Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выслушав жалобу Тимберлейка, Берден снял трубку и через несколько минут вызвал на связь Генри Люса из Нью-Йорка. Он объяснил Люсу, чего требуют интересы Соединенных Штатов: Лумумба не должен появляться на обложке журнала Time. Люс ответил, что обложка не может быть изменена, так как журнал готовится к печати. Берден продолжал настаивать.
"Да ладно, Генри, - сказал он. "У вас, должно быть, есть в запасе другие истории прикрытия".
Они проговорили еще несколько минут. Как только Люс положил трубку, он распорядился, чтобы на готовящейся обложке вместо портрета Лумумбы был портрет Дага Хаммаршельда. Не было времени даже поменять фон. Хаммаршельд появился перед поваленными бурей деревьями, нарисованными первоначально для Лумумбы.
Ни Фостер, ни Аллен не знали и не интересовались Африкой. До 1957 г. в Госдепартаменте не было бюро по делам Африки. Аллен действовал еще медленнее, управляя Африкой как филиалом своего ближневосточного отдела, пока, наконец, не создал в середине 1959 г. отдел Африки. До приезда Ларри Девлина в июле 1960 г. он не имел прямых подчиненных в Конго.
Девлин и горстка других сотрудников ЦРУ, которых Аллен спешно направил в Конго, представляли собой лучшие и худшие образцы ЦРУ: мастера своего дела, но не знающие страны, которая их окружала. Они были кукловодами власти. Все, что Аллен и его люди знали или хотели знать о Конго, было связано с холодной войной. В их глазах Лумумба был новейшим воплощением глобальной угрозы, которой они поклялись противостоять.
"Никто из нас не имел реального представления о том, за что он выступал, - вспоминал один из них. "Он был просто неуравновешенным бывшим почтовым служащим с большой политической харизмой, который склонялся к коммунистическому блоку. В терминах холодной войны он представлял другую сторону. Тот факт, что он был прежде всего африканским националистом, использовавшим соперничество между Востоком и Западом для продвижения своего дела, бельгийцы преуменьшали, сильно опасаясь его".
Сначала Девлин поставил перед собой задачу "выяснить, кто на самом деле является движущей силой, что заставляет их действовать и что они планируют делать". Затем он и его люди вербовали информаторов и провокаторов в политических партиях, профсоюзах, молодежных группах, парламенте и кабинете министров. Один из сотрудников вспоминал, что "вербовал агентов и управлял ими в условиях массовых беспорядков, которые заставили бы других спасаться бегством". Станция организовывала шумные демонстрации протеста, арендовала конспиративные квартиры, устанавливала подслушивающие устройства и предоставляла "антилумумбовские сюжеты" дружественным или подкупленным журналистам. Политики, поддерживавшие Лумумбу, стали покидать его. Появились анонимные листовки с предупреждениями о том, что Лумумба "дьявол" и скоро "продаст ваших жен русским". Дестабилизационная машина Аллена заработала.
В середине лета Хаммаршельд вылетел в Конго, чтобы попытаться выступить посредником между Лумумбой и сепаратистами. Ему это не удалось. Лумумба хотел, чтобы войска ООН вошли в сепаратистские провинции и вернули их под власть центрального правительства. Однако это потребовало бы от ООН действий против интересов Бельгии и Запада, что было нереально. Лумумба был в ярости. Он считал, что одержал победу, когда Совет Безопасности приказал бельгийским войскам покинуть Конго и заменил их пятнадцатитысячным контингентом ООН, но вскоре пришел к выводу, что силы ООН - это просто еще одна форма западной оккупации. Видя повсюду врагов, он ввел в стране чрезвычайное положение.
18 августа Девлин направил Аллену срочное предупреждение.
"Посольство и станция считают, что Конго переживает классическую попытку коммунистов захватить власть", - писал он. "Антизападные силы быстро усиливают власть в Конго, и поэтому может остаться мало времени для принятия мер, чтобы избежать повторения Кубы".
Позже в то утро - согласно журналу Белого дома, это было время с 11:10 до 11:23 - президент Эйзенхауэр провел "встречу без протокола" с Алленом, Ричардом Бисселлом и еще шестью высокопоставленными сотрудниками органов национальной безопасности. Аллен не мог не представить телеграмму Девлина. Спустя годы следователи Конгресса назвали этот день днем, когда Эйзенхауэр "иносказательно" отдал приказ об убийстве Лумумбы.
Став первым американским президентом, отдавшим такой приказ - насколько известно, Эйзенхауэр провел короткую встречу с отбывающим послом Эквадора, пообедал, а затем отправился в Burning Tree Country Club в штате Мэриленд на восемнадцать лунок для гольфа. Аллен передал приказ Девлину.
"Я был уполномочен тратить до 100 тыс. долл. по собственному усмотрению на любую операцию, которая представлялась мне целесообразной", - вспоминал впоследствии Девлин. "Насколько мне известно, ни одному начальнику станции не предоставлялась такая свобода действий.... Если требовались дополнительные доказательства того, что Вашингтон поддерживает наше собственное заключение о замене Лумумбы, то это было именно так".
При подготовке заговора против иностранного лидера Аллен обычно действовал совместно с Государственным департаментом. Его отношения с Фостером означали, что ЦРУ и Госдепартамент функционировали как единое ведомство, без обычных трений и споров, которые в противном случае могли бы их разделить. Такая близость не могла пережить смерть одного из партнеров. Гертер понимал, что Эйзенхауэр желал ухода Лумумбы, и был готов сделать все возможное, чтобы помочь ему. Тем не менее он был полон решимости вновь утвердить интересы и позиции Госдепартамента как отличные от интересов и позиций ЦРУ. Это была радикальная перемена.
"Как только они узнали об этом, заместители помощников секретарей и сотрудники дипломатической службы начали маневрировать, добиваясь большей независимости между двумя ведомствами, считая, что они могут позволить себе более твердо придерживаться позиций, которые они считали подходящими для своих собственных ведомств", - вспоминал позднее Бисселл. "В результате возникли тонкие разногласия, связанные с ощущением того, что предполагаемой тесной связи на самом верху больше не существует".
В конце августа в Леопольдвиле посол Тимберлейк нанес сдержанный визит президенту Касавубу. Тимберлейк, по одним данным, "высказал мнение, что Лумумба - опасный человек, и намекнул, что ему не следует оставаться на посту премьер-министра". Касавубу, как обычно, оставался бесстрастным. Однако он понимал, чего от него хотят Соединенные Штаты, и Тимберлейк дал понять, что готов к сотрудничеству.
Лумумба и Касавубу были соперниками, которых столкнула политика. Некоторое время они неловко сотрудничали, но когда внешние силы решили нанести удар по Лумумбе, они нашли в Касавубу готового партнера. Он был одним из многих активов, которые они использовали в те суматошные летние дни.
"В посольстве и на станции царила оживленная атмосфера, - вспоминает Девлин.
Прежде чем отправиться на подавление восстаний в Катанге и Касаи,
