Скифская чаша - Ростислав Самбук

— Знакомый Трояновских?

— Теперь даже близкий, — сказала ехидно.

Из-за угла вынырнули красные «Жигули», затормозили возле усадьбы Трояновских. Из машины выскользнула молодая женщина в цветастом халатике, машина сразу отъехала, женщина помахала рукой и отперла калитку.

— Вот и сама... — неприязненно выдохнула тетка. — Вам и искать не нужно. — Она сердито поправила платок, резко повернулась и пошла к дому, а Хаблак пересек улицу и окликнул Трояновскую:

— Юлия Александровна!

Женщина уже прошла половину расстояния к дому. Совсем не удивилась незнакомому мужчине. Остановилась, поджидая.

Хаблак шел, приглядываясь к ней. Трояновская понравилась ему. В самом деле хороша — стройная, красивая, халатик полурасстегнут, и загоревшее тело едва прикрыто. Подумал: обычно женщины, увидев чужого человека, застегиваются, но Юлия не спешила с этим, чуть-чуть помахивала пляжной сумкой и смотрела изучающе.

— Кто вы? — спросила.

— Из милиции.

— Ко мне?

— К вам.

— Что случилось?

— Есть несколько вопросов.

— Тогда прошу. — Лишь теперь поправила халатик на груди и засеменила к веранде. — Милиция?.. А-а, знаю, это в связи с Евгением? — Она не вошла в дом, указала Хаблаку на плетенное из лозы кресло. Сама опустилась в такую же качалку. — Я не ошиблась? — переспросила.

— Да, — подтвердил Хаблак. — разговор касается вашего мужа.

— Какой ужас! — Юлия Александровна несколько театрально сжала пальцами виски. — Евгений мог погибнуть!

— Откуда знаете? — насторожился майор.

— Только что приезжал брат Евгения. Муж утром звонил ему из Одессы и просил передать вещи. Какой ужас! — повторила, но не очень взволнованно, по крайней мере, глаза смотрели спокойно. — Взрыв! В наше время... Но при чем тут милиция и я?

— Скажите, Юлия Александровна, вы сами укладывали вещи мужа в чемодан?

— А как же.

— И он не мог попасть в чужие руки?

— А-а, вот вы о чем! — сразу сообразила Юлия. — Подозреваете меня?

— Скажем иначе: должны выяснить некоторые обстоятельства.

Глаза у Трояновской потемнели, ответила резко:

— Чемодан укладывала я лично, и чужие руки его не касались. Евгений сам положил чемодан в багажник машины, а потом вместе сдали в аэропорту. Выходит, можете подозревать только меня.

— Пока что мы никого не подозреваем.

— Расследуете?

— Если хотите, да.

Юлия откинулась на спинку качалки, крепко сжала поручни.

— Значит, — сказала сухо и даже жестко. — кто-то положил в вещи взрывчатку. И вы разыскиваете преступника?

Этой женщине нельзя было отказать в уме и наблюдательности. Хаблак оценил это сразу, вероятно, она ожидала подтверждения, но майор промолчал, и Трояновская продолжала, не сводя с него глаз:

— Вот почему вы и вертитесь тут, в Дубовцах. И беседовали с теткой Марьяной. Представляю, что она наговорила обо мне!

— Просто расспрашивал, как найти вас.

— И тетка Марьяна навела вас на кое-какие размышления?

Хаблак опять не ответил.

— Просветила вас, рассказала об интимных сторонах моей жизни? Так вот, товарищ из милиции... — Она перестала покачиваться, наклонилась к Хаблаку и спросила: — Надеюсь, наш разговор не для третьих ушей?

— Несомненно.

— Так вот, уважаемый товарищ, вы можете подозревать меня сколько хотите, а я вам скажу откровенно... Ведь все равно докопаетесь. Ну есть у меня человек, которому симпатизирую. Понимайте это слово как хотите, — добавила, заметив невольный жест Хаблака. — Но мужу плохого не делала и никогда не сделаю. Больше того, я вам за Евгения горло перегрызу, вот что! У меня сейчас и квартира, и дача, и машина, а что я сама?.. Машинистка или секретарша у староватого начальника? Уже была и больше не хочу. А Евгений обеспечивает меня всем.

— И не очень вмешивается в вашу интимную жизнь? — не без иронии спросил Хаблак.

— Если хотите, да. — ответила не стыдясь. Покачнулась, и халатик разошелся на коленях, оголив ноги, но она не запахнулась, смотрела на майора насмешливо — знала цену своей привлекательности.

Хаблак подумал, что эта внешне обаятельная женщина — настоящая хищница, милая и обольстительная хищница с перламутровыми коготками, и сказал, будто размышляя вслух:

— Но ведь можно иметь квартиру, дачу и «Ладу» и без не очень любимого мужа...

Трояновская поняла майора сразу и среагировала мгновенно:

— Черта с два! Машину можно разбить, да и вообще железо ржавеет, надеюсь, вам это известно? За дачу тут в Дубовцах мне дадут тысяч пятнадцать, ну, может, немного больше. А мне эти тысячи — тьфу, Евгений Емельянович знаете сколько зарабатывает? Так какой же мне резон, понимаете, мне, делать ему плохое?

Юлия Александровна посмотрела на Хаблака торжествующе и вдруг заметила, что этот милиционер, и, верно, не простой милиционер, а офицер милиции — ведь в цивильном, и сорочка модная, сафари, — что этот милицейский офицер красив, даже очень, глаза большие и серые, умные и пытливые, лоб высокий, а каштановые волосы поблескивают в солнечных лучах.

Совсем ничего себе мужчина, может, даже лучше Арсена, что с Арсена возьмешь — лишь фигура да красота, а ум куриный, собственно, какой ум может быть у мелкого фарцовщика, все у него «клево»...

А если?..

Мысль зародилась у Юлии, только зародилась и сразу же овладела ею.

Юлия Александровна вдруг запахнула халат на коленях и молвила сконфуженно:

— А впрочем, не верьте мне. Наболтала... Сама не знаю, что говорю. Борис приехал, рассказал, и я вся какая-то не своя...

Сквозь полуопущенные ресницы видела, как воспринимает пришелец ее перевоплощение, и думала, что стоило бы заманить его вечером на киевскую квартиру. Черт с ним, с Арсеном, никуда он не денется, а этот милицейский офицер действительно хорош — такие не всегда попадаются даже ей.

— Как вы добрались в Дубовцы? — спросила.

— Наша машина испортилась, какой-то километр не доехали...

— Так я вас отвезу, — обрадовалась Юлия. — Давайте пообедаем вместе и поедем в Киев.

Хаблак усмехнулся: не так уж трудно было понять истинные намерения Юлии Александровны. Впрочем, подумал, не каждый мужчина устоял бы перед ее чарами. А еще подумал: и ему, если откровенно, она нравится, вот и надо иметь силу воли, чтоб устоять. А в том, что она только что фактически предложила себя ему, почти не сомневался.

Вдруг Хаблак вспомнил лейтенанта Устимчика, своего бывшего коллегу, погоревшего в свое время из-за такой женщины, и это совсем отрезвило майора.

— Но, вероятно, вы не собирались в Киев... — сказал.

— Вещи... — возразила собеседница. — Евгению надо передать вещи. Борис говорит, что Аэрофлот незамедлительно доставит их в Одессу.

Хаблак поднялся.

— А вот и моя машина. Спасибо за приглашение.

— Нет так нет, — быстро и без сожаления согласилась Юлия.

Она смотрела, как идет этот стройный и красивый милицейский офицер к калитке, но уже не думала о нем. Сколько таких — стройных и красивых, на ее женский век хватит.

4

Старший научный сотрудник института Грач пришел на работу, как всегда, на десять минут раньше. Его уже во второй раз избрали председателем месткома, и он заботился о своей репутации, постоянно выступал против разгильдяйства и распущенности, и все должны были воочию убеждаться, какой он принципиальный и аккуратный.

Другое дело, что Грач редко досиживал в институте до конца работы — всегда находил повод, чтоб уйти раньше, конечно, абсолютно убедительный повод: вызов в горком профсоюза, собрание актива, научная конференция, — боже мой, нескончаемы обязанности председателя месткома и заместителя заведующего отделом института, и если умело манипулировать ими, то в таком большом хозяйстве, как научно-исследовательский институт, можно просуществовать, так сказать, с наименьшими для себя потерями.

Грач давно уже понял нехитрую механику институтских порядков и взаимоотношений. Конечно, царь и бог — директор — известный ученый, академик, лауреат Николай Васильевич Корольков. Одно его слово весит больше, чем целая речь председателя месткома.

Но до Николая Васильевича, как до каждого уважающего себя «царя» и «бога», далеко, он где-то там, в высших научных сферах, на заседаниях, съездах, конференциях и симпозиумах, а тут, на земле, на твердом научном «грунте» хозяйничают совсем другие, тут все вопросы решают заместитель директора Михаил Михайлович Куцюк-Кучинский и его ближайший помощник и советник Ярослав Иванович Курочко, доктор наук и непосредственный шеф Федора Степановича Грача.

Иногда они консультируются и с председателем месткома, это как-то подымает авторитет, отвечает амбициям Грача, хотя Федор Степанович очень хорошо знает свое место на иерархической лестнице, сам высовывается редко, все более или менее принципиальные вопросы согласовывает с Ярославом Ивановичем, догадываясь, что в таком случае его всегда поддержит и заместитель директора.