Белка в колесе фортуны - Юлия Климова

Обезьянка с интересом изучила то, что она отыскала в собственной голове, облизала палец, сморщила физиономию (мол, что пристала ненормальная) и прыгнула сначала на ветку повыше, а затем и вовсе исчезла в листве деревьев.

– Дядюшкин прихвостень! – крикнула ей вслед Катя и с тоской посмотрела на пальму.

Напившись из ручья воды, она сделала еще несколько попыток добраться до зеленых бананов, но все они оказались тщетными. Сбить их длинной палкой не получилось, а сама пальма – зараза такая! – практически не наклонялась. Запрещая себе впадать в отчаяние, Катя решила переключиться на рыбную ловлю.

Удочки нет, лески нет, крючка тоже нет – но это не такая уж и проблема. Смекалку еще никто не отменял! Если хорошенько подумать, если попытаться вспомнить все, чему учили в школе, если откопать в памяти пару-тройку книжек и фильмов по нужной тематике, то выход найдется.

Катя беспощадно оторвала от сарафана одну лямку и с ее помощью прикрепила нож к концу ровной и прочной ветки. Немного прогулялась по берегу, подбирая наилучшее место для ловли, и зашла в воду. Вскинув на плечо только что сделанное копье, она хищно улыбнулась.

– Сейчас, сейчас… – прошептала она, щурясь.

Простояв в воде около пятнадцати минут, изучив до песчинки ровное дно, Катя наконец-то увидела долгожданную рыбешку. Плоская, золотистая с красноватым брюшком, она, не торопясь, плыла по своим делам, не подозревая, что ей уже вынесен смертный приговор.

– Иди сюда, иди сюда, моя вкусненькая… – тихо протянула Катя и от волнения закусила губу.

Рыба не то по молодости и глупости, не то вообще по наивности, подплыла поближе и сделала маленький почетный круг вокруг Кати, демонстрируя свою красоту.

У-у-ух! Копье полетело в воду, и на секунду видимость пропала.

Катя, опустив задранный подол сарафана, предвкушая отличный обед, бросилась вперед. Но реальность оказалось несколько иной – нож скользнул сантиметров за тридцать от рыбы, которая, струхнув, драпанула изо всех сил куда подальше от опасных для жизни мест.

– Ничего… первый блин комом…

Следующую жертву пришлось ждать еще дольше. Ею оказалась круглая пузатая рыба с ярко-голубыми плавниками и оранжевым хвостом. Будь она чуть поменьше, то вполне бы сошла за обитательницу роскошного аквариума, которую и есть-то неловко, но размеры оказались очень даже неплохими, да и Катя сейчас находилась в таком голодном состоянии, что приступы щепетильности сошли на нет.

Вторая попытка оказалась еще плачевнее первой – рыба среагировала на взмах руки и исчезла из вида задолго до того, как кончик копья коснулся воды.

– А-а-а! – выдала на это Катя. Гневно переломила копье через колено и вернулась на берег. – Я хочу есть! – крикнула она, подпрыгивая на месте. – Я хочу есть!

Происходящее, мягко говоря, шокировало. Она, конечно, понимала, почти понимала, что раздобыть еду будет непросто, но не до такой же степени… Катя вспомнила о кастрюлях, которые, похоже, так и останутся неиспользованными, вспомнила о макаронах, гречке и прочих продуктах, вынутых Карлом Антоновичем из ее чемодана, вспомнила о консервах, оставленных дома в холодильнике: баклажаны в томатном соусе с чесноком и сельдь пряного посола. Вспомнила заставленные различными коробками и банками полки в супермаркете и почувствовала такую волну ярости по отношению к коварному дядюшке, что будь он рядом, вспыхнул бы пионерским костром и рассыпался пеплом.

Она уже почти собралась разразиться многоэтажными проклятиями, но тут ее взгляд привлекла движущаяся по песку тень и все громогласные выпады были оставлены на потом.

Маленький плоский краб, суетливо перебирая ножками, двигался к воде. «Еда…» – мелькнуло в Катиной голове, и она коршуном бросилась вперед.

– Стой! – крикнула она. – Стой! Подожди… Ты даже не представляешь, какое счастье выпало на твою долю! Не каждый краб может похвастаться тем, что его готова съесть наследница огромного состояния! Да что там наследница… графиня! Понимаешь – графиня!

Катя зачерпнула мыском босоножки песок, споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Краб, видимо, не смог оценить своего важного предназначения, а может, просто недолюбливал графинь, и поэтому без задержек добрался до воды и, так же, как и рыбы, исчез, точно его и не было.

– Мерзавец, – даже слишком спокойно сказала Катя. Поднялась и поплелась к дому-этажерке.

Сил не осталось, зато эмоции переливались через край.

Запись в дневнике (исключительно для себя, любимой):

«Дайте хотя бы корочку хлеба! Черствую, скукоженную, самую маленькую – любую!

Люди! Пока вы живете полной жизнью, ни в чем себе не отказывая, я голодаю! Подайте, кто сколько может!

Р. S. Помощь принимается только продуктами питания!»

Еще одна запись в дневнике – Карл Антонович, добрый день, это вам:

«Половина мероприятий, намеченных на сегодняшний день, выполнена. Сейчас я мило провожу время под крышей собственного дома. Погода прекрасная, настроение великолепное. Ой, извините, вынуждена прерваться… кажется, сварился краб – пожелайте мне приятного аппетита!»

Можно ли употреблять в пищу здешнюю растительность? Катя наклонила голову набок и с интересом посмотрела на листья пышного кустарника, по виду напоминающего папоротник.

– Хм, – произнесла она и полезла в чемодан за кастрюлями. – Суп, я сварю суп… щи или борщ. Прекрасно, прекрасно, как это я сразу не додумалась. Постный супчик мне сейчас совсем не помешает. Кстати, неплохой повод разжечь костер.

Набрав в кастрюлю воды из ручья, отыскав несколько плоских камней, собрав немного сухих веток, Катя соорудила нечто, что, по ее мнению, являлось отличной кухонной плитой: два камня по бокам, дровишки посередине и кастрюля сверху. Простенько и перспективно.

Измельчив светло зеленые листья, Катя бросила их в кастрюлю и, добавив туда же немного морской воды (для вкуса), занялась разведением огня. Подсунув под ветки вырванные и смятые листочки из дневника (прощай, правда, прощай) она чиркнула зажигалкой. О, чудо! Огонь без лишних усилий слопал бумагу и жадно набросился на сухие дровишки.

– Да, – удовлетворенно кивнула Катя и гордо вздернула нос. – Это было непросто, но я справилась!

Вода закипела, листья потемнели и несколько раскисли. Варево приобрело землистый цвет, по краям кастрюли образовалась серо-зеленая пена, и пахла вся эта красота вовсе не борщом и даже не щами…

– Кошачья моча… – констатировала Катя, нюхая пар, валивший из кастрюли.

Но сейчас все эти погрешности казались сущей ерундой – в животе бушевал голод, и хотелось засунуть в рот хоть что-нибудь съедобное.

Катя осторожно сняла с камней кастрюлю и… задумалась. Ложки не было.

– Да сколько же можно, – застонала она и с раздражением посмотрела на суперсуп.

Не руками же черпать… и отлить некуда.

Используя одеяло вместо полотенца, Катя взяла кастрюлю и понесла ее охлаждаться к ручью. Пусть первое блюдо не будет горячим – ничего страшного.

– Эх, видел бы меня сейчас Карл Антонович, – буркнула она, осторожно опуская палец в суп (остыл или нет?). – Вмиг бы подписал все документы и передал мне большую часть фирмы…

Перед глазами всплыл образ Федора Дмитриевича Архипова. Хмурый, явно недовольный, он стоял в центре просторного кабинета с тонкой папкой в руках. Вот он кивает ей и указывает на коричневое кресло во главе длинного стола. Рядом находится другое кресло – конечно же, поменьше и похуже – это место Архипова. Да… неплохая картинка…

Наклонив кастрюлю, Катя сделала первый глоток – большой и нетерпеливый. Невозможная горечь и непонятно откуда взявшийся привкус плесени распространились по всему рту. Клочок пены, оказавшийся сгустком слизи, прилип к губам и вызвал приступ тошноты.

Плюясь и полоща рот водой, Катя на этот раз проклинала вегетарианство.

«Сеанс медитации прошел успешно, никогда я еще не ощущала такую тесную связь с природой», – написала она в дневнике, перед тем как приступить к сооружению спального места в домике-этажерке. Ноги и руки продолжали зудеть, и она с ужасом думала о предстоящей встрече с москитами. Они же в свою очередь не сомневались – им голодать не придется.

– Не бережете вы себя, Карл Антонович, носитесь по всему свету, а ведь вы уже не мальчик…

– Тебе вовсе не обязательно напоминать мне о возрасте.

– Вот-вот! Не хотите вы посмотреть правде в глаза! Так… о чем это я?.. Ах, да! Вы уже не мальчик. Сидели бы дома и нянчили внуков.

– У меня нет внуков, и ты прекрасно об этом знаешь. А сейчас я как раз занят тем, что… – Карл Антонович осекся и хитро спросил: – А ты, собственно, по какому поводу звонишь?