Один из немногих - Олег Петров

Джанибеков был в своей стихии, и Макаров со Шмиттом старались ему не мешать, а когда пошел последний отсчет, бортинженер вслух четко дублировал цифры с оранжевого дисплея БЦВК, снимая часть нагрузки с командира. Было немного досадно от невыполненной программы, но присутствовало и другое чувство. Ведь они втроем отправляются в межпланетное пространство!

— Подъем!

Цифры режима моргнули и сменились, и одновременно сквозь корпус корабля, словно удар молота, донесся импульс включения взлетно-посадочных гидразиновых двигателей. В боковых иллюминаторах на мгновение мелькнула пылевая завеса, но тут же и исчезла, а навалившееся ускорение подтвердило, что полет начался!

Ускорение приличное, почти «двойка», и вот сквозь шумы нарастает совсем другой звук, яркий, резкий, пронизывающий свист, уходящий все выше и почти исчезающий в ультразвуке. Так «поет» урановая плазма, проходя через уловитель, и это значит, что вот-вот оживет гигантское атомное сердце буксира. Вот уже высота превысила километр, корабль плавно завалился по тангажу и звук химических двигателей исчез, растворился в «атомной симфонии».

Огромная мощь «Парома» почти не чувствуется, если бы не этот звук… Ускорение хоть и выросло, но ненамного. Макарову нравилось это ощущение полета, а тем более, на атомной тяге. Кажется, что тебе подвластно само пространство и даже время, хоть это, конечно, иллюзия. Этот вдохновляющий полет кажется великолепным только в сравнении со старой, химической ракетой. Жаль, что при любой скорости, доступной «Парому», далекие звезды, видимые в иллюминатор, кажутся все такими же неподвижными…

Программа, выверенная усилиями двух ЦУПов, не подвела, и выход на траекторию состоялся вполне буднично. Ушли вдогонку за аварийным «Союзом», сделав лишь небольшую баллистическую паузу. Простых решений, как в случае беспилотников из иной реальности, можно было избежать.

Справка про «Луны» с номерами 16, 20 и 24, доставившие на Землю грунт:

После забора грунта и определения лунной вертикали в заданное время возвратная ракета стартовала с поверхности Луны строго вертикально (допустимое первоначальное отклонение продольной оси аппарата от лунной вертикали не должно было превышать 25 градусов). В процессе работы двигателя строго выдерживалось направление вектора скорости по лунной вертикали. Отсечка двигателя производилась при достижении заданной скорости(~2700 м/с) в направлении местной вертикали. После окончания работы ДУ отделялась.

Весь обратный перелет до Земли возвратная ракета проводила в неориентируемом состоянии с закруткой вокруг любой из осей для равномерного прогрева аппарата от Солнца. Перелет по трассе Луна-Земля, длившийся ~84 часа, проходил без коррекций траектории движения ВР.

Владимир ушел с головой в проверки корабля и буксира. Само собой, не хотелось бы самим остаться без тяги, но у Джанибекова и Макарова «Паром» был на два года новее, нежели тот, что подвел Климука и его экипаж. Более того, выяснилось, что отказавший «Паром» был вообще самым старым из летающих машин! Может быть, именно поэтому он и испортился, хотя разработчики гарантировали пять лет службы. Возможно, кто-то в небесной канцелярии просто не умеет читать по-нашему.

Странно чувствовать себя межпланетным путешественником! Если не менять курс, то они, конечно, ни к каким планетам не попадут, да и к Земле теперь вернутся, разве что, случайно, и через нереальное число лет. По сути, оба корабля сейчас подобны так называемым околоземным астероидам, которые так зовутся лишь потому, что имеют шанс раз в тысячу лет пройти в миллионе километров от Земли. Жизнь слишком коротка, поэтому такая участь нас не устраивает! На Марс мы обязательно полетим, но на своих условиях. И совсем на других кораблях, которые уже не только разрабатываются, но и испытываются, пока по частям. Макаров рассчитывал вернуться из этой экспедиции и снова очутиться в ОКБ-1, среди разработчиков марсианского комплекса. Теперь у него есть опыт настоящего межпланетного полета, которого никто не ждал и к которому никто не готовился. Тем более ценными будут его рекомендации…

Догоняли «Союз» трое суток, а потом сравняли скорости и начали осторожно подкрадываться, полагаясь только на радионавигацию. Стыковочного радара у них не было, но если бы и был, то толку от него чуть. В таком полете хватит и лазерного дальномера. Макаров, сидя в своем левом кресле, страховал командира и снова обдумывал возможные неприятности. Не хочется об этом думать, но кроме отказа «Парома» им сейчас реально ничто не угрожает. Хотелось отстегнуться от кресла и посмотреть в передний иллюминатор, не видна ли цель? Но нельзя, корабль маневрирует, машины считают, Владимир виртуозно шевелит ручками управления, время от времени отжимая гашетку связи для доклада.

— Памиры, я Заря! Идете хорошо, дистанция пятьдесят.

На таком расстоянии задержка сигнала уже почти четыре секунды, но Земля не дремлет. Чай, мы не на Марсе.

— Памиры, я Кавказ-1, видим вас в ОСК, — спокойно сообщил Климук, не позволяя себе эмоциональных комментариев.

Вскоре, и Памиры увидели свою цель. Звездочка постепенно разгоралась, пока не превратилась в характерный конический силуэт спускаемого аппарата, соединенного с перелетной ступенью. В ста метрах сближение прекратили и зависли для визуального осмотра, и Макаров смог, наконец, отстегнуться от кресла. Выкинув все лишнее, они оставили один фотоаппарат с нормальным видоискателем, предназначенный для съемок через иллюминаторы краулера. Пристроившись около переднего иллюминатора, он тщательно осмотрел в телеобъектив стыковочный механизм и отснял все, что увидел.

— Все чисто, — доложил он командиру корабля, возвращаясь в кресло.

Теперь, оставалось только причалить. Без существенных орбитальных эффектов это оказалось еще проще, и Джанибеков, похоже, поставил новый рекорд по минимальному расходу топлива. После касания стянули объекты вместе и даже не стали открывать люки, а сразу отстрелили пустую перелетную ступень «Союза». Требовалось как можно скорее перейти на траекторию возврата к Земле, а все остальное можно было отложить на потом. После проверок «Паром» снова ожил и отработал нужную коррекцию. Решили не рисковать и возвращаться с таким расчетом, чтобы на прочие маневры, если понадобится, хватило бы перелетной ступени Восхода. Поэтому, обоим экипажам придется проболтаться в космосе еще две недели, но зато теперь от прихотей «Парома» уже ничего не зависело. Экипажи открыли люки и провели время в относительном комфорте.

Климук и Севастьянов очень переживали о срыве программы полета, а про пассажиров и говорить нечего, на Луну им в этот раз никак не попасть. Джанибеков гонял сам себя на симуляторе, испытывая свои возможности и решая разные заковыристые задачки. А Олег Макаров раздумывал над тем, что услышал от Двадцатого во время одного из первых сеансов связи.

Разумеется, после такого происшествия все «Паромы» вернули к причалам «Мира», да и было их помимо потерянного всего три штуки. Со дня на день к станции должна была отправиться «Спираль» с тремя специалистами с Энергомаша, которые были, по сути, выездной аварийной комиссией. Двадцатый очень просил Макарова присоединиться к этой компании и помочь понять причину происшествия. Размышлял он недолго, до следующего сеанса связи, и дал свое безусловное согласие. В принципе, разберутся, наверно, и без него, но если Двадцатый считает его мнение ценным, то зачем спорить? Новая интересная работа в космосе, кто от этого откажется?

Они проводили «Союз» до Земли, освободив спускаемый аппарат за час до касания атмосферы, а сами начали энергично маневрировать, гася скорость и догоняя станцию. Еще через сутки неспешного полета «Восход» аккуратно пристыковался к третьему надирному узлу модуля «Кристалл». (все совпадения и параллели случайны — прим. авт.) Наступила пауза, потому что американцы тоже остановили полеты своих атомных буксиров до полного выяснения возможных проблем.

Жизнь на МЛС шла своим чередом, подопечных Янга решили пока не эвакуировать. Станция в прекрасном состоянии, все здоровы, и вполне можно проводить ограниченные исследования. Тем временем, на «Мир» прибыли спецы с Энергомаша и началась работа. Чтобы демонтировать теплообменник и сепаратор одного из «Паромов», понадобилось шесть выходов в открытый космос и почти две недели, но зато почти сразу нашли следы коррозии там, где ее не должно быть, на внутренних поверхностях «лепестков» теплообменника. Было открыто, по сути, новое физическое явление, приведшее к преждевременному износу деталей, и именно самый старый из «паромов» из-за этого едва не угробил новый корабль с экипажем.

По результатам расследования комиссия выдала рекомендации по ежегодной замене «лепестков» и их приводов, и Олег Макаров тоже поставил на этом документе свою подпись. Разумеется, новые «Паромы» и их родственники будут уже изначально лишены этого недостатка, благодаря новым материалам и более удачной конструкции. Но это будет позже.