Выжившие: Начало - Илья Тамбовцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Олег дотронулся до плеча Насти, и та сразу же проснулась. Глаза оживленно бегали по помещению и парню. Девушка точно не заметила подростка и продолжала осматриваться. Она попробовала привстать, но юноша остановил ее, и Настя опять легла, но сняла компресс со лба и положила на комод.
— Олег, мы где? — немного хриплым и жалостным голосом спросила Настя.
— Не знаю. Ты потеряла сознание, и мне пришлось тащить тебя сюда. Не понимаю, как мы сразу не заметили этот дом. Ты как?
— Нормально. Голова только немного кружится.
— Голодная?
— Нет. Я хочу встать! — Настя попыталась встать, но Олег снова остановил ее, взяв за плечи. — Что? И где моя кофта?.. — заметив, что на ней, кроме футболки, нет ничего, она возмутилась.
— Прости, но мне пришлось ее порвать, чтобы тебе компресс сделать. У тебя тепловой удар случился.
Настя опустилась на подушку и стала вглядываться в Олега.
— Олег, что с тобой? Ты побледнел.
Кожа подростка действительно приобрела бледный нездоровый оттенок с желтыми пятнами. Щеки впали, синяки под глазами вернулись.
— Со мной все в порядке… — неуверенно сказал Олег и осмотрел себя.
— Может пойдем в город? Там врачи, родители… Они нам помогут… Хотя я не уверена, что нам помогут. Каждый думает только о себе! — вспоминая свои мысли, сказала Настя.
— Как мы пойдем? Мы оба больные и уставшие. А если кто-то из нас опять сознание потеряет? У тебя тепловой удар, у меня еще что-то. К тому же мы давно не спали и с ног валимся.
— Я понимаю. А если еще хуже станет? Вдруг опять случится пожар по типу такого, который нас чуть не убил?
— Я тебе больше скажу: пожар продолжается.
— Тем более! А если мы сгорим заживо?!
— Мы в кирпичном здании. Не сгорим. — Немного помолчав, Олег продолжил: — В общем, если пожар прекратится, то пойдем в город. Сейчас идти нам глупо и опасно.
— Хорошо… — тихо сказала Настя и села рядом с Олегом, бросая взор в сторону супа.
— Кстати, ты уверена, что это был пожар?
— Не очень. Пожар не появляется в небе. — Голос девушки становился все выше и тише. Последнее слово сопровождалось глотком и неуверенным взглядом в сторону кастрюли.
— Есть хочешь? — спросил Олег, на что Настя бодро кивнула. — А ты говорила, что не хочешь… Я тоже сомневаюсь, что это был пожар. Ты вспомни, как ночь вечером стала. Интересно, сколько сейчас время?
— Я выбросила телефон. Он весь расплавился. А куда ты дел мои ботинки с носками?
— Вот они. — Олег указал на место между комодом и кроватью.
Далее они принялись есть. Настя стала очень тихой и спокойной, что не похоже на нее. Конечно, она и раньше говорила тихо с Олегом, словно чего-то боялась. Сейчас девушка только и прижималась к Олегу, много молчала. Хищность ее глаз заменили беспокойство, жалость и страх. Ожоги только дополняли образ отчаявшейся и больной девушки. Взгляд бегал по углам помещения, пытаясь найти место, где можно забыться и поплакать. Беспокойство вскоре исчезло. В зрачках читались равнодушие к произошедшему и готовность к дальнейшему. Все больше она погружалась в мысли о глупости надежды и черствости людей.
После еды подростки сели на кровать, подвинувшись к стене напротив окна. Сквозь узкие щели между почерневшими от ада деревяшками просвечивались солнечные лучи, хотя никому из ребят в голову не пришла мысль, что это солнце. На ум приходило свечение, возникшее на месте Луны, расползавшееся по всему небу, неся смерть всему живому. Лучи медленно, но незаметно уходили, оставляя место туману. Но опять же у Насти и Олега даже в мыслях не было, что пришел утренний туман. Им казалось, что это дым от потухшего огня, жестоко расправившегося с лесом, оставив от него пепелище из черных стволов с кривыми острыми ветками, трубившим о конце. Конце чего?
Настя сидела, поджав ноги и охватив колени руками. Голова лежала на плече Олега, охватывая его рыжими локонами. На талии Насти была сухая рука юноши, на которой вылезали зеленые вены, придавая ей мужественность и брутальность. Олег же положил свою голову на голову Насти и закрыл глаза. Он чувствовал примерно тоже самое, что и Настя. Отчаяние со смирением с участью. Но несмотря на это, он продолжал говорить вещи, которые хоть как-то должны были подбодрить Настю, но та лишь монотонно и скептически вздыхала. Но к смутным мыслям и чувствам добавлялись желание спать и лечь, которые побеждали и незаметно закрывали глаза Олегу, вскоре заснувшему.
Уже очень скоро, когда Настя с Олегом засыпали, обнявшись друг с другом, прогремела гроза, и дождь беззвучно забил по останкам, окружавшим здание, наказывая безжалостный и, поработивший жизнь, огонь, неистово шипящим на ледяные капли. Запах потухшей гари заполнял помещение и предвещал конец дуэли жизни и смерти, окончившейся фактически поражением обеих сторон, как закончилась битва при Пашен Дейле. Где-то лишь слышалось, как дождь струей заполнял свою же лужу характерным плеском, что и дало знать, что сейчас идет дождь. Гром все чаще сотрясал землю, но больше пугали редкие, но внезапные вспышки молний, бивших совсем недалеко и со звуком, похожим на гром от ночного зарева.
Услышав хлест воды, Настя вздохнула и крепче обняла Олега. В моменты вспышек она отворачивалась от окна и клала свою голову также на плечо подростка, но в другом положении: так, чтобы мимолетный свет не врезался в закрытые глаза, направленные к плечам Олега, и не мешал спать.
— Олежек, как мы пойдем в город? Как мы пойдем по грязи и лужам?
— Не знаю. Как-нибудь пойдем, — Олег помолчал и продолжил: — Насть, не грусти.
— А как тут не грустить? Мы вдали от родных, одни, в холоде, без еды, без оружия, чтобы выжить.
— Оружие есть. В ящике пистолет лежит.
— Ты умеешь стрелять?
— Нет, но думаю, что с ним справлюсь.
— Точно?
— Точно.
— Просто я умею стрелять, — сказала Настя, мягко намекая.
— Значит, научишь меня, — сострил Олег.
Настя помолчала, явно не ожидавшая такого ответа. В темноте раздался ее безобидный и немного веселый вздох и загорелись глаза, губы расплылись в улыбке. Раны и ожоги стали выглядеть уже как безобидные элементы красоты. Но радость прервал кашель Насти, раздававшийся очень тихо. Она закрыла лицо руками, отвернулась от Олега и продолжила кашлять. Когда она закончила, лицо было красное, как глубокий вечерний закат. Девушка несколько раз шмыгнула носом, вытерла глаза и проговорила:
— Знаешь, мне так
