Регина - Елена Домогалова

— Доброе утро! Меня зовут Анна Лаварден, баронесса де Варенн.

Она не успела договорить — отдавая на ходу приказанья слугам, из замка выбежал Филипп.

— Графиня, я вижу, моя кузина уже успела вам представиться. Что ж, Анна, познакомься с Региной де Клермон д'Амбуаз, графиней де Ренель, величайшей драгоценностью Парижа и моей невестой.

Анна бросила мимолётный вопросительный взгляд на Филиппа, снова посмотрела на Регину и присела в почтительном реверансе:

— Я очень рада и вашему приезду, и этой замечательной новости.

— Думаю, вы очень быстро найдёте общий язык. А мне пора наведаться на южные виноградники и к старому Гарену. Я вернусь к вечеру и, скорее всего, буду зверски голоден.

Расцеловав обеих девушек в щёки, Филипп уехал в сопровождении управляющего. Регина и Анна переглянулись друг с другом и, сглаживая неловкое молчание, графиня спросила:

— А что, в отсутствие Филиппа никто не завтракает? Я, например, до вечера не доживу. Граф говорил, что жена управляющего Николетта — отменная хозяйка. Может, наведаемся к ней в гости с утра?

Анна согласно кивнула. Вместе они привели в порядок одежду Регины и нагрянули к Николетте как раз в тот момент, когда она накрывала стол. Хозяйка, как и говорил Филипп, оказалась весьма миловидной и смешливой особой и, глядя на неё, графиня не могла представить, что несколько лет назад эта женщина пережила кошмар, ещё более ужасающий, чем случившееся с самой Региной. Они позавтракали свежевыпеченными лепёшками с молоком, тушёными овощами и творогом с ягодами.

Но поговорить с Николеттой о том, что тревожило и волновало душу, что снилось в кошмарах, Регина не отважилась. Побоялась ли бередить старые раны женщины воспоминаниями, не захотела ли ровнять себя с кухаркой одинаковой бедой или просто решила поскорее всё забыть — истинной причины она бы и сама не смогла назвать. Но скорее всего, потому что поняла значительную разницу в этих, казалось бы, одинаковых историях: Николетта была ребёнком и солдаты осквернили её тело и напугали её до полусмерти, что же до Регины, то король, в первую очередь, задел её гордость, унизил её достоинство. Молодое сильное тело быстро излечивалось от ран, страха в гордой дочери Клермонов не было никогда. Но душа горела мятежным огнём обиды и мести.

Дни в замке Монтгомери потекли неспешно и легко. Регина целыми днями бродила по берегу Гаронны, по фруктовым садам и виноградникам, поднималась в горы. Филипп и Анна Лаварден повсюду сопровождали её, обычно вместе, но порой, когда на неё с новой силой накатывали воспоминания о роковой ночи в Блуа и она ни под каким предлогом не желала видеть ни одного мужчину, компанию на прогулке составляла ей только Анна. Регина дышала свежим бризом, долетавшим с океана, купалась в солнечных лучах и объедалась сыром, зреющим виноградом и огромными душистыми яблоками. Присутствие простенькой и в чём-то даже наивной, провинциальной до мозга костей Анны её вполне устраивало — можно было забыть о придворных интригах и постоянных нравоучениях Екатерины-Марии. Конечно, блестящего общества герцогини ей недоставало, но подруга бывала временами слишком проницательна и Регина уже устала скрывать изо всех сил свою тайную любовь и свои непрекращающиеся мучения. А кузина Филиппа, к великому удивлению Регины оказавшаяся в столь юном возрасте вдовой одного из богатейших дворян Тулузы, слушала рассказы графини с открытым ртом и откровенно восхищалась выбором Филиппа.

Приезд блистательной и умной графини был для Анны глотком свежего воздуха. Родители выдали её замуж в очень раннем возрасте, девушка нигде не была до замужества и оставалась до сих пор практически неграмотной. В просвещённой и независимой Тулузе над Анной откровенно посмеивались, старый барон оказался невероятным ревнивцем и до самой своей кончины (к счастью, наступившей через четыре года после свадьбы) держал молодую жену едва ли не под семью замками. Филипп, всегда больше остальных родственников жалевший кузину, предложил юной вдове пожить какое-то время в его замке в качестве полноправной хозяйки. Анна была рада покинуть чужую сердцу Тулузу (хотя по её рассказам Регина почувствовала, что они с Екатериной-Марией там могли бы развернуться!) и теперь готова была до конца дней благодарить кузена за это приглашение. Ничем не нарушаемое спокойствие, столетиями прогреваемое южным солнцем и лелеемое древней Гаронной, пришлось Анне по душе. Она перезнакомилась с местными барышнями, их матушками, тётушками и прочими родственниками. Скромные балы, затевавшиеся каждый сезон в соседних поместьях, и незатейливые беседы об урожае винограда, ценах на вино и погоде составляли её светскую жизнь. У очаровательной вдовы сложился даже свой круг поклонников, которые каждый месяц делали ей предложения руки и сердце и с такой же стабильностью получали отказ: Анна увлеклась рыцарскими романами, которые ей читала взятая в качестве дуэньи старая дева из обнищавшего соседнего поместья. Так что теперь баронесса мечтала о благородном рыцаре в сверкающих доспехах, который, проезжая мимо замка, пленится красотой хозяйки и навеки отдаст ей своё сердце. Когда Регина впервые услышала из уст своей новой подруги подобный бред, она хохотала целый день и к вечеру вынесла вердикт:

— Голубушка, я обязательно поговорю с Филиппом, чтобы он наконец-то вывез вас в Париж. В вашем возрасте, имея статус вдовы богатейшего барона Тулузы, по меньшей мере, смешно оставаться провинциальной дурочкой. А ещё я познакомлю вас с герцогиней де Монпасье и она расскажет вам истинную правду о рыцарях Франции. В доспехах и без них.

Анна подняла на графиню беспомощный взгляд и впервые в её глазах выражение неподдельного восхищения на долю секунды сменил испуг. Регина пленяла её, словно спустившееся с небес неведомое и всемогущее божество, но, как всякое истинное божество, внушала ещё и страх. За всю свою недолгую и такую однообразную жизнь Анна не встречала женщин, подобных невесте своего кузена: прекрасных, образованных, язвительных и непонятных. Если печаль в глазах графини и резкие смены настроения ещё можно было легко объяснить случившейся с ней трагедией, то звериная тоска во взгляде и сменяющие её жгучие костры столь же неукротимой страсти оставались для баронессы загадкой. И как мог её спокойный, мудрый и такой обыкновенный кузен покорить Регину, этот сгусток буйного огня в хрустальном бокале! Ведь даже от неискушенного взгляда юной баронессы не укрылась та острая необходимость друг в друге, которую испытывали они.

Во время совместных прогулок Регина рассказывала подруге о Париже, о Лувре, о своих многочисленных поклонниках, о блистательном семействе Гизов и вероломных Валуа-Медичи. История с упавшим в обморок Максимильеном заставила Анну густо покраснеть.