Операция «Гадюка» - Кир Булычев

– Меня утешает лишь то, что вам тоже хочется вернуться.

– Мне хочется вернуться, но для этого нам с вами придется потрудиться.

– В каком смысле?

– Вы поможете мне перенести в другое место один из баллонов.

– Сколько же они весят?

– Само OB – десять литров. Но баллон тоже около десяти.

– Мы его уроним!

– И ничего страшного не случится. Ты его можешь с пятого этажа кинуть, а на него танк положить – отечественная работа.

– Нет, я не могу...

– Лев Яковлевич, вы уволены. Попрошу вас собрать вещички и отправиться домой.

– Куда домой?

– В ваш здешний дом. Помирать от болезней.

– Я вернусь к товарищу Берии и сообщу ему о вашем вызывающем поведении. Вы фактически срываете выполнение важного задания! – закричал Майоранский.

– Наконец-то я слышу речь не мальчика, а психа, – засмеялся Лядов. – Давайте не будем тратить времени даром. У меня ведь тоже живот подводит и голову разламывает местный воздух. Нам нужен вот этот красный баллон.

Они говорили не очень громко, но слова вырывались из двери на склад и звучали куда громче, чем в самом складе.

– Но хоть объясните мне, куда мы его потащим? – взмолился Майоранский.

– Не хочу, – сказал Лядов.

– Это вам дорого обойдется, – обиделся доктор наук. – Учтите, что я все доложу Лаврентию Павловичу.

– Докладывайте, если сможете выбраться живым.

– Я постараюсь, – язвительно ответил Майоранский – видно, он сам себе казался значительным и остроумным. – Благо, я пользуюсь полным доверием товарища Берии, и вы должны мне беспрекословно подчиняться...

– Или?..

– Что или?

– Вы меня расстреляете? Отравите? Ткнете мне в бок отравленным зонтиком и выстрелите из авторучки в нос? Что у вас заготовлено для ликвидации своего ближайшего друга?

И тут Майоранский вдруг испугался, а испугавшись, выдал себя.

– Нет, вы и не думайте и не смейте так думать! Почему я должен вас убивать? Мы же сотрудники!

– Я сам решу, что с вами делать, Паниковский.

– Майоранский, – поправил его Лев Яковлевич.

– Паниковский! И не возражать. А ну, беритесь за тот конец.

После короткой паузы со склада донеслись вздохи, кряхтение, тяжелое шарканье подошв, потом – тупой громкий удар.

– Уронили, – сказала Вера. – Этого и следовало ожидать.

– Хорошо бы они и в самом деле не раскололи баллон, – сказал Егор.

– Боюсь, что мы тогда не успеем сообразить, что же с нами случилось, – ответила Вера.

Внутри склада ругался Лядов и отфыркивался Майоранский. Когда он заговорил, голос его был плачущим, но спросил он нужную вещь – Егор сам рад был бы спросить.

– А это быстро действует?

– Нет, – коротко ответил Лядов. – Зато наверняка. Беритесь поближе к середине. Раз-два, взяли!

Видно, на этот раз им удалось сделать несколько шагов, прежде чем они снова уронили цилиндр.

Майоранский громко дышал, потом спросил:

– А насколько он силен?

– Мы закончили работу над ним как раз перед закрытием института, – ответил Лядов. – Испытания, конечно, проводились, но я бы еще поработал. Кстати, академик Кудрявцев был со мной согласен. У этого тигренка Эл-Д-90... знаете, что это такое?

– В мое время мы такого термина не употребляли.

– Эл-Д – это летальная концентрация, цифра после буквы обозначает дозу, при которой погибает девяносто процентов всего живого, что соприкоснется с веществом. Так вот у тигренка – Ви-икс Эл-Д равна пяти тысячным миллиграмма на килограмм.

– Убедительно, убедительно, – согласился Майоранский, но Егор не был уверен, что Майоранский понял, о чем идет речь. Вера присвистнула – она-то умела считать.

– Мы должны их остановить, – сказал Егор.

– Ты, как всегда, прав, – сказала Вера. – Теперь иди и останови.

– А когда же оно действует? – спросил Майоранский.

– Через четыре часа. Паралич мозга – и кранты человечеству!

– А сколько здесь, вы говорите?

– Десять литров. Можете делить.

– Но это миллионы человек!

– Что и требовалось доказать. Причем учтите: при попадании в воду Ви-икс сохраняет вирулентность и, возможно, смертелен в дозах в сотни раз меньше минимальных теоретических. Вы будете тащить?

На этот раз они вытащили красный цилиндр наружу и бухнули его в десяти метрах от Веры и Егора, затаившихся за шкафами.

– А куда мы несем? – спросил Майоранский, прислонившись к стенке.

– Недалеко. У меня все продумано.

– Ну скажите!

Лядов пощупал поверхность баллона, как будто хотел убедиться, не нагрелся ли он.

– Нам нужно, чтобы вещество попало в воду, – сказал он.

– И чтобы мы остались живы.

– Желательно, – согласился Лядов. – По крайней мере что касается меня.

– Оставьте ваши шутки!

– А я памятливый, – сказал Лядов.

Егору было видно его лицо. Лядов криво усмехался, словно отрицательный герой из боевика.

– Не будем сейчас сводить счеты. Лучше расскажите мне свой план. Ведь я к вам приставлен не как стражник, а как старший и более опытный коллега, – взмолился Майоранский.

– Мы отнесем это, старший коллега, в соседнее помещение, где находится лабораторный слив. Как бы душ. Но он ведет не в сеть канализации, которая, как вы понимаете, давно отключена, а непосредственно в речку. По речке путь...

Егор сжал пальцы Веры, требуя от нее решения.

Вера высвободила пальцы.

– Может, мы его покатим? – спросил Майоранский.

– А что, неплохая идея, – согласился Лядов.

Они вдвоем покатили баллон по лаборатории, и тот, скругленный на концах, похожий более всего на сардельку, норовил вырваться из рук и закатиться под стол.

Они прокатили баллон рядом с Егором, но так тяжело дышали, так старались, что, конечно же, ничего вокруг не слышали.

Перед незамеченной Егором небольшой дверью они остановились, и Лядов стал подбирать нужный ключ.

Майоранский настолько осмелел, что уселся на баллон.

Дверь медленно отворилась. Она была тяжелой, и петли ее хорошо смазаны.

Сначала Лядов сунул голову внутрь, потом обернулся к Майоранскому:

– Пошли, корнет, нас уже ждут.

– Ах, оставьте ваши шутки, – сказал Майоранский. – Как они мне надоели!

– Я вас понимаю, – согласился Лядов. – Не теряйте времени даром, потому что вас в каждый момент может хватить кондрашка. Ах, как я боюсь евреев в медицине.

– Если вы имеете в виду меня...

– Разве вы в медицине? Я думал, что вы палач-биолог. Совсем другая порода.

Майоранский нагнулся к красному баллону.

Лядов зашел с той же стороны, и они покатили чушку в следующее помещение.

Видно, там было несколько ступенек вниз, потому что чушка загромыхала по ним, и Майоранский завопил:

– Я могу ногу потерять!