Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Хуа Юй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хэ Сяоюн, ты боишься, что ли?
Хэ Сяоюн опять посмотрел на жену и пробормотал:
– Не боюсь…
Тут жена встала и сказала:
– Спускайся, ничего она тебе не сделает.
И Хэ Сяоюн спустился.
– Ну?
– Радуйся, Хэ Сяоюн, Сюй Саньгуань не придет тебя резать! Сначала он собирался, потому что ты его жену обрюхатил, а он твоего сына девять лет кормил. И никто бы ему слова не сказал. Но он тебя прощает. Повезло тебе – получил сына на дармовщинку! Сюй Саньгуань твоего сына ночами качал – иначе он не спал, пеленки стирал, кормил, и дальше кормить будет. А он риса ест больше, чем я. И ничего нам от тебя не надо. Только заплати больнице за сына Фана-кузнеца.
– А я тут при чем?
– Твой сын разбил голову его сыну.
– С каких это пор у меня есть сын? У меня только две дочери.
– Ах ты бессовестный! Забыл, как тем летом мой отец пошел в туалет, а ты вдул мне свое подлое семя?
– Очень мне надо тратить свое семя на такую, как ты! Это Сюй Саньгуань тебе вдул, три порции!
– Ах ты бесстыдник! Первый ведь с каждым днем все больше на тебя похож! И не думай от родного сына отказываться!
Жена Хэ Сяоюна увидела, что вокруг собирается народ, и сказала:
– Смотрите, среди бела дня мужика уводят!
– Да кому он нужен! Я тогда была свежа как роза, меня люди «красавицей у жаровни» называли. Я его выбросила, а ты подобрала!
Жена Хэ Сяоюна подбежала и влепила ей пощечину. Сюй Юйлань в долгу не осталась, они вцепились друг другу в волосы – и пошло-поехало. Тут на помощь супруге подоспел Хэ Сяоюн, схватил Сюй Юйлань за руки, оттолкнул, ударил по лицу и сбил ее с ног. Сюй Юйлань поднялась и сказала:
– Твою совесть собаки съели! Ну, тебе не жить. Мой Сюй Саньгуань тебя зарежет.
Но вышло не так. Когда Сюй Юйлань, растрепанная, расцарапанная, мокрая от слез, явилась домой, Сюй Саньгуань все так же плел швабру. Сюй Юйлань увидела, что он на нее внимания не обращает, и расплакалась. Сюй Саньгуань сказал:
– Я так и знал, что ты придешь с пустыми руками.
– Иди зарежь Хэ Сяоюна!
– Ты как его увидела, так и обмякла, да? Денег не попросила? Учти, завтра придет Фан-кузнец и всё заберет: твою кровать, твой стол, твои обновы, твой крем, твой платочек…
Сюй Юйлань прорыдала:
– Я у них просила денег, а они не дали, за волосы оттаскали, избили… Сюй Саньгуань, возьми у нас на кухне нож – я его вчера наточила – и зарежь Хэ Сяоюна!
– Если я его зарежу, меня посадят и расстреляют. А ты останешься вдовой.
Сюй Юйлань села на порог и заплакала. Сюй Саньгуань уже знал, что дальше будет.
– Согрешила я в прошлой жизни, вот Хэ Сяоюн мной и попользовался. Попользовался и обрюхатил. Обрюхатил, и родила я Первого. Родила я Первого, и случилась с ним беда. Случилась с ним беда, а Сюй Саньгуаню наплевать. Сюй Саньгуаню наплевать, и Хэ Сяоюну тоже наплевать. Не только денег не дает, но и за волосы дерет, и бьет. Он, злодей, плохо кончит. Но мне-то что делать? Придет завтра Фан-кузнец и все добро унесет…
Прибежали сыновья. Первый сказал:
– Мама, не плачь, иди в дом.
Второй спросил:
– Почему ты плачешь?
Третий спросил:
– А кто такой Хэ Сяоюн?
Собрались соседи.
– Сюй Юйлань, не плачь так, надорвешься. Что ты плачешь?
Второй сказал:
– Она плачет, потому что…
Первый перебил:
– Заткнись!
– Не заткнусь! Она плачет, потому что Первый не папин сын…
– Я тебе сейчас врежу!
– Мама родила Первого от Хэ Сяоюна!
Тут Первый ему врезал, и Второй заплакал. Сюй Саньгуань услыхал и подумал: как он смеет бить моего сына! Выскочил из дома и дал Первому затрещину, да так, что он отлетел к стенке.
– Твой отец полез к моей жене, а ты к моему сыну лезешь?!
Первый замер у стенки.
Сюй Юйлань заголосила:
– Плохо мне, а Первому еще хуже. Никому он не нужен, безотцовщина!
Соседка сказала:
– Пусть Первый сам сходит к Хэ Сяоюну. У него одни дочери. Как увидит свою кровь, авось и разжалобится.
Сюй Юйлань сразу перестала плакать.
– Слышишь, что люди говорят? Ступай к Хэ Сяоюну и назови его отцом!
– Не пойду!
– Сынок, сходи! А с первого раза не откликнется, так ты его еще позови…
Сюй Саньгуань добавил:
– Живо ступай! Не то еще схлопочешь!
Подошел и оторвал Первого от стенки. Но как только отпустил, тот вернулся на прежнее место. Сюй Саньгуань поднял было руку, чтобы его ударить, но передумал:
– Черт, я ведь ему не отец! Значит, бить не могу.
Тут Первый крикнул:
– Не пойду я! Хэ Сяоюн мне не отец! Мне отец Сюй Саньгуань!
Сюй Саньгуань спросил соседей:
– Слышите, как примазывается?
Сюй Юйлань опять заголосила:
– Согрешила я в прошлой жизни…
Но смотреть было уже не так интересно: она устала, охрипла, стала повторяться… Поэтому соседи решили, что театр кончился, и ушли. Сюй Саньгуань давно привык к ее выступлениям и вернулся в дом так же спокойно, как если бы она не рыдала на пороге, а вязала там свою кофту. Второму и Третьему все равно было интересно, но все ушли, и они ушли. Остался один Первый. Он сказал ей:
– Мама, не плачь. Пойду Хэ Сяоюну, назову его отцом.
Дочки Хэ Сяоюна прыгали у ворот в резиночку. Первый сказал им:
– Вы мои младшие сестры.
Они перестали прыгать. Старшая села на порог, а меньшая – ей на коленки. Тут в дверях показались их родители. Первый позвал Хэ Сяоюна:
– Отец!
Тощая жена сказала:
– Твой выродок приперся. Посмотрим, что ты будешь делать.
– Отец!
– Я тебе не отец! Иди отсюда и больше сюда не ходи!
– Отец!
Жена поинтересовалась:
– Так ты его не прогонишь?
– Отец!
– Какой я тебе отец? Катись отсюда!
– Мама сказала назвать тебя отцом. Если что, повторить несколько раз. Я тебя четыре раза назвал, а ты меня гонишь. Ну, я тогда пошел.
Глава X
Фан-кузнец сказал Сюй Саньгуаню:
– Если нынче же не заплатишь больнице, они перестанут лечить моего сына.
– А что ты у меня просишь? Я Первому не отец. Ты иди к Хэ Сяоюну.
– С каких это пор ты ему не отец? С тех пор, как он дал моему сыну по голове?
– Нет, конечно! С самого начала. Я чужого сына девять лет кормлю. А если я сейчас заплачу́, у меня рога уже не простые будут, а ветвистые!
Фан-кузнец подумал: и правда. И пошел к Хэ Сяоюну.
– Сюй Саньгуань твоего сына девять лет растит. Не зря говорят: за добро плати сторицей. Дай моему сыну денег на лечение.
– А почему ты решил, что Первый – мой сын? Мало ли кто на кого похож!
Хэ Сяоюн вынул со дна сундука книжку с пропиской и сунул Фану-кузнецу.
– Сам смотри – есть тут Сюй Первый Лы? Вот у кого он прописан, те пусть и платят!
Тогда Фан-кузнец пришел к Сюй Юйлань.
– С отцами у вас сам черт ногу сломит, но мать-то у него одна!
Сюй Юйлань закрыла лицо руками и зарыдала. Фан-кузнец подождал, пока она успокоится, и закончил:
– Не заплатите – пеняйте на себя. Приду с мужиками и вынесу ваши вещи. Я слов на ветер не бросаю.
Через два дня он и в самом деле явился с шестью товарищами и двумя тачками. Они заняли весь переулок. Сюй Саньгуань всё сразу понял и велел Сюй Юйлань: тащи семь стаканов, вскипяти чайник. Чай остался? К нам гости.
Сюй Юйлань решила посмотреть: откуда столько гостей? Выглянула за порог и обомлела.
– Это за нашими вещами!
– Гости есть гости. Неси чай!
Фан-кузнец поставил тележку у дверей и сказал:
– Ничего не поделаешь! Знаем друг друга лет двадцать, каждый день на улице видимся. Но если больнице не заплатить, не будут лечить сына. Когда ваш Первый разбил ему голову, разве я приходил к вам разбираться? Нет, я сидел в больнице и ждал две недели…
Сюй Юйлань села на порог, загородила руками вход и запричитала:
– Не трогайте мой дом! Я десять лет недоедала, недопивала, добро собирала…
Сюй Саньгуань ей сказал:
