Теория праздного класса - Торстейн Веблен

Что касается той области образования, где преобладает познавательный или духовный интерес — в настоящих науках, которые по праву называются науками, — дело обстоит несколько иначе, не только в отношении занимаемой праздным классом позиции, но и в отношении тенденции развития денежной культуры в целом. К знанию ради него самого, к проявлению способности понимания без стоящих за этим целей должны, казалось бы, стремиться люди, которых от предмета их устремлений не отвлекают никакие безотлагательные материальные интересы. Привилегированное положение праздного класса по отношению к производству должно было бы дать полный простор проявлению познавательного интереса у представителей этого класса, а вследствие этого у нас было бы очень много образованных людей, исследователей, крупных ученых — выходцев из этого класса, — которые, как самоуверенно полагают многие авторы, у нас уже есть, и эти люди могли бы извлекать стимулы для их научных изысканий и теорий из школы праздной жизни. Некоторые результаты такого рода нужно ожидать, однако мы достаточно подробно рассмотрели черты образа жизни праздного, класса, отвлекающие его духовные интересы на предметы, не связанные с познанием причинно-следственных связей, которое и составляет сущность науки. Образ мысли, характеризующий жизнь праздного класса, постоянно вращается вокруг личного господства и завистнического представления о чести, достоинстве, заслугах, статусе и обо всем, что с ним связано.

Причинно-следственные связи, составляющие предмет исследования всякой науки, ускользают из поля зрения при таком подходе. К тому же познание явлений, являющихся грубо полезными, не приносит доброй славы. Отсюда вполне понятно, что интересы праздного класса должны были устремляться на завистническое сравнение по денежным или иным заслугам в ущерб знаниям. Там, где познавательный интерес заявлял о себе, его следовало, по обыкновению, направить на почетные и бесполезные области размышлений или исследований, а не на поиски научного знания. Такой на самом деле была история духовного и праздно-светского образования, пока в академические предметы не вмешались систематизированные знания в большом объеме, имевшие внеакадемический источник. Но поскольку отношение господства и подчинения перестает быть доминирующим и формирующим фактором в процессе жизни общности, ученых заставляют обращать на себя внимание другие черты жизненного процесса и другие точки зрения.

Праздный господин, получивший хорошее воспитание, должен видеть мир и видит его с точки зрения личных отношений; и познавательный интерес, насколько он заявляет в нем о себе, должен стремиться систематизировать явления на этом основании. Так действительно и обстоит дело с господином старой школы, в ком праздно-светские идеалы не претерпели никакого разрушения; и такова позиция его современного потомка в той мере, в какой он стал наследником полного набора светских достоинств. Но пути наследования извилисты, и сын не всякого господина рожден, чтобы жить в замке. Передача образа мысли, характерного для хозяина-хищника, является при этом несколько ненадежной, особенно в случае родословной, в которой через школу праздного класса прошло лишь одно-два последних поколения. Большие врожденные задатки или приобретенная склонность к развитию познавательных способностей будут, по-видимому, с большей вероятностью обнаруживаться у тех представителей праздного класса, которые имеют предшественников из низших или средних слоев, т. е. тех, кто унаследовал набор способностей, свойственных трудолюбивым слоям, и обязан своим местом в праздном классе обладанию этими качествами, которые больше идут в расчет сегодня, чем во времена, когда складывалась система жизни праздного класса. Но даже помимо такого сравнительно недавнего пополнения, в праздном классе есть значительное число индивидов, у которых завистнический интерес не является достаточно преобладающим и перестает оказывать решительное влияние на их теоретические воззрения, а склонность к теоретической деятельности достаточно сильна и приводит к научным поискам.

Высшее образование обязано вторжением науки в его сферу отчасти этим нетипичным отпрыскам праздного класса, которые попали под господствующее влияние современного обычая безличного отношения и унаследовали набор человеческих способностей, отличающийся по ряду ярких признаков от темперамента, которым характеризуется режим, основанный на статусе. Однако отчасти, и в большей степени, наука обязана расширением объема научных знаний также и представителям трудолюбивых слоев, которым хватило достатка, чтобы обратить свое внимание на интересы, отличные от ежедневных поисков средств к существованию, и унаследованные способности которых отходят от режима статуса в том смысле, что над их интеллектуальными процессами не господствует завистническая и антропоморфическая точка зрения. В основном две названные категории лиц и составляют действенную силу научного прогресса, но наибольший вклад в него внесла именно последняя. И видимо, справедливо в отношении их обеих, что они представляют собой не столько источник, сколько средство выражения и распространения научной мысли или в лучшем случае некий преобразователь знаний, в котором образ мысли, выработанный в общности — через контакты, обусловленные потребностями современной жизни в сообществе и нуждами технических отраслей промышленного производства, — с пользой обобщается в теоретическом знании.

Наука в смысле четкого распознания причинно-следственной связи в явлениях, физических и социальных, служит характерной чертой западной культуры только с той поры, когда производственный процесс в этих странах стал, в сущности, связан с техническими приспособлениями, в котором функцией человека является различение и оценка материальных сил. Наука расцветала в той же степени, в какой производственная жизнь следовала этой модели и в какой в обществе преобладали производственные интересы. И наука, и научная теория, в частности, достигали успехов в отдельных областях человеческой жизни и знания по мере того, как каждая из этих отдельных областей постепенно вступала в более тесную связь с процессом производства и экономическими интересами, или, что будет вернее, по мере того, как каждая из них постепенно освобождалась от господства представлений о личном отношении статуса и от производных от него канонов антропоморфической уместности и достопочтенности.

Лишь когда потребности современной производственной жизни принудили к распознанию причинно-следственной связи при практическом столкновении человека с природным окружением, только тогда люди стали упорядочивать явления окружающей среды и факты их собственного взаимодействия с ней с точки зрения причинно-следственной связи. В то время как высшая ученость в начале своего расцвета, являясь венцом схоластики и классицизма, была побочным продуктом деятельности духовенства и праздного образа жизни, современная наука является, можно сказать, побочным продуктом производственного процесса. Большинство исследователей, крупных ученых, естествоиспытателей, мыслителей проделывали наиболее значимую часть своей работы за стенами учебных заведений; через них образ мысли, который диктовался современной производственной жизнью, находил свое связное выражение и развитие в качестве основного содержания теоретической науки — познания причинно-следственной связи явлений. И время от времени изменения в методах и целях познания переносились из этой внеакадемической области научных размышлений в академические дисциплины.

В этой связи нужно заметить, что существует весьма ощутимое различие между содержанием и целями обучения в начальных и средних школах, с одной стороны, и в высших учебных заведениях — с другой. Может быть, и имеют какое-то значение различия в непосредственной утилитарности сообщаемых сведений и в приобретаемом опыте, и, может быть, эти различия заслуживают того внимания, которое им время от времени уделяется, однако более существенно разнятся те умственные и духовные склонности, развитию которых содействует одна школа и другая. Это расхождение тенденций в высшем и низшем образовании особенно заметно в начальной школе в его самом недавнем прошлом в передовых производственных общностях. Здесь обучение направлено главным образом на приобретение опыта или навыков, интеллектуальных и физических, на понимание и использование явлений в их причинно-обусловленной связи. Правда, в прежние времена, когда среднее образование было также преимущественно праздно-светским занятием, в качестве стимула к прилежанию в большинстве школ все еще обращались к соревнованию, но в общностях, где начальное и среднее образование не находится под властью церковных или военных традиций, к такой форме соперничества как к средству достижения цели на начальных уровнях обучения прибегать стали реже. Все это остается в высшей степени справедливым, в частности, в духовном аспекте, в отношении тех звеньев системы образования, которые были непосредственно затронуты методами и идеалами дошкольного обучения.