Тень Земли - Игорь Сыченко

— Ты далеко продвинулся за прошедшее время.

— Да, хотелось бы верить. У меня складывается впечатление, что твой отец из «новых людей».

Девушка лишь загадочно улыбнулась. Он поправил рукав рубашки.

— Алекс, что у тебя с рукой?

— Где? Ах, это? — Саша посмотрел на правую руку: вдоль большого пальца виднелся практически незаметный шрам. Оставалось только поразиться, насколько она наблюдательна.

— Боевое ранение.

— Ты воевал?

— Я охранял гуманитарные грузы. Это долгая история… — ему импонировал интерес к его персоне. Саша признался себе, что эта девушка ему нравится. Она задела его душу больше, чем он ожидал, и не знал что тому причиной: её божественная красота или цепкий ум.

— Расскажи, а?

— Ну, если интересно… — он сделал паузу и начал. — Нас направили в Камерун, это в Африке, — в голове всплывали события двухлетней давности. — Тогда там была тяжёлая ситуация: голод. И мы доставляли гуманитарные грузы. Вся партия груза уже была переправлена в аэропорт. Дальше, из Дуалы, их доставляли вертолётами. Мы подлетели к городу, сели. И в тот момент, когда начали разгружать мешки, началось… — он замолчал, вспомнилось всё, как было: выстрелы, кровь, убитый ребёнок… Видимо, всё, о чём он думал, отразилось на лице, потому что Кэтрин сказала:

— Тебе неприятно, прости, — она корила себя за глупость.

— Да, ничего, — он замолчал. Это было ужасно, самое тяжёлое воспоминание в жизни…

Несмотря на то, что на Земле почти покончено с войнами, и последние локальные конфликты почти разрешены, ещё встречаются люди готовые нести разрушение. Возрастающая гуманность рождает более жестокое проявление противоположного, — закон психологии. Чем дальше мы загоняем наши страхи, тем ужаснее, когда они вырываются на свободу. Но разве это объяснение? Похоже, что формула «Homo homini lupus est» будет владеть умами ещё долго, никто не отменял человеческие недостатки, но в последние годы это стало болезнью. Поражает факт жестокости: нападающие не церемонятся с местными жителями, пытаясь уничтожить всех. Никто не знает почему, социологи теряются в догадках, военные усиливают охрану, а тем временем эпидемия нападений уже продолжается два года. Тогда было только начало, лишь вестник грядущего.

Транспортный вертолёт, вооружённый лишь пулемётом «Свирь», за которым сидел Александр, приземлился на небольшой аэродром, который располагался на окраине города. В воздухе барражировал лёгкий вертолёт «УВ-30». На земле находился всего взвод солдат и бронемашина. Собралось много людей, все они ждали только одного: помощи. Казалось, не было края людской реке, которая заполонила всё пространство площади. Многие не держали себя в руках, и тогда солдатам взвода поддержки приходилось отгонять их от транспорта, который сейчас разгружали контрактники российской армии. Всё началось неожиданно и жестоко, как только солдаты закончили выносить продовольствие.

Его друг, Юрий Овухов, был вместе с остальными, когда открыли огонь. Стреляли из окна на пятом этаже. Дуло пулемёта тут же устремилось вверх, Саша нажал на спуск — звук отдельных выстрелов слился в один, монолитный. Свинцовый вихрь превратил стену в решето. Где-то на площади грохнул взрыв — нескольких людей подбросило в воздух, крутя как тряпичные куклы. Толпа, и без того напуганная, бросилась к выходу, затаптывая людей. Больше не слышалось ни единого выстрела, только, шипя, пролетела ракета. Попав точно в цель, она уничтожила лёгкий вертолёт прикрытия, который с грохотом упал на бетон. Жидкий огонь пролился на площадь, и лишь по случайности никого не задел.

Через секунду из всех возможных щелей показались боевики — любители захватить товар и сбыть его по завышенной стоимости. Они ждали вертолёт, долго ждали и дождались, настало время забрать груз. Их было не меньше пятидесяти, все вооружённые автоматами. Они стреляли и по солдатам и по людям, которые ещё не успели уйти с площади аэродрома. Трое из десяти пехотинцев сразу же упали, сражённые пулями. В ответ послышались беспорядочные очереди из автоматов и пулемёта. Начался шквальный огонь, сзади заработал тяжёлый пулемёт бронемашины, которая через несколько секунд была разорвана гранатой в клочья. Её осколки чуть не стоили жизни одному из контрактников — сталь лишь чиркнула по бронешлему. Саша мгновенно отследил гранатомётчика, который уже хотел скрыться за углом — короткая очередь из «Свиря» отбросила боевика в сторону. В те секунды не существовало больше ничего, кроме бешеного рокота пулемёта и свиста пуль. Удивительно, как быстро мы забываем о гуманизме, когда речь идёт о жизни.

Вертолёт стал быстро ускорять вращение лопастей. Невыгодная позиция и огромный численный перевес сыграли на руку бандитам. Лишь пятеро солдат смогли отойти транспортнику и закрепиться на месте, среди них был и Андрей. Саша прошёлся длинной очередью по окнам соседнего здания, из которого стреляли двое боевиков. Оба изрешечённые пулями отлетели к противоположной стене. В вертолёт запрыгнул Юра, из руки ручьём струилась кровь, но в пылу боя он не обращал на неё внимания. Закончились патроны в рожке, и он спешно стал перезаряжать автомат. Завыл, раненный в ногу Андрей — Саша пустил несколько пуль по второму этажу, откуда с балкона выбежал ещё один бандит, под градом пуль его раскрутило, и враг мешком полетел на землю.

Кто-то мощно прошёлся по броне, пуля задела двигатель, который тут же замолк. Назад пути нет. Несколько бронебойных пуль пробили стекло кабины — раненный пилот упал на сиденье.

Один из бандитов догадался снять пулемётчика, хотя по логике это следовало сделать в самом начале, но по каким-то причинам этого не произошло, вероятно, Саша уничтожил того первым. Пуля, отскочив от пулемета, зацепила палец. Дикая боль, рука больше не слушается приказов. Саша откатился на металлический пол, задерживая поток крови, — пуля прошла сквозь мышцу руки, пропахав её практически по всей длине. Юра повернулся к раненному Александру, и его тут же накрыла очередь. Бронежилет взял часть ударной силы на себя, но не смог остановить все пули — его отбросило. Больше друг не поднялся. Через разбитое забрало бронешлема можно было видеть, как его недавно живые радостные глаза превратились в безжизненное зеркало. Он умер практически мгновенно.

Вскоре послышался далёкий гул приближавшегося вертолёта. Видимо у боевиков была только одна ракета, страшно представить, что бы сделал боевой вертолёт с ними, если б пилот нажал на «ОГОНЬ»: сплошной пылающий ад в радиусе сотен метров был бы обеспечен. После появился ещё один, его ведомый, и нападающие поняли, что вылазка не удалась, и всё мгновенно стихло. Стало тихо, и только стон плачущей женщины нарушал тишину. «Алекс, успокойся». Она склонялась над телом убитого пятилетнего ребёнка и рыдала. Боль потери сына заглушала физическую: в её голове сидела пуля, из раны струилась алая кровь. «Всё в прошлом, Алекс…»