Том 7. Изборник. Рукописные книги - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ангел благого молчания
Грудь ли томится от зною,Страшно ль смятение вьюг, –Только бы ты был со мною,Сладкий и радостный друг.
Ангел благого молчанья,Тихий смиритель страстей,Нет ни венца, ни сияньяНад головою твоей.
Кротко потуплены очи,Стан твой окутала мгла,Тонкою влагою ночиВеют два лёгких крыла.
Реешь над дольным пределомТы без меча, без луча, –Только на поясе беломДва золотые ключа.
Друг неизменный и нежный,Тенью прохладною крылВек мой безумно-мятежныйТы от толпы заслонил.
В тяжкие дни утомленья,В ночи бессильных тревог,Ты отклонил помышленьяОт недоступных дорог.
«Я зажгу восковую свечу…»
Я зажгу восковую свечу,И к Творцу моему воззову,Преклоняя главу и колени.Бытия моего не хочу,Жития моего не прерву,До последней пройду все ступени.
Только воля Господня и есть,И не я выбирал этот путь,И куда он ведёт, я не знаю, –И спешу я молитвы прочесть,И не смею в ночи отдохнуть,И главу, и колени склоняю.
«Обольщения лживых слов…»
Обольщения лживых словИ обманчивых снов, –Ваши прелести так сильны!Утомителен летний зной.На дороге леснойУтешения тишины.
Позабудешься ты в тени, –Отдохни и засни.Старый сказочник не далёк.Он с дремотою подойдёт.Вещий лес оживёт, –И таинственный огонёк.
Чего не было никогда,Что пожрали года,Что мечтается иногда, –Снова молодо, снова здесь,Станешь радостен весь,В позабытую внидешь весь.
«Алой кровью истекая в час всемирного томленья…»
Алой кровью истекая в час всемирного томленья,С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей.Умирает с тихим стоном Царь полдневного творенья.Кровью Змея пламенея, ты жалеть его не смей.
Близок срок заворожённый размышленья и молчанья.Умирает Змей багряный, Царь безумного сиянья.Он царил над небосклоном, но настал печальный час,И с протяжным, тихим стоном Змей пылающий погас.
И с бессильною тревогой окровавленной дорогой,Все ключи свои роняя, труп Царя влечёт Заря,И в томленьи грусти строгой месяц бледный и двурогийСеет мглистые мечтанья, не грозя и не горя.
Если страшно, если больно, если жизни жаль невольно, –Что твой ропот своевольный! Покоряйся, – жить довольно.Все лучи померкли в небе и в ночной росе ключи, –И опять Она с тобою. Слушай, слушай и молчи.
«В село из леса она пришла…»
В село из леса она пришла, –Она стучала, она звала.Её страшила ночная тьма,Но не пускали её в дома.И долго, долго брела она,И тёмной ночью была одна,И не пускали её в дома,И угрожала ночная тьма.Когда ж, ликуя, заря взошла.Она упала, – и умерла.
«Берёзка над морем…»
Берёзка над моремНа высокой скалеУлыбается зорям,Потонувшим во мгле.
Широко, широкоТишина, тишина.Под скалою глубокоЗакипает волна.
О волны! О зори!Тихо тающий сонВ вашем вечном простореНад скалой вознесён.
«Оргийное безумие в вине…»
Оргийное безумие в вине,Оно весь мир смеясь колышет.Но в трезвости и в мирной тишинеПорою то ж безумье дышит.Оно молчит в нависнувших ветвях,И стережёт в пещере жадной,И, затаясь в медлительных струях,Оно зовёт в покой прохладный.Порою, в воду мирно погрузясь,Вдруг власть безумия признает тело,И чуешь ты таинственную связьС твоей душой губительного дела.
«Преодолел я дикий холод…»
Преодолел я дикий холодЗемных страданий и невзгод,И снова непорочно молод,Как в первозданный майский год.
Вернувшись к ясному смиренью,Чужие лики вновь люблю,И снова радуюсь творенью,И всё цветущее хвалю.
Привет вам, небеса и воды,Земля, движенье и следы,И краткий, сладкий миг свободы,И неустанные труды.
«Благословляю, жизнь моя…»
Благословляю, жизнь моя, Твои печали.Как струи тихого ручья,Мои молитвы зазвучали.
Душевных ран я не таю,Благословив моё паденье.Как ива к тихому ручью,К душе приникло умиленье.
«Холодная, жестокая земля!..»
Холодная, жестокая земля!Но как же ты взрастила сладострастие?Твои широкие, угрюмые поляИзведали ненастье, но и счастие.
Сама ли ты надежды родила,Сама ли их повила злаками?Или сошла с небес богиня зла,Венчанная таинственными знаками,
И низвела для дремлющей землиМечты коварные с обманами,И злые гости облеклиТебя лазурными туманами?
«Блаженство в жизни только раз…»
Блаженство в жизни только раз, Безумный путь, –Забыться в море милых глаз, И утонуть.
Едва надменный Савл вступил На путь в Дамаск,Уж он во власти нежных сил И жгучих ласк.
Его глаза слепит огонь Небесных нег,И стройно-тонкая ладонь Бела, как снег.
Над ним возник свирельный плач В пыланьи дня:«Жестокий Савл! О, злой палач, Люби меня!»
Нет, Павла Савлом не зови: Святым огнёмАпостол сладостной любви Восставлен в нём.
Блаженство в жизни только раз, Отрадный путь!Забыться в море милых глаз, И утонуть.
Забыв о том, как назван ты В краю отцов,Спешить к безмерностям мечты На смелый зов.
О, знойный путь! О, путь в Дамаск! Безумный путь!Замкнуться в круге сладких ласк, И утонуть.
«Огонь, пылающий в крови моей…»
Огонь, пылающий в крови моей,Меня не утомил.Ещё я жду, – каких-то новых дней,Восстановленья сил.Спешу забыть все виденные сны,И только сохранитьПривычку к снам, – полуночной весныПылающую нить.Всё тихое опять окрест меня,И солнце и луна, –Но сладкого, безумного огняДуша моя полна.
«В светлый день похоронили…»
В светлый день похоронилиМы склонившуюся тень.Кто безгласен был в могиле,Тот воскрес в великий день, –
И светло ликует с нами,Кто прошёл сквозь холод тьмы,Кто измучен злыми снамиВ тёмных областях зимы.
«Все эти ваши слова…»
Все эти ваши словаМне уж давно надоели.Только б небес синева,Шумные волны да ели,
Только бы льнула к ногамПена волны одичалой,Сладко шепча берегамСказки любви небывалой.
«Твоя душа – кристалл, дрожащий…»
Твоя душа – кристалл, дрожащийВ очарованьи светлых струй,Но что ей в жизни предстоящей?Блесни, исчезни, очаруй!
В очарованиях бессиленГорящий неизменно здесь.Наш дольний воздух смрадно пылен,Душе мила иная весь.
«Вы не умеете целовать мою землю…»
