Формула творения - Евгений Хейсканен

Между тем он набрал номер мобильного телефона. Вскоре отозвался знакомый келейно-спокойный голос.

— Вы на корабле, Айвар? — деловито спросил Фироз.

— Да, — послышался короткий ответ.

— Артур Салмио на месте?

— Недавно видел его около корабельного ресторана, — ответил Айвар Лаукгалс.

— Вы можете сейчас говорить?

— Всегда к вашим услугам, — ответил голос, — внимательно вас слушаю.

Фироз понял, что на другом конце радиоволны Лаукгалс буквально слился с трубкой и стало слышно его дыхание.

— Я думаю, что настало время выпустить джинна из бутылки.

Глава 9

Вот уже пару часов Артур сидел в своей каюте на корабле «Викинг Лайн» и его постепенно начинала одолевать скука. За иллюминатором, расположенным неожиданно высоко над водой, плескалось море, проплывали вдалеке финские шхеры. Молодой человек решил, что настало время подкрепиться. Билет на лайнер, купленный им в Хельсинки, включал стоимость обеда в ресторане, и Артур, выйдя из каюты, отправился туда. Проследовав по коридору, он поднялся затем по широкой лестнице, устланной ковровой дорожкой на третью палубу и, поплутав немного около каких-то корабельных магазинчиков и баров, очутился в ресторане, предполагавшем роскошный ужин в виде богатого шведского стола. Найдя свой столик, указанный в билете, Артур, подхватив тарелку, пустился на поиски кушаний. Из всех шведских столов, которые ему доводилось посещать, этот был самый что ни на есть ресторанный. Множество сортов красной рыбы горячего и холодного копчения, объёмистая бадья с чёрной икрой, изобилие мясных деликатесов. «Грузите апельсины бочками, братья Карамазовы», — вспомнилась парню старая шутка. Немного в стороне от длинного стола, уставленного блюдами, он разглядел столик поменьше с двумя краниками для красного и белого вина в розлив. «Вот и прекрасно: наесться, напиться и забыться, — с вдохновением решил Артур. — Задача ясна, осталось её только исполнить!» — сказал он себе, нагрузив тарелку до отвала красной рыбой, и, вооружившись заодно гранёным бокалом с белым вином, проследовал к своему столику.

Находясь в гуще людей, с азартом жующих и болтающих друг с другом, Артур не мог не почувствовать свою оторванность от людей, тем более что, как говорят многие, публичное одиночество чувствуется даже сильнее. Усевшись за столик, он заметал, что место, расположенное напротив, пустует, хотя и было сервировано. «Значит, кто-то придёт, может, кто-нибудь из русских», — подумалось ему. Хотелось разговора, нормальной здоровой застольной беседы, от которой он изрядно отвык за последние тревожные и пустые дни.

Рассеянно оглядывая многолюдный зал, молодой человек вдруг обратил внимание на высокую девушку с идеальной фигурой и в нарядном платье, идущую к его столику. Когда она подошла поближе и, слегка улыбнувшись, села перед ним, Артур мгновенно почувствовал, что душа поэта уже навряд ли сможет забыть когда-нибудь это очаровательное нежное лицо с большими миндалевидными зелёными глазами и мягко очерченным изгибом рта. Девушка слегка откинула набок длинные русые волосы, томно потягивая красное вино. Все её движения дышали непринуждённой грацией; она подняла глаза на заворожённого парня, и тёплый взгляд девушки как будто обещал быстро растопить неизбежный лёд прелюдии к знакомству.

Некоторое время они сидели молча, иногда посматривая друг на друга. Несмотря на презентабельную внешность и разносторонний ум, Артур всегда отличался некоторой бессознательной застенчивостью, не имевшей, впрочем, ничего общего с закомплексованностью. В прошлом у него, конечно, были женщины, но привитое с детства серьёзное отношение к людям, а также психологическая необходимость сначала привыкнуть к новому человеку, случалось, препятствовали проявлению с его стороны не только вульгарной фривольности, но и элементарной раскованности.

Молчание затягивалось, парень силился набраться смелости произнести хоть какую-нибудь дежурную любезность, как вдруг услышал приятный голос — девушка оказалась смелее его.

— Hi, do you speak Russia?[11] — приветливо, но без кокетства спросила она.

— Говорю, и даже с удовольствием. Тем более что при жизни за границей не слишком часто это приходится делать, — румянясь от смущения, но с облегчением оттого, что разговор всё же сделал первый оборот, произнёс Артур.

— В какой же стране вы живёте? — с небрежным любопытством поинтересовалась девушка.

— Боюсь, что не сумею вас удивить. Я из весёлой компании горячих финских парней.

— Ах, вот как, — чуть усмехнувшись, сказала она. — А в вас что-то от них есть. Во всяком случае, в плохом аппетите и отсутствии жажды вас не заподозрить. — Она игриво перевела взгляд на его полную с горкой тарелку и пару бокалов с разными винами.

— Да, кстати, меня зовут Артур, — с деланой лёгкостью представился он.

— Милана, — колдовские зелёные глаза, словно два омута, притягивали его.

— Очень приятно, — опьянённый красотой девушки молодой человек вежливо улыбнулся.

— Взаимно.

— Между прочим, я раскрыл секрет своего происхождения, а вот вы пока нет, — попробовал сострить Артур.

— Я русская, но живу в Стокгольме. Так уж получилось.

— Да, наша жизнь полна сюрпризов, русские теперь живут по всему свету. Давно вы в Швеции? — от сытного ужина, выпитого вина и присутствия красивой незнакомки Артур начинал слегка «плыть».

— Прилично. Но надоесть страна мне не успела. Особенно интересно было в начале, знаете ли, заграница, Скандинавия, процветание. И это после наших лихих девяностых, когда не имеешь представления, что будет завтра с тобой и с твоей страной. Потом всё как-то примелькалось, но всё равно я рада, что живу там. Дочка растёт, ей скоро в школу.

«Так, ясно», — с небольшим огорчением подумал Артур. А вдруг она ещё и замужем? Правда, обручального кольца не видать.

Девушка, словно угадав мысли Артура, сказала с грустью:

— Год назад я потеряла мужа, — потупив глаза, она ещё более похорошела. Затем, после короткой паузы, торопливо и словно оправдываясь в чём-то, добавила: — Мой покойный муж был хорошим человеком, я многим ему обязана.

— Да, да, конечно… Извините, — смущённому поэту стало неловко. Не зная куда деть глаза, он смотрел на расстилающийся за окнами ресторана морской пейзаж.

— Да нет, ничего. Время лечит, как это ни пошло звучит, — она немного помолчала. Затем, уперев подбородок в ладонь левой руки, чуть насмешливо спросила: — Ну а вы? Отдыхаете от многодетной семьи и чрезмерно заботливой жены в морском круизе?

— Что вы, даже и близко нет. Я из породы застоявшихся холостяков, поэтому в свои тридцать шесть лет совершенно свободен, — в голове парня почему-то мелькнуло нелепое продолжение: «как орёл в облаках». Артур пытался развеселить себя, чтобы выглядеть естественнее. Ему очень хотелось понравиться этой молодой женщине. «Интересно, а сколько ей лет? Наверное, моложе меня». С наигранной бравурностью он произнёс:

— Знаете, холостяцкий образ жизни похож на солёный огурец с водкой: приятно немного выпить и закусить, но нужно вовремя остановиться. Да и похмелье не дремлет.

— Похмелье не дремлет всегда, но вы, по-моему, владеете собой, — смеясь, она казалась ему ещё милее. Когда-то парень вычитал, что если человеку приятно слышать чей-то смех, то это свидетельствует о лёгкости взаимопонимания с его обладателем. Утопая в ласковом лучистом взгляде, рассматривая аристократически правильные и одновременно трогательно-нежные черты женского лица, он ни минуты не хотел сомневаться, что всё это так.

— Знаете, мы всё-таки на Западе. Может, будем на «ты»? пошёл в наступление Артур.

— Конечно, я сама хотела предложить, — легко согласилась она.

— Помнишь свои первые впечатления о вожделенном забугорье? — спросил Артур.

— Я приехала в Швецию восторженной и наивной восемнадцатилетней девчонкой через год после знаменитого российского дефолта и была уверена, что попала в рай, — пальцы Миланы в задумчивости слегка вращали ножку изящного фужера.

«Так, ей примерно 31 или 32 года. Нормально. Ну а выглядит и того моложе», — натренированный за годы обучения на философском факультете ум молодого учёного мимоходом решил поставленную задачу, хотя возраст при такой внешности немного значил для него.

Ты меня превзошла, я прожил в Финляндии двенадцать лет. Что же касается заграничной жизни, то она, по-моему, подобна бутерброду: мазана маслом только с одной стороны, а именно с внешней, — с иронией заметил Артур.

— Суда по твоему куску хлеба, скучающему в тарелке, то она намазана чёрной икрой и вдобавок с обеих сторон.

На шутку Миланы оба засмеялись в унисон. Напряжённость, нередкая для стремглав влюблённого Артура в похожих ситуациях, безвозвратно улетучивалась. Он чувствовал необычайную лёгкость. Как часто бывает при обнаружении душевной близости, ему казалось, что он знаком с Миланой уже не первый день, а может быть, и месяц.