История Франции. С древнейших времен до Версальского договора - Уильям Стирнс Дэвис

Эта аристократия была создана из чиновников. Так же как в знаменитой табели о рангах, которую Петр I ввел в России, в этой системе иерархия титулов соответствовала иерархии должностей. Министры, сенаторы, государственные советники, архиепископы, различные члены института и некоторые любимые дивизионные генералы получили титул графа. Председатели Высшего кассационного суда и различных апелляционных судов, епископы, председатели избирательных коллегий и некоторые мэры могли гордиться титулом барона, а члены Почетного легиона стали кавалерами, то есть рыцарями. Титулы графа и барона при некоторых условиях становились наследственными и переходили к старшему сыну первого обладателя, что увековечивало новую аристократию.

Таким же образом император присвоил титулы герцога или князя многим маршалам и некоторым высшим гражданским чиновникам. Маршалы получили свои титулы в награду за выдающиеся услуги, которые они оказали республике или империи. Келлерман, в прошлом якобинец, стал герцогом де Вальми; Ожеро – герцогом де Кастильоне; Ланн – герцогом де Монтебелло; Ней – герцогом Эльхингенский и позже князем Московским; Даву – герцогом Ауэрштадтским, а потом князем Экмюльским и т. д. Среди гражданских чиновников Талейран, министр иностранных дел, получил титул «князь Беневенто», а Фуше, ловкий и в высшей степени неразборчивый в средствах министр полиции[204], стал герцогом Отранто. К каждому из этих титулов, которые были наследственными, император прибавил пенсионы, часто очень большие. Даву, например, получал около миллиона франков (200 тысчяч долларов) в год. Некоторые из этих пенсионов до сравнительно недавнего времени французское правительство еще выплачивало наследникам их первых обладателей.

В то самое время, когда Наполеон создавал имперскую аристократию, он уничтожил несчастный Трибунат, поскольку знал, что в этом собрании еще сохранились следы «того беспокойного духа демократии, который так долго тревожил Францию». Пятьдесят трибунов получили новые места в Законодательной палате. Позже и она была практически уничтожена: продолжительность ее сессий была сокращена до нескольких недель, а в некоторые годы Законодательная палата вообще не созывалась. Затем Наполеон незаконно потребовал от сената, который был очень сговорчивым, утвердить большое количество постановлений – о призыве в армию новобранцев, о составлении бюджета и другие, для принятия которых, согласно конституции, были необходимы голоса депутатов-законодателей. В 1813 г. император сам занимался составлением бюджета и вводил новые налоги только собственной властью – точно так же, как Людовик XIV. Так исчезла самая важная из политических свобод, приобретенных в 1789 г., – право народа самому определять свои доходы и расходы. Лучше было бы вообще отменить конституцию, которая стала только видимостью.

При такой системе правления, разумеется, исчезло уважение к свободе отдельного человека. Огромная полицейская система держала Париж и департаменты в своих когтях. Она была такой многочисленной и такой активной, что для управления полицией был назначен отдельный министр. Официальные агенты полиции, «уполномоченные» во всех деревнях и «тайные агенты» повсюду инспектировали, выслеживали, доносили на людей в суды и арестовывали несчастных, подозреваемых в том, что они враги империи. Поэтому были снова введены в действие государственные тюрьмы, и граждан начали «ради безопасности» отправлять в заключение без суда, по одному лишь приказу императора, который исполняла полиция. До 1789 г. подданных короля точно так же бросали в Бастилию на основании леттр-де-каше. В 1808 г. Наполеон отдал министру полиции Фуше приказ подготовиться к отправке в военное училище Сен-Сир определенного числа мальчиков, «которых родители, бывшие эмигранты, растили в досадной праздности». «Если кто-то начнет возражать, – добавил император, – пусть он (Фуше. – Пер.) отвечает только: «Так угодно его величеству». Это почти те же слова, которыми формулировалась власть абсолютного монарха Людовика XIV.

Императору было «угодно» подавить свободу прессы так же, как он подавил людей террора и Директории. В начале Консульства на многие газеты был наложен арест. В 1799 г. в Париже было более семидесяти трех политических газет. Шестьдесят из них Бонапарт сразу же заставил замолчать. Из оставшихся тринадцати только четырем разрешалось печататься в 1811 г. Но их главные редакторы назначались императором, и любая статья перед публикацией должна была предъявляться цензору, которого назначал министр полиции. За пределами Парижа газеты разрешалось выпускать только в восьмидесяти городах, и только по одной в каждом из них. Эта единственная газета печаталась под надзором префекта департамента и могла публиковать только официальные сообщения и различные безвредные новости – заметки о несчастных случаях, пожарах и т. д. Никакая дискуссия, даже в полностью лояльном тоне, не поощрялась.

С книгами и типографами власти обходились не лучше, чем с газетами и их редакторами. В этом случае император тоже вернулся к традициям абсолютной монархии. Он установил цензуру (в 1810 г.), которая запретила публиковать даже перевод Псалмов Давида, поскольку, по словам цензоров, «в них есть отрывки, которые содержат пророческие намеки на конфликт между Наполеоном и папой». Количество печатных станков было ограничено. Количество типографов было ограничено. Никто не мог стать владельцем типографии, не имея на это лицензии, то есть императорского разрешения. Наполеон откровенно говорил, что пресса – это «оружие, которое надо раздавать не всему миру, а лишь тем, кому доверяет правительство». Это тоже было возвратом к временам до Вольтера.

Но больше всего Наполеон желал, чтобы в будущем правительство пользовалось доверием большинства французов. Чтобы достичь этого, правительство должно было контролировать их умы и формировать эти умы так, как ему угодно, опекая граждан страны с младенчества с помощью сложной и детально разработанной системы образования[205]. Это была новая идея, которую Наполеон заимствовал у Собраний эпохи революции. При старом режиме король, в сущности, не интересовался тем, чему и как учатся его подданные. Практически все образование, достойное так называться, находилось в руках служителей церкви, и часто это были иезуиты. Значительная часть низших классов общества была, к сожалению, неграмотная. Люди революции и их вожди разрабатывали проект государственной системы образования. Наполеон продолжил их работу. Он считал развитие такого образования делом первостепенной важности, потому что, по его словам, «желал создать гранитный фундамент, на котором мог бы строить слои нового общества». Будучи консулом, он организовал в стране средние школы (лицеи). Став императором, он создал университет.

Университет империи был основан 17 марта 1808 г. В указе было сказано, что он создается, чтобы «обеспечивать единообразие образования и формировать для государства граждан, преданных своей религии, своему правителю, своей родине и своей семье», и должен был учить «верности императору и имперской монархии, стоящей на страже народного процветания».

Университет находился под управлением Великого магистра, который входил в число главных должностных лиц империи и позже стал называться министром общественного образования, и представлял собой многоступенчатую систему из трех видов образования – начального, среднего и высшего. В административном отношении он был разделен на академии, каждой из которых руководил ректор. Правда, начальное образование было организовано не государством: император поручил его ордену Братьев христианской веры. Эти братья получали субсидию, составлявшую всего 4250 франков в год. И это был весь бюджет начального образования! Это значило, что церкви и ее благотворительным организациям было поручено давать народу первые начала образования, причем такие простейшие начала, что в них не входили никакие политические знания. Наполеону было не очень важно, остаются ли пахари и виноградари неграмотными.

Однако об организации среднего образования император проявил много заботы, потому что оно должно было формировать будущих военных и гражданских чиновников, посредством которых он должен был контролировать Францию. Учебные заведения, дававшие его, были двух типов – коллежи и средние школы (лицеи). В их программах почти не было философии, истории и других предметов, изучение которых могло породить или развить в уме ученика склонность к критике. Преподаватели и ученики были обязаны соблюдать военную дисциплину. Жизнь в средних школах регулировалась одинаковым для них всех уставом, и учеба в них проходила под бой барабана, отчего они были очень похожи на военные училища.

Высшее образование давали факультеты. Существовали факультеты богословский, юридический, медицинский, естественно-научный и литературный. На всех этих факультетах преподавание имело чисто практический характер. Его цель была подготовить не только ученых, способных внести свой вклад в прогресс человеческого знания, но и специалистов – должностных лиц, адвокатов, врачей, преподавателей, которые хорошо выполняли бы свою работу. Специализированные учебные заведения (Коллеж де Франс, Эколь Нормаль), реорганизованные или созданные во время революции для подготовки преподавателей естественных наук и литературы, тоже были умело вплетены в ткань этой большой централизованной системы. Каковы бы ни были мотивы Наполеона, нельзя отрицать, что многие из его мер по организации высшего образования оказались очень полезны для Франции и для всей цивилизации.