Волшебник Темной Улицы - Шон Томас Одиссей

Конечно, основную часть товаров и продуктов Тёмная улица получала как раз из внешнего мира, но чаще всего именно здешние торговцы отправлялись за ними в мир людей, чужаки же тут были редкостью.

Уна остановилась у основания старинных кованных уличных часов, возле театра Тёмной улицы. Афиша над кассой гласила:

«ТОЛЬКО В ЭТУ ПЯТНИЦУ!

ОТКРЫТОЕ ПРОСЛУШИВАНИЕ НА РОЛИ В «СПУСКЕ ОСВАЛЬДА»

Уна цокнула. «Спуск Освальда», пьеса про Великого Освальда, величайшего из волшебников древности, рассказывала о той важнейшей роли, которую он сыграл в Великой Фейской Войне пять сотен лет тому назад.

Пьесу обязательно ставили в театре хотя бы раз в год. Уна находила такие старомодные историко-магические постановки чертовски скучными, но не могла не признать, что финальная сцена – где Освальд, спускающийся по Лестнице Фей, бьётся с жуткой фейской королевой – каждый раз производит неизгладимое впечатление.

Увы, для того, чтобы ею насладиться, приходилось сперва просидеть всю скучную часть.

Стрелки часов показывали 14:36. И поскольку Выбор должен был начаться только к семи вечера, времени, чтобы пешком добраться до Маятника, оставалось предостаточно. Удовлетворённая, Уна уже собралась уходить, когда откуда-то из глубин часового механизма послышались два металлических голоса, напугав её до полусмерти.

– Тук-тук, – произнёс один.

– Кто там? – отозвался второй.

– Дэнни.

– Какой такой Дэнни?

– Дэ н-ни помню я, нажрался в стельку. Открывай давай!

Уна закатила глаза. Только у них на Тёмной часы не только показывали время, но и отпускали остроты. И по большей части, препаршивые.

Тень тянулась за хозяйкой, пока та брела по улице, обдумывая, как можно раскрыть дело о пропавших платьях при недостатке фактов. Тем более, что место преступления толком осмотреть не удалось.

Перед Освальд-Парком Уна ускорила шаг. И причиной тому не были малолетние хулиганы в широкополых шляпах, ошивающиеся возле входа в километровую зону отдыха, названную в честь великого мага.

Грозный вид Дьякона заставил бы дважды подумать любого обидчика, покусившегося на девушку. Истинная причина спешки заключалась в том, что с парком были связаны тяжелые воспоминания, как магия вышла из-под контроля молодой волшебницы.

Железные прутья парковой ограды стройными рядами проносились мимо, а Уна изо всех сил старалась смотреть только вперёд. Но искушение оказалось слишком велико.

Неподалёку от входа она остановилась, прижалась лицом к металлу ограждения и уставилась на открытое, поросшее травой пространство в центре парка.

«Раньше было иначе», – с грустью подумала девушка. Ещё совсем недавно на лужайке росло шикарное дерево. Огромная смоковница, под ветвями которой можно было посидеть, прислонившись спиной к стволу, и отдохнуть от жары.

– Здоров, девчушка, – раздался голос из-за спины. Обернувшись, Уна упёрлась взглядом в одного из вечно ошивающихся поблизости подозрительных юнцов в шляпах. Голос его был прокуренным и хриплым. – Огоньку не найдётся, девчушка?

Дьякон тут же надулся, выпрямившись во весь свой внушительный рост.

– Отойдите, сэр-р-р! – осадил он наглеца, почти сорвавшись на карканье.

Хулиган быстро ретировался к своим приятелям, которые его дружно обсмеяли. Уна настороженно смотрела, как он уходит. Вдали ей удалось различить самую верхушку Чёрной Башни. Зловещая крепость была высочайшим строением на Тёмной и виднелась на многие километры вокруг.

Также известное как Гоблинская Башня, мрачное здание без окон было пережитком далёкого прошлого: тюрьмой, где во время войны содержали могущественных фей. По слухам, волшебники древности назначили гоблинов сторожами тюрьмы, и те даже сейчас всё ещё обитали внутри.

Уна не знала, верит ли она в эту сказку, но большинство людей боялось башни пуще огня, никто не желал селиться по соседству, и в конце концов вокруг неё обустроили кладбище. Башня возвышалась посреди могил подобно циклопическому чёрному надгробию.

Именно там, в мрачной тени жуткого строения, Уна наблюдала, как хоронят её отца. Вскоре мать с малышкой-сестрой последовали за ним, обретя покой в семейной усыпальнице Крейтов. С тех пор Уна их не навещала.

А сейчас ее взгляд был прикован к месту, где когда-то в центре парка росло дерево. Неожиданная волна горя и вины захлестнула ее. Шли последние приготовления к предстоящему балу.

Деревья украшали фонариками, вокруг пруда расставляли столики. С ветвей свисали струящие кусочки блестящей ткани, придавая парку причудливый вид. Но поход на бал вдруг показался ей паршивой затеей.

«Как смею я думать о развлечениях в таком месте? – терзала себя девушка. – Здесь они были убиты. И это моя вина!»

Мысль была безжалостной и горькой, но Уна в ней узнала истину. Магия их убила. Чудо-свет...Lux lucis admiratio...в этом виновата магия. И в том тоже не было сомнений, девушка это ощущала.

Появилось сильное желание сбежать. Она почувствовала себя более уверенной за последние несколько недель, решившись отказаться от обучения. Горе-ученица не могла дождаться момента подписания бумаг, чтобы покончить со всеми этими делами, связанными с магией и ее нелепым непостоянством.

Она просто не могла дождаться, когда Выбор будет завершен.

Глава 3. Слуга волшебницы

Дом с Маятником стоял точно посередине Темной улицы, откуда широкий проспект лучиками расходился по сторонам, огибая обширную территорию внутренних владений. Старая ржавая ограда, окружавшая двор, придавала строению еще больше архаичности и зловещей таинственности, чем могущественная магия, которой были пропитаны стены.

Тем временем стиль его вполне соответствовал современным викторианским стандартам. Глядя на это четырехэтажное здание, корпуса которого были связаны многочисленными переходами, а крыши имели покатые склоны, складывалось впечатление, что оно, как конструктор, собрано из разных блоков по воле весьма чудаковатого и не менее талантливого архитектора.

Создавая иллюзию невероятного кораблекрушения, из стены второго этажа выступал корабельный нос, украшенный рострой1 в образе русалки. Широко открытым взглядом статуя провожала толпу горожан, дрейфующих по Темной улице, и была столько же прекрасна, сколь не сочеталась с окружающим ландшафтом.

Изрядно покосившаяся и неблагонадежная с виду башня торчала из верхнего яруса особняка, увенчанная кованным флюгером, который лениво вращался по ветру.

Спальня Уны располагалась на третьем этаже, её окна выходили на запущенный, давно всеми брошенный палисадник. Змееподобные лианы и высокие колючие сорняки боролись там за место с несколькими отчаянно требующими подрезки деревьями.