Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

Жуга помедлил.

– Я там не стал говорить при остальных, – сказал он, – но тебе про это надо знать. Это про доску.

– Отстань ты со своей доской!

– Нет, ты послушай. Гертруда показала мне… нам с Вильямом чёрные фигуры. Те другие, которые против нас. Там тоже есть дракон. Это они играют – он и Рик.

– Что ты плетёшь! Да Рик вообще к доске не прикасался. Он же спит.

– Наверно, в этом всё и дело, – проговорил задумчиво Жуга. – Мы трогаем фигурки, но сдвинуть их не можем. А Рик… Кто знает, что он делает в своих драконьих снах! Мы для него только фигурки на доске, но от нас зависит, выиграет Рик или проиграет.

– А я? – Тил поднял взгляд. – Я тоже для него только фигурка?

– Да он и сам – фигурка на доске. Забыл?

Тил помолчал. Холодный ветер развевал его белые волосы.

– А что будет, если он проиграет? Или выиграет?

– Это знают только двое: Рик и тот, другой. – Жуга встал. – Пойдём-ка вниз. Чайку попьём, согреемся. Агата пряники печёт. Медовые. Страх, какие сладкие. Пошли.

– Ты иди, а я не буду. – Телли отвернулся. – Ну их на хрен. У этих гномов только и разговоров, где какие камни встречаются, да как лучше сталь гравировать, а как напьются, так сразу – хвать за топоры и ну спорить, чей лучше. Стол разрубили, скамью разрубили… Скоро корчму пополам разрубят. Они что, все там под землёй такие двинутые?

– Не все, – пряча улыбку, отозвался тот. – Другие ещё хуже.

– А здесь свежо, просторно, дышится легко. И звёзды светят…

Травник поднял голову. Звёзд сегодня и в самом деле было много. Темнеющее небо словно бы обсыпали светящейся пылью. Луна, вчера ещё ущербная, сегодня скрылась окончательно. Во взгляде Тила была непривычная задумчивость, казалось, он уже забыл про травника. Жуга почувствовал в груди немое беспокойство – эхо той странной влекущей тоски, что отражалась в зрачках Телли холодной россыпью звёзд; он потоптался неловко, словно был здесь лишним, и стал спускаться.

Внизу-то его и поджидал вернувшийся Золтан.

– Чёрт побери, Жуга, с тобой одни проблемы! – без предисловий начал он. – Стоит оставить тебя одного…

Жуга вздохнул и потянулся за кувшином.

Всю ночь Жуга не мог заснуть, да и на следующий день его одолевало беспокойство. Он вспоминал вчерашние события и всё яснее чувствовал, что что-то упустил, какую-то догадку или наблюдение, которому сначала не придал значения, а теперь забыл. Наконец он решил, что корень всех бед – считалка Олле. После того, как сбылось предсказание насчёт часов, дурацкие стишки вертелись в голове и не давали покоя. «Молоко, – раздумывал Жуга, бродя по двору. – Что значит: «где скисло молоко»? Мало ли, где оно может скиснуть… У любой кухарки. Да хотя бы и здесь. Опять же и лекарство…»

Все иносказания Жуга отбросил сразу – после часов стало понятно, что канатоходец говорит о чём-то конкретном. Где-то действительно сейчас скисало самое что ни на есть обычное молоко, а у Жуги и вправду было при себе какое-то лекарство, способное кого-то исцелить. Кого? И от чего? Жуга не знал, и если с кораблём и прочим можно было обождать, то эти две вещи ждать не могли: история с часами убедила травника, что лучше бы подготовиться к ним заранее.

К обеду вдруг пожаловал Яльмар, как всегда весёлый, шумный и голодный. Затащил за стол Жугу и Вильяма, швырнул парнишке из прислуги пару талеров и потребовал всего самого лучшего и побольше, после чего увидел перевязанную руку травника и помрачнел:

– Это чего?

– Так, – отмахнулся тот, – вчера кое с кем поцапались в городе.

Варяг заинтересованно подался вперёд.

– А ну-ка, рассказывай.

– Вон, пусть Вильям расскажет. У него складней получится.

Вильям с готовностью взялся за дело. После пяти вчерашних пересказов история постепенно обросла новыми подробностями, и в изложении барда стал проглядывать высокий штиль. Он делал страшные глаза, то повышал, то понижал до заговорщицкого шёпота голос, выдерживал многозначительные паузы, махал руками и даже пару раз порывался вскочить на скамейку. Яльмар цокал языком, прихохатывал и восторженно хлопал себя по ляжкам, между делом уминая горячее мясо.

– Здорово, зашиби меня Мьёльнир! Жаль, меня с вами не было. А кстати, что ты там про эльфов?..

Жуга по мере сил поведал Яльмару о Телли и о том, что с ним произошло. История дракона и мальчишки-эльфа впечатлила викинга гораздо меньше, но всё равно заставила задуматься.

– Зелёные человечки, говоришь? – хмыкнул он, – Как же, помню. Я как-то с другом на спор пить затеял. До середины бочки добрались, так они отовсюду как полезут! Сначала он мне: «Яльмар, видишь?» Я ему: «Нет», а пару ковшиков добавил – тоже увидал…

– Да я не про этих, – поморщился травник и вновь пустился в объяснения.

– А, понятно, – наконец кивнул тот. – Что ж ты сразу не сказал? Это надо обмозговать. Эй, парень, – он поманил пробегавшего мимо слугу и сунул ему в руку монету. – Принеси-ка нам ещё кувшинчик этого. И мяса на решётке, и мозгов, там, с горошком. Ну, и чего-нибудь ещё.

– Э, Яльмар, – усмехнулся травник. – Да ты, никак, разбогател?

– Тс-с! – Викинг скорчил серьёзную мину, поднял со скамейки свой мешок и водрузил его на стол. Дёрнул завязки. Жуга заглянул внутрь…

И отшатнулся при виде пяти острых витых стержней из кости.

– Единорожьи рога, – ухмыльнулся Яльмар. – Э, да что это с тобой? Позеленел весь. На-ка вот, глотни.

Непослушными пальцами Жуга нащупал кружку. Сжал её и поднял взгляд. Видимо, в глазах у него отразилось что-то такое, что заставило Яльмара тревожно заёрзать.

– Э, э, ты чего? – он завязал мешок. – Да перестань ты дёргаться: не настоящие рога-то. Морских единорогов. Мы их на севере две дюжины поймали, мясо съели, а рога я приберёг. Как чувствовал, что пригодятся. Вот, сбываю понемногу, чтобы спрос не подорвать. От яда правда, не помогают, но пока никто не жаловался.

– Ещё бы! – усмехнулся Вильям. – Те, кому не повезло, молчат.

Травник медленно приходил в себя. Глотнул из кружки. Руки всё ещё дрожали.

– Дурак ты, Яльмар, – выдохнул он. – Предупреждать надо!

– А чего?

Подошёл и подсел к столу Золтан.

– Здорово, Яльмар. Тебя, говорят, поздравить можно. Об чём шумим?

– Да вот, Вильям мне про вчерашнее рассказывал.

– Нашли, чем хвастать. Сами чудом уцелели, да и мне опять заботы.

– Брось, Золтан, – отмахнулся тот. – Подумаешь, прирезали каких-то трёх паршивцев. Один! Да с ними только так и можно. А если делать дело, без этого не обойтись: молока не сквасишь – сыра не получишь.

Жуга поперхнулся пивом.

– Что?! – вскричал он. – Что ты сказал?

Воцарилась тишина. Травник оглядел встревоженные лица друзей и встал.

– Вот что, Золтан, – проговорил он медленно. – Ты можешь разузнать, где в городе готовят сыр?