя по всему, у тебя там мало приятного было. А вдруг на такое наткнешься, от чего потом с ума сойдешь?

— Очень может быть, — протянул я. — Да, скелет в шкафу, согласен… Но это мой скелет… То есть, я не то хотел сказать, я хотел сказать, что у меня из жизни вычеркнули четыре года, и в течение этих четырех лет какая-то сволочь меня использовала по неизвестному предназначению, и я этого так оставлять не собираюсь, — м-да, набрамшись я уже основательно — появляется желание говорить на басах и выпячивать челюсть…

Старый, откинувшись к стене и попыхивая трубкой, внимательно разглядывал меня сквозь прищур:

— Да, пожалуй, опасный ты человек…

— Точно, — подтвердил я. — Знаешь, вот так вот, задним числом, лучше б мне сюда не приходить. Вы же, вроде как, пристукнуть меня должны, верно?

— Кому должны? — Старый резко подался вперед и выругался — длинно и зло. Мы с Малышом выпучили на него глаза — уж Старый-то никогда любителем крепких выражений не был, хотя чаще всего выходил победителем из их словесных баталий, это я и Малыш — матерщинники, каких еще поискать. Если честно, я впервые от Старого такую нецензурщину услыхал.

А он обвел нас взглядом, криво усмехнулся:

— Ну, чего уставились? Сколько здесь сижу уж сколько лет, и все от кого-нибудь, да слышу: «Должен, должен…» А как быть, если я у этих тварей ничего не занимал? — он плеснул в кружки по солидной порции. — И в конце концов, когда-то надо назвать вещи своими именами, например, дерьмо — дерьмом.

Похоже, Старого крепко допекли — насколько я его помню, он всегда был спокойным, очень сдержанным и ироничным… Малыш похлопал его по плечу:

— Тихо, тихо, не заводись.

— А я и не завожусь, — Старый обрел внешнее спокойствие и положил руку на плечо Ларико. — Просто нашим с тобой подопечным пора кое о чем узнать.

— Говорят тебе, не заводись, — негромко повторил Малыш, но Старый только отмахнулся:

— Не такой уж это секрет, а Ученик Чародея сам бы вскорости выяснил, что такое служба безопасности…

— Мы-то у них под колпаком…

— Думаю, ты меня закладывать не станешь?

— Так, что мы узнать должны? — нетерпеливо прервала Ларико.

— Например, то, что средний срок жизни агента-смертника в этом мире — полтора года.

— Среднее арифметическое, — пояснил Малыш. — Натягивается за счет долгожителей, вроде нас.

— И агентов-женщин на моей памяти еще не было, — кивнул Старый.

— А мне, кстати, насчет агентурной работы и словом не обмолвились, — напомнила Ларико. Старый улыбнулся ей своей обычной, чуть иронической улыбкой:

— Что и делает данную историю особо интересной… Хотя речь-то о другом. О том, что по количеству смертников этот мир очень похож на гигантский штрафбат. Кто сюда попадает? Те, кто провалился в других мирах — вроде меня. Кто самостоятельно вышел на институтскую агентуру — вроде Малыша… И вроде тебя, Ученик Чародея, из тех, за кем числится в прошлом некое дело, которое институтским шишкам очень хотелось бы скрыть. В общем, ссыльные, которым дается возможность пожить еще немного — и послужить на пользу Института. Сам понимаешь, об элитных командах речи нет — та же СБ, те же полевые группы…

— В Белых Пещерах, например, — зло усмехнулся я.

— Например. И группы очень неоднородны, вернее, у них разные цели и задачи, так что разборки и между ними возникают.

— Межмировые трения? — рискнул предположить я.

— Ни фига подобного, там если что-то и возникает, то сор из избы стараются не выносить. Уровень трений — внутриинститутский — экологи цапаются с историками, паранормальщики — с вояками и СБ… Вот, кстати, между последней парочкой разборки наиболее вероятны.