«Если», 2011 № 06 - Журнал «Если»

Медицинский колледж, женитьба на однокашнице, трое замечательных детей, уютный домик в пригороде. Казалось, все эти картины из чьего-то чужого прошлого. Я должен был увидеть, как это надвигалось, должен был заметить признаки, но меня ослепляло стремление преуспеть, и я не обращал внимания на то, как меняется мир вокруг. Изменения происходили постепенно, они подкрадывались ко мне подобно старости, понемногу, по одной морщинке. А потом, в один несчастный день, Нэн попросила меня уйти. Только в этот день я действительно осознал, насколько всё переменилось — всё, кроме меня. Наши дети подросли и рассеялись по стране; каждый добился успеха в своем деле, но ни один из них больше не был частью нашей жизни. Нэн сумела остаться в одном ритме с пульсом города, она занялась общественной деятельностью на добровольных началах и приносила много пользы, она делала то, что имело значение для людей.

А я был всего лишь тенью того человека, которым являлся когда-то, меня все больше разочаровывала наша медицинская система, давным-давно развалившаяся, утратившая способность делать то, для чего была предназначена — заботиться о людях. Горечь настолько переполнила меня, что я отравлял жизнь Нэн, но сам понятия об этом не имел до того дня, когда она разрушила мой мир.

Лишь в этот день я осознал, что Нэн была единственной константой в моей жизни, благодаря которой вещи оставались реальными, она служила мне щитом от бесконечных изменений, трансформировавших мир вокруг нас. Это она все эти годы заботилась обо мне, а не наоборот, как я всегда полагал.

И когда этот день пришел, со мной было покончено.

После развода у меня ушло несколько лет на то, чтобы взять себя в руки и снова начать жить. Не радость, это нельзя было так назвать, но понемногу я начинал обнаруживать вещи, которые заполняли мое существование, приносили удовольствие, придавали смысл. Мне казалось, что я снова могу жить спокойно — вплоть до того дня, когда Арни Хирша уволокли в наручниках. После чего вопросы о том, что я делаю со своей жизнью, снова принялись рвать меня на части.

Неуверенной походкой я вошел в «Хот Бинз», намереваясь перекусить — подобные субботние вылазки я предвкушал всю неделю, — но только я переступил порог, как услышал возглас: «Дженкс!». Уже давно меня так никто не называл.

Я поднял взгляд и слабо улыбнулся.

— Дуг! Как твои дела?

Дуг Барнс поступил в колледж вместе со мной, и вскоре после выпуска мы с ним открыли совместную практику. Некоторое время она процветала, но в конечном счете бюрократия нас доконала. Страховые компании соглашались подписывать контракты только с теми врачами, которых могли контролировать, а мы не желали играть в эти игры. Мы думали, что выше этого, однако время шло, мы понемногу вымотались и в конце концов были вынуждены ликвидировать практику и подыскивать себе работу в клиниках. Я не видел его уже многие годы.

— Лучше, чем у тебя, судя по твоему виду, — ответил мне Дуг, жестом приглашая за столик. — Ты ужасно выглядишь.

Я и не знал, что мое отчаяние настолько очевидно. Мы уселись за маленький круглый столик лицом к лицу. Я бледно улыбнулся.

— Ничего себе совпадение, вот так наткнуться здесь на старинного друга…

Он улыбнулся уголком рта.

— Не такое уж совпадение. Это карма. — Я уставился на приятеля поверх очков. Взмахнув руками, он засмеялся и пояснил: — Да нет, Карма Джонсон, твоя ассистентка!

— Вот как? Мисс Джонсон?

Он кивнул:

— Она из наших.

— Из наших?

— Позволь, я объясню.

И он рассказал, что после того, как мы закрыли практику, он застрял в одной из городских клиник, которую нашел столь же безрадостной, как и я свою, так что единственной причиной, по которой он продолжал каждый день туда приходить, была нужда в деньгах. Знакомая история, однако я по-прежнему не понимал, какое место в ней занимает Карма Джонсон.

Дуг бегло оглядел помещение и наклонился поближе ко мне.

— Так вот, есть группа людей; мы собираемся каждую неделю. Ты понимаешь: я говорю о тех, кто думает так же, как ты и я.

— И мисс Джонсон тоже состоит в этой группе?

Он коротко кивнул.

— В основном это практикующие врачи, но к нам присоединились также несколько сиделок и лаборантов. Мы называем себя «Клуб старых чудаков», хотя привлекли и несколько молодых выпускников вроде Кармы, которые считают, что пришли в медицину по тем же старомодным соображениям, что и мы с тобой.

— И что же вы можете сделать, черт возьми, кроме того, чтобы ныть и жаловаться друг другу?

— Мы организовали клинику в дальней части торгового комплекса в округе Либертивиль.

Мои глаза широко раскрылись. Отношение федеральных властей к подпольным клиникам нельзя было назвать снисходительным.

— Это отличный рабочий район, преступность там низкая, так что и копов немного. Мы направляем туда отдельных пациентов, тех, кому наверняка можем доверять. Все как в старые добрые времена: мы лечим пациентов так, как нас учили, а не так, как нам предписано это делать сейчас.

— Боже всемогущий, Дуг! А что если вас поймают?

— Проклятье, дело стоит того, чтобы рискнуть! Это возможность стряхнуть ржавчину, снова почувствовать себя полезным. Почему бы и тебе не попробовать? Нам бы не помешал такой человек, как ты.

Я прекрасно понимал его чувства. Если не занимаешься ничем, кроме бумагомарательства, непременно наступает момент, когда чувствуешь, что начинаешь загнивать. Предложение выглядело заманчиво.

— И как вы прячетесь?

— Как только можно. Не говорим об этом с незнакомыми людьми и не упоминаем на работе даже в разговоре с теми, кому доверяем. У стен есть уши.

— Мне можешь не рассказывать. Каждый раз, когда у нас в конторе появляется новенький, я целый день только и делаю, что оглядываюсь через плечо. Эти новоиспеченные выпускники колледжа… нынче им промывают мозги с малолетства.

Дуг рассмеялся.

— Карма действует тебе на нервы, а?

— Еще бы. Я мог бы поклясться, что ее к нам внедрила федеральная полиция.

— Да нет, это она просто тебя прощупывала. Но свою роль она играет хорошо, как ты считаешь?

Я не мог не согласиться. Меня она вычислила, ничем не показав, что у нее на уме.

— Ну так что скажешь, Дженкс? Следующая встреча сегодня вечером. Может, придешь?

Я потер пальцем грязное пятно на столешнице. Мне хотелось сказать «да», но перед моими глазами стоял образ Арни Хирша, которого волокли прочь в наручниках.

— Ну, по крайней мере подумай. — И Дуг скинул информацию мне на коммуникатор.

Оставшуюся часть дня я думал. Слова старого друга задели некую струну. При мысли о том, чтобы снова работать в настоящей клинике, кровь в моих жилах начинала бежать так, как не текла уже давным-давно.