Золотая планета - Сергей Кусков

Девушка пожала плечами.

— Падре Антонио сказал, что это убийство, грех. Грех безусловный. Я спросила и про тебя, — она отвела глаза в сторону, — но он сказал, что для тебя убийство грех условный. Ты убиваешь людей взрослых, отдающих отчет поступкам. Бог, — ткнула она пальцем в крышу купола, — рассудит тебя по делам, учтет все обстоятельства — где можно проявить снисхождение, где нет. Убийство же ребенка… — Она покачала головой. — Маленького, еще не родившегося… Если это мой крест, мое наказание за непристойное поведение — я понесу его, — твердо отчеканила она, и глаза ее сверкнули. — …Да и падре говорит, что ребенок не может быть наказанием. Просто я не до конца понимаю высшую мудрость.

— Ты религиозная? — в лоб спросил я. Беатрис кивнула.

— Марина тоже. Но она — врач, и у нее своя религия — медицина. Жесткая и циничная, но иначе быть не может. Я же…

Молчание, вновь глаза в землю.

"Вот так, мой друг, — взял слово внутренний голос. — Религиозное католическое семейство. В котором и тебя, и твои действия уже обсудили со священником. Который дал добро и разложил и твои, и их поступки по полочкам. Как положительные, так и отрицательные. Как тебе это "танго втроем?" Ты, она или ее сестра и священник?"

"А что еще ждать от религиозного семейства? — хмыкнул я про себя.

Мама тоже ходит в церковь, причащается. Кровь берет свое. Но меня воспитала нерелигиозным. И вообще позволила выбирать ценности, которым стоит поклоняться. Возможно, лично для меня это не так и плохо, но в патриархальном обществе подобное поведение не слишком приветствуется.

"Скажи спасибо, мой друг, что падре не посоветовал держаться от тебя подальше — с него станется". — подвел итог копаниям внутренний голос.

В общем, я сделал вывод, что если проект выгорит и мне придется стоять недалеко от руля Венеры, к религиозному вопросу стоит подойти отдельно, присмотревшись и сделав выводы, что это такое. У меня хорошие отношения с единичными представителями нескольких разных религий, но религиозные институты могут создать, если захотят, большие проблемы.

За разговорами мы подошли к фонтану, около которого встали. Надо сказать, что на Венере любят фонтаны. Почему? Не знаю. Наверное, они намекают людям на уют и комфорт далекой Прародины. Деревья, посаженные тут и там вдоль улиц, бесчисленные парки, скверы и иные рекреации, небольшие, зато встречающиеся практически повсеместно. И, конечно, фонтаны. Вода на Венере ценность, ее здесь не добывают, а синтезируют из водорода, в том числе привозного. Так что кроме уюта, вода — показатель достатка, богатства. И заботы о людях, которым сделали это богатство доступным.

Как я уже сказал, Итальянский дворец был построен любителем итальянской культуры эпохи Возрождения. Да Винчи, Боттичелли, Рафаэль, Тициан… Отгрохан в вычурном стиле, правда, относящемся скорее к барокко, но для современника это не принципиально. Главный зал дворца располагался внутри, за главным входом с огромной парадной залой; правое и левое же крылья здания огибали пространство перед входом, создавая достаточно большой и уютный дворик с фонтаном, к которому в данный момент стекалось большинство из прошедших контроль. Возле парапетов было людно, к воде мы не пошли, встав недалеко, почти по центру двора. И в момент, когда я все-таки перевел тему на то, что неплохо было бы съездить нам сегодня к маме хотя бы вдвоем, Беатрис замолчала на полуслове, глянув мне за спину.

— Хуан, там это…

Я обернулся. Так и есть, ее высочество. Конечно, сторонний человек бы ее не узнал — грим, иссиня-черные волосы, искусственные брови, измененный носик… Но сходство было, и заметное. Фрейя стояла, сложив руки на груди, в десятке метров, рядом с одной из девочек первого кольца, играющей роль подруги. Справа и сзади мельтешили еще девочки, но держали дистанцию, а чуть в отдалении маячила фигурка Оливии. Все в нарядном, но неброском.

— Привет, — вытянул я губы в приторной улыбке. Картинно осмотрел дворик, местность, ее телохранителей. Мозг пронзила мысль:

"Давай, Чико! Сейчас или никогда!"

М-да! А действительно, второго такого шанса может не представиться! И я начал.

Обернулся. Демонстративно осмотрел толпу у фонтана, рамки и здание впереди. Произнес:

— Слушай, маленькая богиня, можно вопрос, какого хрена ты тут делаешь?

— Я… А-а-а?.. — Она не поняла, не ожидала такого вопроса и такой реакции. Я же не дал ей времени разобраться, подскочил и потянул за локоть:

— Быстро, уходим!

По пути бросил взгляд Беатрис: "Следуй за мной!"

— Ты что делаешь? Сдурел? — попробовала возмущаться и сопротивляться ее высочество, но я рявкнул:

— Не дергайся! Мы недалеко! И еще, тут охрана — я что, по-твоему, самоубийца?

Логичный аргумент. Ее высочество замолчала и позволила довести себя до портика одного из крыльев здания, под крышу которого, подальше от посторонних глаз, мы юркнули. Народ был и здесь, но не в таком количестве. Следом за нами вошли девочки и растерянная Беатрис.

— Ты что себе позволяешь? — Фрейя оттолкнула меня, глаза ее налились кровью, а голос бешенством. Таким искренним и неподдельным, что я непроизвольно улыбнулся. — И чего скалишься? — еще больше взбесилась она.

— Слушай, твое высочество, — вновь рявкнул я, стараясь оперировать тоном, а не голосом, — ты что творишь? Если хочешь моей смерти — так и скажи. Или лучше достань игольник, возьми у кого-нибудь из своих девочек, и грохни меня — так будет быстрее!

Выражение лица собеседницы сменилось на недоуменное. Я пояснил:

— Какого игрека ты выперлась на середину двора, где людно? Приступ бесстрашия? Допустим. А об окружающих ты подумала? Обо мне, например?

— О тебе? — Непонимание в ее глазах становилось все более сильным, а интерес все более неподдельным.

— Обо мне, — ядовито фыркнул я и указал ей на фонтан. — Видишь, сколько там людей? А сколько девочек вокруг тебя? Одна. ОДНА! — проревел я, понизив голос до шепота. — И еще две где-то в отдалении шляются. А если в толпе убийца?

Она хотела что-то ответить, но я не дал:

— А вон там? — И указал на дом. Мы выглянули из-за колонны — он находился под другим углом зрения. — Знаешь, детка, если посадить туда снайпера, ты труп! Или туда. Ну, или вон туда. Нет, серьезно! — деланно-обиженно засопел я, когда она начала смеяться. Губы в улыбке растянулись и у стоящей рядом телохранительницы, и у обеих поодаль, и даже у Оливии. Не улыбалась только Тигренок.

— Слушай, тебе может и смешно, но мне нет, — обижено завершил я "наезд". — И если есть возможность не подставляться — считаю, лучше не подставляться.