Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Не ставьте под угрозу будущее поспешными реформами и не заменяйте структуры, переданные вам Бельгией, пока не убедитесь, что можете сделать это лучше", - посоветовал король. "Не бойтесь обращаться к нам. Мы останемся рядом с вами, будем давать вам советы, готовить вместе с вами технических специалистов и администраторов, которые вам понадобятся".
Следующий оратор, Джозеф Касавубу, которому предстояло вступить в должность церемониального президента новой Республики Конго, был краток и малоинформативен. Затем неожиданно поднялся еще один конголезский сановник, чтобы вызвать докладчика, имя которого не значилось в официальной программе. Патрис Лумумба, лидер крупнейшей политической партии Конго и будущий премьер-министр, проследовал к микрофону. На груди у него красовалась лента ордена Короны - широкий малиновый кушак, пожалованный ему королем.
Первые слова Лумумбы были громовыми: независимость - это не подарок Бельгии, а триумф "страстной, идеалистической борьбы", в результате которой мы наконец-то сбросили "унизительное рабство, навязанное нам силой". По одной из версий, король Бодуэн "смертельно побледнел". Лумумба продолжал:
Наши раны слишком свежи и болезненны, чтобы мы могли изгнать их из своей памяти.... Мы знали сарказм и оскорбления, терпели удары утром, днем и ночью, потому что мы были "черномазыми". ... Мы видели, как наши земли расхищались на основании якобы национального закона, который признавал право только сильнейшего. Мы видели, что для белого этот закон был совершенно иным, чем для черного: для первого - удобным, для второго - жестоким и бесчеловечным. Мы видели ужасные страдания тех, кто был осужден за свои политические взгляды или религиозные убеждения.... И, наконец, кто может забыть массовые убийства, в которых погибло так много наших братьев, камеры, куда власти бросали тех, кто не хотел подчиняться правилу, в котором "справедливость" означала угнетение и эксплуатацию? Все это, братья мои, мы пережили. Но мы, которые голосованием избранных вами представителей получили право руководить нашей дорогой страной, мы, которые душой и телом страдали от колониального гнета, мы громко говорим вам: всему этому пришел конец!
Конголезцы, находившиеся в зале, и тысячи людей, слушавших репродукторы на улице, не менее восьми раз прерывали выступление Лумумбы взрывами аплодисментов и радостных возгласов. Многие слушатели по радио доходили до исступления. Никто и никогда не слышал, чтобы африканец обращался к колониальной власти в выражениях, даже отдаленно похожих на эти, тем более в присутствии царствующего монарха.
В одно мгновение бывший почтовый служащий и продавец пива возвел себя в ранг мифа.
Поначалу казалось, что переходный период пройдет гладко. Эйзенхауэр послал на инаугурацию Лумумбы дипломата-ветерана Роберта Мерфи с бюстом Линкольна и предложением обучить триста конголезских студентов в университетах США. "К удивлению многих белых, ожидавших грабежей и оскорблений со стороны новых независимых чернокожих, - пишет Time, - в стране царила всеобщая межрасовая вежливость и даже открытое товарищество".
Неприятности начались быстро. Лумумба, согласившийся сохранить бельгийские войска при условии, что они будут находиться под его полным контролем, назначил комиссию для реорганизации армии и рассмотрения вопроса о возможности избрания солдатами своих офицеров. Генерал Эмиль Янссенс, бельгийский командующий, считавший конголезские войска "тупым сбродом", направил ему короткую записку, в которой посоветовал воздержаться и просил "считать это последним и окончательным предупреждением".Затем Янссенс собрал конголезские войска, сказал им, что "в армии белые всегда будут превосходить черных", и знаменито написал на доске мелом "До независимости=после независимости".
Солдаты, и без того раздраженные тем, что Лумумба отказался повысить им жалованье, восстали против этой попытки Бельгии сохранить контроль над конголезской армией. Некоторые из них были движимы племенными страстями, особенно в тех регионах, которые считали себя недостаточно представленными в кабинете Лумумбы. Распространялись недисциплинированность и мятежи. Некоторые солдаты избивали, похищали, терроризировали и насиловали европейцев. Кадры, на которых белые семьи, спасаясь от жестоких африканцев, толпились в аэропортах и набивались на паромы, транслировались по всему миру. За несколько дней из двадцати пяти тысяч бельгийцев, проживавших в Конго, исчезли все, кроме нескольких сотен, включая почти всех врачей, государственных служащих и технических специалистов. 10 июля, ссылаясь на необходимость защиты мирного населения, бельгийские коммандос начали десантироваться на парашютах в отдаленные районы Конго.
Первые десять дней независимости стали для Лумумбы и его страны беспрецедентной катастрофой. На одиннадцатый день произошел решающий удар. Местный деятель из провинции Катанга Мойзе Тшомбе объявил Катангу независимой и провозгласил себя ее лидером. Катанга - центр минеральных богатств Конго, и спонсором Тшомбе выступила могущественная бельгийская горнодобывающая компания Union Minière du Haut Katanga, которая эксплуатировала эти богатства на протяжении многих поколений. Бельгийский военный командир в Катанге полковник Люсьен Шампион уволил сотни солдат, преданных Лумумбе, и набрал на их место европейцев. Бельгийское правительство отправило ему девять тонн боеприпасов. "В одночасье Тшомбе стал самым непопулярным и ненавистным чернокожим лидером в Африке", - сообщал один из сотрудников ЦРУ. Лондонская газета Daily Telegraph описывала его как "находящегося под властью бельгийских чиновников".
Как только вспыхнуло сепаратистское восстание, Лумумба захватил самолет и вылетел в Катангу. Он рассчитывал, что сила его воли и способность мобилизовать зарождающийся конголезский патриотизм позволят ему переломить ситуацию в свою пользу. Его самолету не разрешили приземлиться. Вернувшись в Леопольдвиль, он гневно объявил, что Конго разрывает дипломатические отношения с Бельгией. "Мы обвиняем бельгийское правительство в тщательной подготовке отделения Катанги с целью удержать нашу страну", - написал он. Затем он обратился к Организации Объединенных Наций с просьбой направить в Конго войска, чтобы изгнать бельгийцев.
К сожалению, Лумумба сделал и еще один шаг: он направил телеграмму советскому лидеру Никите Хрущеву. "Мы просим Вас ежечасно следить за развитием ситуации в Конго", - говорилось в телеграмме. "Мы можем быть вынуждены обратиться к Советскому Союзу с просьбой о вмешательстве, если западный лагерь не прекратит агрессивные действия против суверенной Республики Конго".
Советский Союз, как и американцы, практически не обращал внимания на Конго. Обе сверхдержавы предполагали, что бельгийцы договорятся о передаче власти доверенному конголезскому приспешнику, и даже не предполагали, что позволят появиться такому человеку, как Лумумба. Хрущев был занят другими вопросами: обострением отношений с Кубой, зарождающимся соперничеством с Китаем, продолжающимся кризисом с U-2, последствиями сбитого 1 июля второго американского самолета-разведчика. Тем не менее, он не мог проигнорировать предложение Лумумбы и заверил нового конголезского лидера, что Советский Союз окажет ему "любую помощь, необходимую для торжества Вашего правого дела". Если Вашингтон пропустил это тревожное
