Форма жизни - Андрей Ливадный

Отставив лист обшивки в сторону, Толмачев наклонился и… обомлел.

В узкой горловине лаза он увидел голову и плечи андроида.

В первый миг Анатолий потерял дар речи, а когда секундный шок прошёл, то заорать он уже не смог — металлические пальцы, покрытые холодной пенорезиной, сомкнулись на его горле, безошибочно угадав расположение кадыка за складками посеребрённой ткани.

— Тихо, Толя, — произнёс дройд, на всякий случай сжимая пальцы так, что глаза Толмачева полезли из орбит. — Твоё появление тут снимает множество проблем, но лишь в том случае, если ты поведёшь себя разумно, — добавил он.

Из горла Анатолия наконец вырвался сипящий свист.

— Правильно. — Андроид опёрся локтём свободной руки о край технического проёма и с нечеловеческой силой поднял своё тело из лаза. — Мы с тобой будем говорить очень тихо. — Он толкнул Анатолия к стене рубки и полностью вылез. Вслед за ним из прямоугольного проёма показалась рука с коротким штурмовым автоматом, и из технического лаза, скользя спиной по его краю, выполз Онжилай. Отодвинувшись, он остался лежать на полу. Крохотная искра индикатора зарядов на укороченном прикладе автомата свидетельствовала о том, что оружие активировано.

— В ангаре есть охрана? — тихо спросил андроид. Он не ослабил давления на горло Толмачева, и тот смог лишь судорожно кивнуть.

— Сколько и где?

Анатолий соображал на удивление быстро. Он никогда не отличался выдающейся храбростью или корпоративным патриотизмом, поэтому разжал два пальца и, хрипя, указал ими в нужном направлении.

Онжилай отложил автомат, аккуратно и тихо, так, чтобы он не звякнул о металлический пол рубки, и достал из-за отворота истрёпанного костюма автоматический «стайгер» с навёрнутым глушителем.

В проёме технического люка появилась голова, а затем и плечи Диброва.

— Видеонаблюдение за ангаром? — шёпотом напомнил он андроиду.

Тот вопросительно посмотрел на Толмачева.

— У… мониторов… в технической… комнате… никого… нет… — просипел Анатолий, когда робот чуть ослабил давление пальцев на его кадык.

— Ты труп, если солгал, — спокойно предупредил его Онжилай, резким движением поднимаясь с пола.

Два приглушённых хлопка и сдавленный стон слились в один звук.

Дибров с автоматом в руках уже соскользнул по серебрящейся обшивке штурмовика, вызвав столбняк у четверых техников.

— Всем поднять руки! — приказал он. — К стене ангара, живо!

В недрах штурмовика послышался ноющий звук — это поднимался резервный пилот-ложемент с пристёгнутой к нему полузадохнувшейся Мари…

В технической комнате, о которой упомянул Толмачев, стало тесно, когда туда ввели четверых его помощников.

— Всем снять спецкостюмы, — приказал Онжилай. — Отказ от сотрудничества карается смертью, — предупредил он.

Дибров, покосившись на него, подумал в этот миг: играет Онжилай на их страхе, или он и впрямь спокойно перестреляет техников в случае попытки сопротивления?

Глаза Онжи — холодные, льдистые — подсказывали: «Да, я убью. У меня своя философия жизни, капитан Дибров. Те двое, что лежат сейчас на краю посадочной плиты, были такими же, как я».

Андрей перевёл взгляд на Мари. Она в этот миг освобождалась от стеснявшего движения скафандра. Её взгляд был усталым и равнодушным — видно, настал предел её выносливости и теперь события начинали скользить мимо Мари, едва осознаваемые ею.

Отдельно от всех стоял Толмачев, которому никто не приказал раздеваться. Гоум лишь снял с его головы мягкий защитный шлем, чтобы видеть лицо собеседника. Он жестом попросил Андрея не вмешиваться и отвёл главного инженера корпорации в относительно свободный угол помещения.

Некоторое время в помещении был слышен лишь шелест снимаемых защитных костюмов, потом из того угла, где уединились Анатолий с Френком, раздалось бессвязное восклицание, заставившее Диброва и Онжилая обернуться.

Неизвестно, какие доводы приводил своему бывшему подчинённому Лаймер, но Анатолий отшатнулся от него, уже нимало не заботясь о собственной жизни и предложенной Онжилаем схеме субординации.

— Нет… Этого не может быть… — шептали его побелевшие губы. — Френк… Я… Я не верю тебе…

— Посмотри на неё! — повысив голос, произнёс андроид, жестом остановив Онжилая. — Посмотри и скажи, ты узнаешь её?

Мари в этот момент закончила расстёгивать крепления, и скафандр ополз к её ногам, словно сброшенная шкура.

— Здравствуйте, Анатолий Владимирович, — негромко произнесла она, поворачиваясь к Толмачеву. — Он не лжёт, в механическом теле действительно живёт разум моего отца, Френка Лаймера. Мне тоже было нелегко признать этот факт.

— Мари… — потрясённо произнёс Анатолий, глядя на неё, как смотрят на выходца с того света. — Весь мир сошёл с ума… — упавшим голосом добавил он, переводя полубезумный взгляд на Френка.

— А ты не догадался об этом, когда на борт «Европы» доставили первую партию инфицированных дройдов? — со злой иронией в голосе спросил Онжилай. — Блин, что за люди, Дибров? — Он обернулся к Андрею. — Их тычут носом в голые факты, а они ещё всплёскивают руками — нет, не может быть!

Презрительный комментарий наёмника заставил Толмачева повернуть голову. За головокружительностью событий он не успел толком разглядеть всех лиц и теперь испытал ещё одно потрясение.

— Морриган?

Онжилай криво усмехнулся.

— Ты знаешь его, Анатолий? — живо встрепенулся Френк.

— Встречались в кабинете фон Брауна.

— Можно подумать, что это моё настоящее имя, — буркнул Онжилай, отворачиваясь.

— Ладно, — подытожил Френк, возвращая себе утерянную на миг инициативу. — Анатолий, я в двух словах обрисовал тебе суть проблем. Веришь ты в изложенное мной или нет — твоё дело, но ответ должен быть немедленным — ты с нами или нет?

Толмачев бессильно опустил руки.

— У меня есть выбор? — спустя несколько секунд спросил он.

— Есть, — обнадёжил его Онжилай. — Либо ты умираешь сейчас, либо потом. Я бы на твоём месте выбрал последнее, потому что «потом» — понятие растяжимое.

— Что я должен буду делать?

— Доставить нас к Скрягину, это ведь он руководил операцией в ангаре?

— Да.

— Упёртый болван, — дал внезапную характеристику Онжилай. — Я работал с ним однажды. Мир, оказывается, тесен, и у господа бога есть конкретное имя…

— Я не понимаю, как смогу вам помочь, — попытался уйти в глухую защиту Толмачев. — Вы убили двух охранников и…

— Их убили не мы. Их убила внезапно вырвавшаяся в среду ангара инфекция. Я знаю Скрягина — он спец только в выламывании костей у своих оппонентов, об остальном он имеет весьма поверхностное представление. Ну а тебе, Анатолий, даже не надо будет напрягаться, чтобы изобразить испуг, — мгновенно предложил свой план действий Онжилай. — Допустим, ты обнаружил на борту штурмовика нечто очень важное, но попутно был вынужден ретироваться из ангара, — развил он свою мысль, глядя на бледного как мел Толмачева. — Двум парням не повезло — на них не было защитных костюмов. Вполне съедобная для Скрягина версия. Нам нужно овладеть центрами управления «Европы» и освободить Столетова, чтобы Скрягин и его парни не имели на руках ни единого козыря в возможной торговле с нами. Действовать надо стремительно и без идиотских всплесков руками, иначе мы очень быстро превратимся в трупы. Насколько я знаю Скрягина, он не станет мучительно размышлять над этической окраской своих действий, и в этом его неоспоримое преимущество, — завершил свой монолог Онжилай.