Старый год - Кир Булычев

Женщина с грубым лицом поцеловала Веню в щеку.

– Это лишнее, – сказал певец. – Как дела дома?

Он пошел прочь и поднялся по ступенькам на набережную.

– Кюхельбекера не тронут, – рассеял мои сомнения Григорий Михайлович. – Если Веня сказал, то не тронут. Веню здесь уважают.

Мы поднялись наверх следом за Веней.

Он уверенно направился к костру, горевшему возле входа во Дворец спорта – неуклюжего сооружения, стоявшего между стадионом и рекой.

Я вспомнил, что когда-то был здесь, еще мальчиком, на тренировке.

Нет, не сам я тренировался, а одна девочка из нашего детдома попала в сборную. Честное слово, даже в детских домах это бывает. Ее взяли от нас, а она как-то написала письмо мне и Коле Сердечкину и позвала на тренировку. Во Дворце было гулко, в памяти осталось именно гулкое нутро, в котором летали под потолком и неслись надо льдом громкие голоса тренеров и хореографов. Они стояли, опершись о бортик, а иногда выходили на лед, волоча ноги, чтобы не скользить.

Мы поднялись на набережную, поддерживая Григория Михайловича. Он шел, заплетая ноги.

– Я испугался, – сказал он. – Перепугался, что утону. Я плавать не умею. И гитару потерял. Где теперь другую найдешь?

– Наверное, в магазине, – сказал я.

Я промок до костей, было холодно, но не по-настоящему холодно, а неприятно телу.

– Ну, доскажите наконец, – потребовал Егор. – Я же вас вытащил!

– Для этого? – Гитарист обиделся, задрал голову и уткнулся концом мокрой острой бороды в Егора. – А я и не собирался ничего утаивать. Зачем мне утаивать? Это все ваши дела. Сейчас вы увидите свою Люсю. Ее уже давно украли. От этого и началась война. Она была как Елена Прекрасная. Вы читали об этом?

– Так где же она?

– Может, ждет нас, – усмехнулся гитарист. – Она же теперь супруга Вениамина. Император потерял покой. И готов был на все. Буквально на все.

Егор остановился, поглядел на меня в поисках поддержки. Потом вдруг побежал вперед.

– Ты куда? – крикнул Веня, когда Егор пробегал мимо. – Тебя же пристрелят, дурья башка!

Никто Егора не пристрелил. Дверь во Дворец спорта была раскрыта, и Люся, видно, ждала там возвращения разбойников. Или хотя бы каких-то новостей. А может, и предчувствовала что-то.

Она стояла в дверях и, когда Егор побежал к Дворцу спорта, выбежала ему навстречу.

Они бежали, как в каком-то фильме, который таким образом счастливо заканчивается.

– Стой! – закричал Веня.

На всякий случай я сделал несколько быстрых шагов вперед, чтобы оказаться рядом с ним. Я не хотел рисковать.

К счастью, войско Вени, и без того немногочисленное, в тот момент не было готово к бою. Часть бандитов осталась у реки. Они вылавливали перевернутые лодки и вытаскивали их на причал. Другие, видно, устали и брели каждый сам по себе. А те, кто встречал Веню, мешали ему, теснили, о чем-то говоря.

К тому же из Дворца спорта выбежали еще четверо или пятеро встречающих, и я понял, что это та же группа поддержки, певцы-барды, друзья Григория Михайловича.

Так что картина получалась скорее комическая, потому что Веню окружили поклонницы, и на встречу Егора с Люсей никто не обратил внимания. Кроме Вени.

Но тут рядом шагал я.

– Улыбайся! – приказывал я певцу и вождю. – Народ тебя любит! Ты его идеал. Да улыбайся ты, красавец мужчина! Не теряй авторитета. С ними ты потом поговоришь. Ты же победитель, Веня! Оба берега Москвы-реки подвластны тебе.

– Черта с два, – вдруг ответил мне Веня. – Черта с два! Кто мне подвластен?

Люся и Егор заметили, что мы подошли к ним.

– Егорушка, – рыдала Люся, прижимаясь к груди молодого человека, – ты пришел. А я уж думала, что все, что никогда... Господи, какое счастье, ты не представляешь.

– Ну что ты, как ты могла подумать, – говорил Егор. – Я же не мог сразу. Теперь все будет хорошо.

Веня остановился, протянул руку к Люсе, как бы намереваясь показать свои права на нее.

– Веня, – сказала Люся, не отрывая глаз от Егора. – Ты иди, я потом приду.

– Ты не понимаешь! – сказал Веня. – Люди смотрят.

Я осторожно, но крепко взял вождя за локоть и повел прочь.

– Они придут, – повторил я. – Куда они денутся? А нам с вами надо отдохнуть.

– Вот именно, – сказал Веня. – У меня эта дурацкая слабость.

Мы шли быстро, оставив позади поклонников, и Веня тихо и доверительно говорил мне:

– Вы же поймите, состояние моего здоровья таково, что мне, конечно же, надо беречь себя. Но у меня страшно заводной характер.

– Но Люся? – спросил я, стараясь вложить в этот краткий вопрос куда больше, чем мог бы услышать посторонний.

– Да вы с ума сошли? – возмутился Веня. – Вы думаете, что если я крутой, если вокруг меня всякие люди, то я подлец? Да я ни одну девушку на прощание не поцеловал. И не потому, что я голубой и они отвращение вызывают, вы не думайте, я даже женат был, но я тоже понимаю. Я ведь в прошлом году крестился, думал, что поможет. А здесь есть церковь, вы как думаете?

Мы вошли в зал Дворца спорта. Посреди него на деревянном полу трое разбойников играли в карты.

– Проблема – никак не могу поднять всех на завоевание мира, – сказал Веня. И, заметив удивление на моем лице, обрадовался и продолжал: – Я так и думал, что ты купишься. Ты же стандартный, без фантазии. Ты думаешь про меня: вот псих отмороженный, хочет кладбище завоевать. Да нет, мне просто интересно. Я и Люську утащил, только чтобы этим мымрикам доказать, кто здесь хозяин.

Веня обернулся – Люся с Егором вошли в зал.

– Ну вот, живая, в одном куске. Так что, молодой человек, как только ты переходишь ко мне на службу, то получаешь в награду девицу и эскадрон бандитов. Только коней раздобывай сам. Тебя как зовут?

– Егор, – ответила за него Люся. – Я же тебе говорила, Веня, что жду его.

– Знаю, знаю, что ждешь, тысячу раз слышал. – Он повернулся ко мне: – При всем моем уважении к ее внешним данным, поверь мне, Гарик, что бабы у меня были на порядок лучше. Импорт. Из Одессы и Вильнюса! А какие кадры нам дает Ставрополь!

Он подмигнул мне.

Как хорошо, что мы три дня провели в беседах с Егором, по крайней мере, я не сошел с ума при первом столкновении с этим миром.

Вообще-то мое настроение несколько улучшилось. Как вы понимаете, судьба Егора и соответственно Люси мне была небезразлична. Я в чем-то похож на американского президента: ни одного нашего морского пехотинца мы не оставим в бангладешском плену! Пускай погибнут пять тысяч туземцев, но наши родные негры-капралы должны вернуться для захоронения на кладбище в округе Колумбия, о’кей?

Главный изверг и моральный урод, бывший любимец публики Веня Малкин показался мне не столь уродливым, как я представлял вначале.