Библейская история древнего мира и античная мифология - Андрей А. Грачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя у нас нет точных данных о доскандинавском населении Исландии (Огигии-Туле), тем не менее, известно, что ирландцы раннего средневековья были хорошо знакомы с этим островом, и можно предположить, что некогда, в первые послепотопные времена Ирландию и Исландию заселял единый народ. Действительно, предания Ирландии, которую историк XVII века Родерик О’Флаерти называет Огигией, наиболее богаты сообщениями об Огиге. В них Огиг фигурирует под именем Финтана: «Кесайр, дочь Бита, сына Ноя, прибыла в Ирландию за сорок дней до потопа. Ной сказал им: Вставай, сказал он, и иди в западную часть мира, может быть, потоп не дойдет туда. Прибыли три корабля, два корабля разбились. Кесайр и команда ее корабля спаслись, их было пятьдесят женщин и трое мужчин – Бит, сын Ноя, Ладра кормчий и Финтан, сын Бора, чья могила над Тул Туинде» (Книга захватов Ирландии). Кесайр – это известная из греческих мифов волшебница Кирка (Цирцея), дочь Гелиоса, так что сожительство с ней Одиссея было не более, чем поэтическим вымыслом Гомера – их отделяло почти полторы тысячи лет. Цирцея-Кессайр была внучкой Ноя и дочерью Бита (т. е. Бет-Эля – Гипериона), поэтому греческие мифы и называют ее дочерью Солнца: «Цирцея, дочь Солнца, жившая на острове Меония» (Первый Ватиканский мифограф,15). Что касается острова Меонии, то это современный остров Мэн, расположенный между Великобританией и Ирландией.
Поэтическую автобиографию долгожителя Финтана-Огига, сына Бохра, сына Бита, сына Ноя, приводит ирландская сага «Установление владений Тары»:
Я родился и в силу вошел за пять десятков лет до Потопа…
Бит, Ноя сын, прежде всех прибыл в Ирландию жить,
а Ладра Кормчий за ним первым похоронен…
После смерти Кессайр немалое время
рассказывал я о прошлом Ирландии…
Целый год был накрыт я потопом,
во власти небесной Творца,
потом еще тысячу лет я отрадных после потопа один был.
Потом прибыл славный чистейший народ,
что на Инбер Байрхе жил, благородной женщины
стал я супругом, Айфе, дочери Партолона
Как мы видим, ирландские предания отождествляли потоп Финтана (Огига) с всемирным потопом, что, на наш взгляд, является ошибкой – Финтан был правнуком Ноя. Упомянутый в саге Партолон – это греческий Триоптолем (искаженное Варфоломей), что в переводе означает «сын вспаханной земли», кем собственно и был Триоптолем, получивший от Деметры (Исиды) дар земледелия и учивший ему народы. Как сообщают греческие мифы, однажды Деметра в поисках своей дочери Персефоны пришла в дом царя Элевсина, который и был сыном Огига и отцом Триоптолема. При этом альтернативная версия поэта Херила о Триоптолеме как правнуке Девкалиона не выдерживает критики, поскольку массовый переход к оседлому образу жизни, предполагающему развитое земледелие, произошел в Аттике еще во времена ровесника Девкалиона – Кекропса, основателя двенадцати городов. Если же следовать ирландским мифам, то Партолон (Триоптолем) считался шестым потомком Яфета по линии его сына, Магога.
В ирландском манускрипте XIV века Книге Баллимоута Финтан (Огиг) числится уже как Финей Фарсайт («провидец»), сын Баата, сына Магога, сына Яфета – один из 72 вождей, строивших Вавилонскую башню, и изобретатель четырех алфавитов (еврейского, греческого, латинского и огамического). Любопытно, что похожие сведения о Финтане приводит и сага «Установлении владений Тары»: «Лишь один Финтан пережил потоп, и нынче ночью наслал на него Господь дух Самуила пророка в облике юноши. Опустились на губы Финтана солнечные лучи, и три углубления появились у него на затылке, отчего семь даров красноречия и семь цепочек примет его язык».
Во времена поздней античности долгожителя Огига-Финтана называли уже Огмием и даже путали с Гераклом, о чем можно судить по отрывку из Лукиана Самосатского: «Геракла кельты называют на своем местном языке Огмием, причем изображают этого бога в очень странном виде: он у них оказывается глубоким стариком, с плешью на темени, с совершенно седыми остатками волос на затылке, с кожей, сморщенной и загорелой до черноты, как у старых мореходов. Скорее можно было бы предположить, что перед нами – один из подземных обитателей Тартара, какой-нибудь Харон или Иапет, словом – кто угодно, только не Геракл. Но и в таком образе Огмий сохраняет все же снаряжение Геракла: львиная шкура накинута, палицу держит в правой руке, колчан подвешен, и натянутый лук выставляет вперед левой рукой, – словом, что касается снаряжения, это настоящий Геракл… Впрочем, самое непонятное в этом изображении – еще впереди. Дело в том, что этот Геракл, хотя и старик, влечет за собой целую толпу людей, причем все привязаны за уши. А привязью служат тонкие цепочки, из золота и электрона, сработанные и подобные прекраснейшим ожерельям. И вот, люди, увлекаемые столь слабой цепью, даже не помышляют о бегстве, хотя они могли бы легко убежать, и вообще не сопротивляются и ногами не упираются, не откидываются всем телом назад, борясь с увлекающей цепью, напротив, со светлыми и радостными лицами они следуют за уводящим их богом и, славословя его в один голос, сами спешат и, желая забежать вперед, ослабляют узы, и, кажется, опечалены будут, если получат свободу. Не премину я рассказать и о том, что показалось мне в этом изображении всего неуместней: не зная, куда прикрепить концы цепочек, – так как правая рука Геракла уже занята палицей, а левая – луком, – художник просверлил кончик языка, заставив бога языком увлекать пленников, и он ведет их таким образом, повернув к ним лицо и улыбаясь им» (Про Геракла,1–3). Однако совершенно очевидно, что богатырь Огма, брат Нуаду Серебряной руки, павший в битве с фоморами при Маг Туиред, которого Лукиан и называет кельтским Гераклом, никакого отношения к огамическому письму не имел. Его изобретатель – Финтан (Огиг), отсюда и соответствующее скульптурное изображение Финтана с цепочками, протянутыми от языка к людским ушам, что символизирует красноречие и знание языков.
Возвращаясь к событиям древнейшей истории, отметим, что первый Дионис (Осирис, сын Аммона) был коварно убит Тифоном (Сетом) вскоре после титаномахии. Позднее Тифону отомстил сын Осириса-Диониса,