Дитя океана - Алина Углицкая

Странная встреча со стариком-менталистом не давала покоя. Судя по всему, это был маг в личине, не желающий привлекать внимание. Но почему он раскрыл свои способности передо мной и к тому же дал понять, что знает о моих? Он не служит королю, иначе меня схватили бы прямо за столом. Но кто же он? И была ли наша встреча случайной?

Уперевшись руками в отполированный до блеска подоконник, я устало прислонилась лбом к холодному стеклу. За окном зеленела лужайка с ярко-желтыми точками мать-и-мачехи. По ее краю шел аккуратный каменный бордюр, отделявший сочную зелень от покрытой пылью дороги. Небо в это утро было высоким и прозрачным, солнце сияло, играя яркими отблесками на слюдяных вкраплениях в крышах домов, зажигало огнем прозрачные стекла в окнах, золотило шпили и купола, в изобилии украшавшие столицу Гленнимора.

— Нам надо купить амулет перехода, — пробормотала я вполголоса, — хороший амулет с точкой выхода у хребта Эрвеона.

— Я этим займусь, — отозвался Эбелайн из-за ширмы, — а тебе лучше здесь побыть. Этот старик…

— Он тебе что-то сказал? — насторожилась я.

— Да, — маг замялся.

— Что?

— Сказал, что мне досталось чужое сокровище, которое нужно беречь, пока за ним не придет хозяин.

— Что за ерунда?!

Я резко развернулась и едва не столкнулась с Рурком лоб в лоб. Тот стоял буквально в шаге от меня, одетый в одни саржевые бриджи, а с его мокрых волос по крепкому торсу сбегали тонкие струйки. Маленькое полотенце, небрежно накинутое на плечи, еще больше оттеняло смуглую кожу, а в завитках темных волос на груди блестела вода.

— А…

У меня перехватило дыхание. Я застыла с открытым ртом, уставившись магу в ямку на шее и не решаясь ни поднять, ни опустить взгляд. Я ведь уже не раз видела его полуголым, но почему-то именно сейчас меня обдало горячей волной смущения, и я почувствовала, как вспыхнули мои щеки.

— Что? — он недоуменно осмотрел себя, потом прошел к кровати, достал из мешка чистую рубашку, надел, а потом застегнул на поясе кожаную перевязь. — Я думаю, тот старик и вся его компания не так просты, как хотят показать, — продолжал он, как ни в чем не бывало. — Пока они нас не трогают, но с ними стоит держать ухо востро. Хотя, надеюсь, что сегодня вечером нас здесь уже не будет.

— Амулет…

— Не беспокойся. Я знаю, где лучшие магические лавки.

— Но ведь амулеты не продают просто так, положено указывать, кто купил и для каких целей…

— Это вообще не проблема, — Эбелайн вдруг озорно улыбнулся во весь рот, и на один миг мне показалось, что передо мной не суровый тридцатилетний мужчина, а беспечный мальчишка шестнадцати лет. — Я знаю, где можно раздобыть амулет перехода без всей этой бумажной возни. Или ты думаешь, что здесь все легально и учтено?

— Значит, ты решил идти сам?

— Да, так будет быстрее и проще. Ну, и в случае чего, одному легче скрыться. Я знаю Кадарн как свои пять пальцев, а тебе лучше пока побыть здесь. Отдыхай, возможно, завтра ты уже увидишься со своим магом.

В дверь поскреблись. Это был Тайруг. Едва Эбелайн приоткрыл дверь, как фомор черной стрелой рванул через всю комнату, взлетел на подоконник, уселся и с беспечным видом принялся умываться, будто заправский кот.

— Надо бы Ареналя проведать, — озвучила я свои мысли.

— Главное, магию не применяй. Даже для ментальной связи, — предупредил маг. Это означало только одно: мне не стоит пытаться призвать эриллиум или мысленно поговорить с фомором. Если поблизости есть хоть один дознаватель-менталист — меня тут же засекут. Я не могу скрыть природу своих сил, значит, есть только один выход — не пользоваться ими вообще.

Через полчаса он ушел в город, а мы с Тайругом решили проведать, как там поживает келпи в роли ездовой лошади. Конюшня ему досталась вполне приличная по сравнению с предыдущим местом пребывания. Денник чистый и светлый, на полу — свежее сено, чудом сохранившееся до весны сухим. Да и лошадки здесь стояли не абы какие, а все как на подбор породистые и ухоженные. По стенам была любовно развешана утварь: отполированные до блеска седла, плетеные хлысты и украшенная серебряными монетками сбруя. В углу, на большом сундуке, лежали свернутые в рулон попоны.

Ареналь приткнулся на куче соломы, поджав под себя все четыре ноги. На наше появление он отреагировал тихим ржанием, полным тоски.

— Что, мальчик, заскучал? — я подошла к нему, присела на корточки и потрепала между дрогнувших ушей. — Ничего, мы здесь надолго не задержимся.

Он вопросительно скосил на меня карий глаз.

— Планы изменились, — объяснила я, — у нас есть пара часов на отдых, а потом снова в путь. Надеюсь, на этот раз я найду то, что ищу.

Келпи сделал легкое движение головой, будто кивнул, потом осторожно боднул меня в плечо и снова улегся. Я отметила ясли, полные отборного ячменя, и абсолютно сухое корыто.

— Эй ты! — подозвала подсобного мальчишку, который сидел на сундуке и сам с собой играл в ножички. — Почему у моего коня пустое корыто? Разве я не говорил что ему нужно много воды!

Мальчик оставил свое занятие и тут же подбежал.

— Простите, милостивый этирн. Но ваш конь выхлебал уже пять ведер! И совсем ничего не ест. Старший конюший сказал не давать ему больше воды, а то водянка начнется.

У меня вдруг сильнее забилось сердце, а все тело охватила мелкая дрожь.

— Водянка начнется у тебя, если ты сейчас же не нальешь воду в это корыто! — процедила я, едва сдерживая резкое раздражение. — А конюшему передай, что я лучше знаю, что моему коню надо, а что нет.

Мальчик побежал исполнять приказ. Я же опустилась на колени рядом с Ареналем, обняла его за шею и тихо зашептала прямо в подрагивающее ухо:

— Потерпи, осталось совсем чуть-чуть. Мы доберемся до мага, я сниму ожерелье и отпущу тебя. Но сейчас ты мне нужен. Я не смогу одна!

Сердце в груди бешено колотилось, словно от испуга или быстрого бега. Я почувствовала, что начинаю задыхаться. В груди ни с того, ни с сего закололо, да так сильно, что я не сдержала тихого стона.

— Милостивый этирн, — прозвучал позади меня сочный бас, — вы недовольны уходом за вашим конем?

Это был, по всей видимости, старший конюший, которого позвал мальчик.

— Нет, все в порядке, — сохраняя невозмутимое выражение на лице, я встала и отряхнула солому с колен, — проследите, чтоб у него было вдоволь воды.

— Но он слишком много пьет!

— Он пьет столько, сколько ему нужно — не больше, не меньше, — отрезала я.

Боль в груди стала просто невыносимой, закололо кончики пальцев, а потом вдруг заныл затылок. От яркого света заслезились глаза, воздух стал казаться сухим и царапающим. Появилось желание забраться туда, где темно и сыро и отлежаться, пережидая непонятный приступ. Что со мной, я так и не поняла.