Махапские землеологи. Фантастический роман - Александр Ермаков

– Благодарствую.

Вдруг в животе заурчало, сердце забилось, как у воробья, а в болотных глазах заплясали огоньки. Картинка поплыла, как отражение кривого зеркала. Гришка увидел, как его тело трупом падает в траву, а он – прозрачный двойник, остался стоять на ногах. Гришка не узнал людей. У костра, перед ним, стояли покрытые шерстью черти. Рогатая нечисть злорадно засмеялась:

– Что, чертей никогда не видел? Мы за тобой, червяк. Полетели.

Бесы быстро подхватили распутинское альтер эго за руки и за ноги, оттолкнулись от земли и пошли на подъем. Гришка еще раз взглянул на себя, рухнувшего и бездыханного:

– Батюшки, раздвоился! – он посмотрел на свою прозрачную руку и ахнул. – Простите, чертики ретивые, куда вы меня тащите?

В ответ только услышал:

– Не болтай, а то рот зашьем цыганской иглой.

Григорий прикусил язык и стал смотреть вниз, где под ногами мелькали верхушки деревьев. Ужасный полет освещала полная луна. Скоро несостоявшийся поломник увидел у входа в пещеру медведя и зажмурился. Зверь отошел в сторону и запустил рогатую гвардию с грузом в черный зев подземелья. Вдруг мрак рассеялся, а впереди появился замок с острыми, как рыбьи кости, башенными шпилями. Ярко горели фонари центрального входа. Черти пошли на посадку.

Григория завели в роскошный просторный зал, полный веселящейся публики. Бродяга непроизвольно зажмурился от яркого света. От лучезарности пестрых масок и улыбчиво-корявых лиц стало не по себе. Дорогие украшения, бальные платья, шелк, ситец и парча, смокинги, фраки и военные мундиры – всё смешалось на этом празднике ночной жизни. «Неужто снится? Наваждение какое-то, мираж» – новичок ущипнул себя за шею и сморщился от боли. Он увидел на балконе маску черного ворона с большим клювом, и душа похолодела. Босой и грязный конокрад стоял в центре зала и воровато озирался.

Фигура в маске ворона махнула маленькой ручкой. Вдруг лохмотья упали с плеч пилигрима, заблестел красный шелк рубашки, появились новые портки, а на ногах – хромовые сапоги. Гришка от удивления открыл рот, а «ворон» с балкона крикнул:

– Заждались мы тебя, дружок! Знаю, что танцы любишь! Ну-ка, сбацай что-нибудь, станцуй!

В оркестре заиграли «Барыню». Григорий проверил на прочность каблуки обновки и пошел в пляс. Публика захлопала в ладоши и расступилась.

Наблюдая за вычурными движениями долговязого танцора, карлик обратился к собеседнику:

– Как тебе этот хмырь?

– Хороший плясун, нечего сказать. Зачем он вам?

Хозяин пригвоздил толстяка строгим взглядом:

– Не задавай провокационных вопросов. Не твоего ума дело. Нравится он мне, этот костлявый забулдыга. Так и быть, пожертвую своим мизинцем. Думаю, прохвост его стоит.

Полигат в маске ворона снял перчатку с левой руки и сжал кулак. Хозяин отогнул крайний пальчик и повертел перед клювом, рассматривая со всех сторон. Мизинец на глазах стал черным. Чародей набрал в легкие воздух и дунул, превратив перст в облачко пыли. Палец исчез, а порция антиматерии устремилась в зал. Тучка быстро нашла Распутина, врезалась в затылок и растворилась в голове. Танцор на секунду замер, передернул плечами и еще яростнее ушел в присядку. Громко топая, раскинув в стороны руки-спицы и мотая лохматой головой, Гришка не заметил, как оторвался от пола. Неведомая сила подняла его над ряженой толпой и перевернула вверх тормашками. Танцор, как пушинка, повис в воздухе, а потом лопнул, словно мыльный пузырь и исчез.

Номер удался. Восторженная публика захлопала в ладоши и заулюлюкала. Музыканты сменили тональность и заиграли в мажаре что-то энергичное. Толпа быстро включилась и радостно задергала конечностями.

– Эффектно, – изумился толстяк. – Куда же он делся?

Фокусник спрятал беспалую руку в перчатку и опустил в карман:

– Черт с ним. Здесь он больше не нужен. Пусть привыкает к новому состоянию и оценивает возможности, – хозяин вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию и протянул толстяку. – Мизинец, это ерунда. Вот кому, я чувствую, придется целую руку отдать. Знаешь его?

Будущий финансист взглянул на фото. На него смотрела лысая физиономия с козлиной бородкой:

– Обижаете. Ну, кто же не знает государственного преступника номер один?! Главный ненавистник самодержавия и личный враг императора. Этот портрет висит в каждом уездном полицейском участке на стенде «Внимание! Розыск!» Сейчас залег на дно за границей. Беспорядки прошлых двух лет навсегда его лишили права приближаться к невским берегам. Думаю, революционное фиаско Ленину надолго отбило охоту заниматься политикой.

– А мне кажется, – карлик спрятал фотографию в карман, – что проигрыш борца за свободу только разозлит. Давно за марксистом наблюдаю. Я его чувствую. Больное самолюбие и жажда мщения скоро иссушат бунтаря до основания. Пора нам познакомиться поближе. Сейчас он в Лондоне на съезде оппозиции с группой радикалов от левого крыла, ломает копья в жарких спорах с соратниками. Всё никак не договорятся – выясняют, каким путем двигаться дальше. Он настроен решительно и грудью встанет за марксизм. Он готов продолжать борьбу до победного конца. И это меня радует. Значит, будет рост. Ладно, дружок, будем закругляться. У меня много дел. Скоро увидимся. Думаю, ты неплохо провел эту ночь за бокалом «Амаретто»? Девочки как?

– Очень хороши. Спасибо, мастер, – отозвался толстяк. – Всегда рад пообщаться с вами, всегда к вашим услугам.

Карлик хлопнул в ладоши, и банкир исчез, лопнув как мыльный пузырь. Хозяин встал на цыпочки и посмотрел с балкона вниз. Публика – полупрозрачные призраки мертвых и живых персон, отпечатки давно забытых душ, штампы прошлого один за другим последовали примеру упитанного гостя в полосатом костюме. Последними исчезли музыканты, и картинка на экранах исчезла.

***

– Ба! Это же наш клиент! – воскликнул командир махапской разведгруппы, разглядывая фотографию в руках толстяка. – Значит, так. Готовим еще одного лазутчика и отправляем немедленно в Лондон. Пусть отыщет объект и следует за ним по пятам. Мы должны знать все перемещения Вольёди, – Стокару стало стыдно за плохое произношение русского имени. – Мы должны опередить Полигата и помочь вождю голодных и рабов. Сделаем всё, что в наших силах.

– Как же лазутчик найдет объект? Лондон большой, – пилот заерзал в кресле.

Стокар забегал пальцами по кнопкам:

– Сначала направим шпиона в местный Скотленд-Ярд. Там, наверняка, знают, где, проживают делегаты неформального съезда и кучкуются российские политэмигранты.

– Вирзус, кто этот толстяк в маске кота рядом с Полигатом? Молмут назвал его «Парвус». У нас есть что-нибудь на будущего финансиста в полосатом костюме?

– Определенно ничего – ни портрета, ни биографии. Может, Парвус – это псевдоним или кличка?

– Скорее всего, – Стокар потер глаза.

– Шпион готов! – доложил второй пилот.

– Выпускай.

9

Гришка очнулся в лесу, на том же месте, где потерял сознание. Он оторвал голову от земли и увидел волка. Их глаза встретились. Вдруг зверь шарахнулся назад, потупил очи, поджал хвост и скрылся в чаще.

Росистое и холодное утро заставило мужика встать на ноги. Угли костра еще не остыли. Григорий разжал кулак – на ладони лежали зеленые малахитовые четки: «Мать честная! Откуда красота такая? Награда что ли? Не зря, значит, выплясывал». Танцор огляделся по сторонам и спрятал четки в карман.

Григорий подбросил дровишек, и пламя вспыхнуло с новой силой. Бродяга протянул ладони и согрелся: «Что за чертовщина? Неужели всё явь? А где наряд, где красная рубашенция, где сапоги? У, жулье проклятое! – мужик погрозил кулаком куда-то в небо и смачно плюнул. Он увидел в траве пустую бутылку, поднял и поднес к носу. – Чем это меня напоили? Пахнет свекольным самогоном. Наш – Покровский, узнаю пойло. Ничего не понимаю».

Григорий выкинул тару и засеменил обратно в село: «Куда я шел? В Верхотурье? А зачем? За милостью божьей? И на кой черт она мне, когда в кармане талисман чудесный? Через штанину чувствую его силу. Нет, вернусь и отомщу обидчикам за синяки и шишки».

Вновь Распутин объявился в деревне. Страшный колючий гипнотический взгляд пугал прохожих и останавливал запряженных в телеги лошадей. Люди при виде долговязого лиходея крестились и шарахались в стороны. К тем, кто не наливал водки, Гришка ночью к дому обидчика присылал стаю котов. Кошачий вой будил хозяина и вселял ужас, до утра не давая уснуть. Покровский богомольный народ обходил дом Распутина за версту, крестился и шептал: «Господи, спаси и сохрани от нечистой силы», по ночам из которого часто доносилось: «Хлыщу, хлыщу, Христа ищу!», а также глумливый бабский смех, визг, тряски и топот.