Сумерки мира - Вернер Херцог
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы должны налететь на врага, как тайфун, и смести его.
Словно постоянный неприметный спутник, их донимает сон наяву со всей присущей ему достоверностью: бесформенное время лунатизма, в котором все кажется реальным, непосредственным, осязаемым, жутким и неизбежным — джунгли, трясина, пиявки, комары, крики птиц, жажда, зуд. У сна свое, особое время, он то неистово несется вперед, то замирает, застывает, задерживает дыхание, то вновь делает резкие скачки, словно испуганный олень. Вскрикивает ночная птица — и вот прошел целый год. Капля воды на восковом листе бананового дерева на мгновение ловит луч солнца — прошел еще год. Подвижная дорога из миллионов и миллионов муравьев целую ночь тянется между деревьев, появляясь из ниоткуда, без начала и без конца. Эта процессия шествует много дней и исчезает так же таинственно и внезапно, как появилась.
И проходит еще год. А потом наступает время ночной вахты в окружении всемогущего врага, со всех сторон расставившего засады, — эта ночь никогда не кончится. Лишь прерывистые огни трассирующих пуль, а день все никак не наступает, даже если следить за часовой стрелкой и тем, как ночное небо вращается вокруг Полярной звезды. День не наступает, не наступает, не наступает. Время за пределами нашей жизни состоит из резких рывков, не способных встряхнуть безразличную Вселенную. Война Оноды бессмысленна для Вселенной, для судьбы́ народов, для хода войны. Война Оноды слеплена из фантазий и снов, но, рожденная из ничто, она является непреходящим событием, событием, вырванным у вечности.
ЛУБАНГ, ДЖУНГЛИ,
РЕКА АГКАВАЯН
Ноябрь 1945 года
В горах с их густыми джунглями река представляет собой чистый поток, каскадом сбегающий по плоским камням. Только на равнине между небольшой деревней Агкаваян и поселением из десяти домов она становится спокойной, болотистой и широкой. Онода и его солдаты стирают одежду, не снимая ее, всегда готовые к непредвиденной ситуации. Козуки стоит на страже. Форменная куртка Оноды в плохом состоянии. Один из нагрудных карманов почти оторван. Одежда изнашивается не столько из-за колючек, веток и постоянного движения, сколько из-за гниения, сырости джунглей, которая разлагает все.
Неподалеку от поселения болото пересекает пешеходный мост. На его перилах, сделанных из бамбуковых жердей, Козуки находит прилепленный снизу кусочек жевательной резинки. Вопрос: жевал ли ее местный, или это был американский солдат. Онода и его люди знают, что филиппинцы в деревнях не жуют жвачку, это почти исключено. Но они замечали, что такое в высшей степени своеобразное поведение свойственно американцам. Значит, здесь, на Лубанге, все еще дислоцируются американские солдаты? Как долго держится жвачка? Дни? Месяцы? Как она ведет себя при длительном воздействии тропической погоды? Если присмотреться к жвачке и прислушаться к интуиции, можно различить отпечаток коренного зуба, а совсем рядом — другого, слегка деформированного. Судя по всему, это зуб мудрости, но есть ли у американцев зубы мудрости? Похожи ли они на других людей? Разве их голоса не громче, чем у остальных? А может быть, жвачку поместили сюда именно для того, чтобы ее нашли? Может, она должна сбить партизан со следа? Что делать? Акацу хочет пожевать ее, чтобы почувствовать вкус. Что это вообще такое — жевательная резинка? Что чувствуют американцы, когда жуют ее, если они вообще способны чувствовать? Онода приказывает оставить жевательную резинку нетронутой на прежнем месте.
Спустя несколько месяцев Онода находит жвачку на том же месте, но абсолютно уверен, что она переместилась на расстояние вытянутой ладони и выглядит более плоской. У его спутников другое мнение, но Онода точно помнит, на каком расстоянии от опорного столба находилась жвачка. Это может означать только одно: жвачку снова пожевали, а потом снова прилепили. Козуки отводит Оноду в сторону и делится подозрениями. Может ли быть, что Акацу жевал жвачку, пока никто не видел? А может быть, она была отравлена или содержала наркотик, ослабляющий тело и разум? А может, Симада тайком перелепил жвачку чтобы навлечь подозрения на Акацу и избавиться от него? Когда Акацу предъявляют обвинение, он отрицает, что когда-либо прикасался к жвачке. Симада, столкнувшись с тем же вопросом, на несколько дней уходит в себя, его честь оскорблена. Единство отряда надолго расстроено, в том числе потому, что Онода не задает этого вопроса Козуки, как будто Козуки — единственный вне подозрений.
Назад в прошлое — к отряду Оноды, неосторожно приближающемуся к поселению. Хижины на сваях. Вечерняя тишина поглотила все, включая голоса жителей. Куры невозмутимо копошатся в песке прямо перед Онодой. Только появившаяся вдалеке собака вполсилы лает на незваных гостей. Онода подпрыгивает и стреляет в одну из пальмовых крыш, она взмывает над хижиной. Куры под летают. Еще два-три быстрых выстрела. Крики местных жителей.
— Прекратить огонь, — кричит Онода, — пусть бегут.
Когда все скрываются в пыли дороги, ведущей к Тилику, люди Оноды прочесывают хижины. Онода не допускает грабежей. Когда Козуки собирается положить в рюкзак жестяную банку с сахаром, Онода упрекает его. Они не воры, а солдаты. Отряд забирает только отвертку, проволоку, швейную иглу, спички и основные продукты питания, такие как рис. Симада снимает с вешалки несколько лоскутов, полотенце, — ткань, которую можно пустить на заплатки. Акацу подбирает большой нож боло12. Вдруг он в ужасе слышит звук грузовика. Еще не успев прицелиться, враг открывает огонь. Акацу вслепую отвечает из пистолета, Симада так же, наугад, стреляет в направлении невидимого врага.
— Прекратить огонь, — кричит Онода.
Но Симада продолжает стрельбу
— Они целятся в нас!
Онода хватает его за руку
— Вы испугались, вы не видите, по кому стреляете. Вы просто создаете шум.
Пуля сбивает ветку над Симадой, филиппинский полицейский укрывается за нагруженной телегой. Онода стреляет в его. Он и его люди быстро отступают. Достигнув джунглей, маленький отряд Оноды устремляется вперед. Акацу падает на спину. Когда Козуки пытается взять у него рюкзак, Онода ему запрещает. Каждый несет свою ношу. Он сворачивает с проторенной тропы и ныряет прямо в стену джунглей.
ЛУБАНГ, ДЖУНГЛИ,
ЗМЕИНАЯ ГОРА
Декабрь 1945 года
Мужчины разложили добычу на куске брезента —чтобы выжить, годится все. В лагере царит чувство облегчения. На джунгли ложится вечер. Но спички отсырели. Симада объясняет, что они больше не годятся. Даже если их высушить на солнце, они не зажгутся. Откуда он это
