Дом пепла (СИ) - Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А иначе что? — с вызовом спросил тогда Мэтт. Он видел, как лоа выполняли поручения Дана, приносили ему мелкие вещи, подслушивали.
— Лоа сведут с ума.
С призраками хотя бы можно не обращать на них внимания. Им глубоко плевать как на спокойствие Мэтта, так и на его силу воли.
Принесли новый кофе для Хэйзел и еще пиво для Мэтта.
— Это гри-гри? — спросила Хэйзел, кивая на амулет на груди Мэтта и явно желая перевести тему. — Не видела, чтобы ты их носил.
Мэтт пожал плечами.
— Что в нем? — не унималась Хэйзел. — Крысиный хвостик, немного могильной земли, человеческий позвонок?
— Точно ничего человеческого. Я такое не терплю.
Хэйзел знала и о семье Мэтта, и о его даре. Она принимала это как само собой разумеющееся, может, именно поэтому Мэтт и дружил с ней столько лет. Человеческие кости он терпеть не мог, к ним слишком часто цеплялись ошметки призраков.
Даниэль об этом знал, так что, скорее всего, сделал колдовской мешочек на защиту из земли и животных. Судя по запаху, наверняка еще из трав, хотя это больше по части Мэтта.
Когда вчера Даниэль вручил ему гри-гри между поеданием кусков пиццы, Мэтт даже растерялся. Видимо, к своим плохим предчувствиям Даниэль относился максимально внимательно.
Убрав мешочек под футболку, Мэтт повторил:
— Травы, земля… ничего особенного. Гри-гри сделал мой брат.
— О нем-то я и хотела поговорить.
— О Даниэле? — искренне удивился Мэтт. Конечно, Хэйзел с ним знакома, но они толком никогда не общались.
— Точнее, об истории, в которую он влип. Ты же знаешь, что мой кузен Уилл работает в полиции?
— Да, помню. Патрульным?
— Он любопытный и в курсе всего. А я люблю слушать его истории! Сейчас всё отделение взбудоражено трупом Бенджамина Тайлера.
Мэтт удивился, но попытался не показывать, как навострил уши. Вот, может же казаться спокойным, когда надо. Хэйзел, правда, и не обращала внимания. Она взмахнула рукой, отчего звякнули многочисленные браслеты:
— Нашли место, где умер этот парень. Конечно, всё смыло дождем, никаких улик, но криминалисты уверены, там проводили ритуал.
Мэтт пожал плечами и даже не пытался скрыть разочарования. Бен сам заявлял, что нашел кого-то для обряда, ничего неожиданного.
— Дальше интереснее, — заговорщицки продолжала Хэйзел. — Труп снесло, место оказалось недалеко, там выход к дорогам… короче, рядом есть магазин. И его хозяин вспомнил Бена! Он заходил вечером перед смертью. Один, но тот, кто с ним был, мог остаться снаружи. Бен взял соль. Похвастался, что будут проводить ритуал. Заявил, что его спутник — Даниэль Эш.
Сначала Мэтт удивился. А потом вспомнил Бена: хвастливого, самоуверенного. Он был в общем-то хорошим парнем, но если его задело, что Даниэль отказался проводить ритуал, он мог и приврать. В конце концов, Дан хоть и редко работал для кого-то, но был известен в определенных кругах. А может, именно поэтому и был.
— Это же вранье, — сказал Мэтт. — Хозяин магазина не видел Даниэля.
— Нет. Поэтому его свидетельство нельзя использовать. Но полиция копает в этом направлении.
Если вчера Мэтт не очень-то соглашался с Даниэлем, что им стоит выяснить, что произошло, то теперь причины казались серьезнее. А происходящее всё меньше нравилось.
Положив голову на руку, Хэйзел задумчиво посмотрела на Мэтта:
— Ты уверен, что твой брат не замешан?
— Конечно.
Хэйзел пожала плечами, как будто доверяла суждениям Мэтта — или ей всё равно. Возможно, если бы Мэтт сказал, что Даниэль убил Бена, Хэйзел бы ничуть не удивилась, и это никак не изменило ее настроения или восприятия. Отчасти можно позавидовать.
От еще одного кофе Хэйзел отказалась и вместе с Мэттом взяла обычный чай. Они быстро расправились с первыми чашками. На самом деле, Мэтт задумался и даже не заметил, как всё выпил. Он крутил чашку в руках, когда Хэйзел спросила:
— Умеешь гадать?
— Что?
— По чаинкам.
Мэтт покачал головой:
— Бабушка умела. Пока дед общался с лоа, она гадала на камнях и веточках.
— От деревьев, что ли?
— У нее был целый набор в мешочке. Она предсказывала будущее по виду дерева, которое вытаскивала.
— Звучит… забавно.
Мэтт улыбнулся:
— Так и было. Больше развлечение, нежели настоящее гадание. Хотя кое-что серьезное она тоже умела.
Воспоминания не были приятными. Остальная семья не очень-то хотела знать будущее, а вот Мэтт постоянно доставал бабушку. Пока она не сдалась и не зажгла свечи только для него одного, заставила вглядываться в темную воду и произносила древние ирландские слова, значения которых Мэтт не знал.
Ничего особенного или шокирующего бабушка не нагадала. Но Мэтту не понравилось само ощущение. Будто бы его жизнь заранее предопределена, и его действия ничего не значат. Он не мог с этим согласиться. И, кажется, до сих пор доказывал, что всё вовсе не так.
Он может обходиться и без «семейного наследия». Он сам выбирает будущее.
То гадание произошло незадолго до бабушкиной смерти. Мэтту исполнилось четырнадцать, и тогда весь его мир буквально ходил ходуном. Сначала Даниэль уехал в семинарию — точнее, во что-то вроде школы при семинарии, где и заканчивал старшие классы. А потом умерла бабушка.
— Мы чувствуем смерть одного из нас, — тихо сказал Мэтт. — Когда умирает кто-то значимый из Эшей или близкий. Когда его сердце останавливается, мы ощущаем этот момент. Знаем, что произошло. Когда бабушка умерла, я был в школе.
Не первая смерть на памяти Мэтта. Но когда погиб дядя, Мэтту было девять, и он даже не понял, что именно ощутил. К тому же… ну, смерть тогда не казалась концом. Дядю Мэтт видел потом пару раз уже призраком.
Он надеялся встретиться с бабушкой. Она обещала к нему прийти. Но так ни разу и не явилась.
Смерть забрала ее, и тогда-то Мэтт и осознал, что это насовсем. Призраки, которых он видит, вовсе не живые люди. Это воспоминания о них, обрывки личностей. Всё остальное стирает смерть.
Зачем ему видеть призраков? Они нереальны. Они… тоже обманывают.
— Ты ведь всегда их видишь? — неожиданно спросила Хэйзел. — И сейчас?
— Ну, сейчас особенно. Я не пил свой волшебный чай.
А призраки как будто стали ярче и осязаемее.
— Ты говорил, это бабушка учила тебя смешивать травы… Мэтт, у тебя ведь здорово выходит. Ты мог бы помогать травами людям.
— Не хочу я никому помогать!
Выливая в чашку последние капли чая, Хэйзел сделала то неповторимое выражение лица, которое умела: я тебе как бы
