Обитель страсти - Виктория Холт

Это обнадеживало.

После ленча Элвин изъявила желание погулять, и мне показалось, наши отношения начали понемногу налаживаться.

Неподалеку от дома был лес, и Элвин заявила, что непременно хочет мне его показать. Я была рада этому ее стремлению и с готовностью последовала за ней по тропинке, вьющейся между деревьями.

— Смотрите! — воскликнула она, протягивая мне красный цветок. — Знаете, что это такое?

— Думаю, чистец.

Она кивнула.

— Вам нужно нарвать этих цветов и держать их в своей комнате. Они отгоняют зло.

— Старое суеверие, — рассмеялась я. — Зачем мне делать это?

— Это необходимо. Такие цветы растут на кладбищах. Их там сажают, потому что люди боятся мертвецов.

— Не стоит их бояться. Мертвецы не могут причинить вред.

Она продела цветок в петлицу моего пальто. Я была растрогана. Ее лицо смягчилось, когда она закрепляла цветок, и мне показалось, что ей искренне хочется защитить меня от какой-то неведомой опасности.

— Спасибо, Элвин, — мягко проговорила я.

Она бегло взглянула на меня, и на ее детском лице возникло озорное выражение.

— Догоните меня! — крикнула она и пустилась бежать.

Я не стала и пытаться.

— Элвин, вернись! — окликнула я, но она уже исчезла за деревьями, и до меня издалека донесся ее звонкий смех.

Нужно было возвращаться домой, но лес был густым, и я не знала, в каком направлении следует идти. Некоторое время брела по тропинке, но потом мне показалось, что она ведет совсем не туда, куда следует. Меня охватила паника, но я сказала себе, что это очень глупо, тем более что день был солнечным, я находилась всего в получасе ходьбы от дома, да и лес не может тянуться чересчур далеко, так что куда-нибудь я все равно выйду.

Я не собиралась доставлять Элвин удовольствие от осознания того, что ей удалось завести меня в лес и бросить на произвол судьбы, поэтому решительно направилась вперед. Но лес становился все гуще, и я поняла, что лишь усугубляю свое положение. Гнев на Элвин снова начал заволакивать мою душу, но тут я услышала шорох листьев, будто кто-то шел следом за мной. Я была уверена, что девочка где-то неподалеку, насмешливая и довольная собой…

И тут послышалось пение. Это был странный голос, он немного фальшивил, и это тем более ощущалось, что исполняемая песня относилась к числу тех, которые исполнялись в гостиных по всей стране.

О Элис, где же, где же ты,Уж минул целый годС тех самых пор, как тыБожилась мне в своей любви,О Элис, где же ты…

— Кто здесь?! — крикнула я.

Ответа не последовало, но вдали мелькнула белая, как лен, детская головка, и я поняла, что это всего лишь малышка Джилли, та самая, которая вчера пряталась от меня за кустами гортензии возле сторожки.

Я быстро пошла следом за ней, и вскоре деревья поредели, за ними показалась дорога, и я поняла, что нахожусь неподалеку от въездных ворот «Маунт Меллина».

Миссис Соуди, как и в день моего приезда, сидела с вязанием в руках.

— Это вы, мисс? — окликнула она. — Значит, ходили на прогулку?

— Я ходила гулять с мисс Элвин. Мы потеряли друг друга в лесу.

— Ага. Понятно. Она убежала.

Миссис Соуди покачала головой и направилась к воротам, волоча за собой клубок шерсти.

— Я полагаю, она найдет дорогу домой? — осторожно поинтересовалась я.

— О Господи, конечно! В этом лесу она и с закрытыми глазами не заблудится. Знает его как свои пять пальцев. О! Вы обзавелись чистецом. Видать, у вас не все так уж хорошо.

— Мисс Элвин сорвала его и продела мне в петлицу.

— Ну вот. Вы уже подружились.

— Я слышала, как малышка Джилли пела в лесу.

— Еще бы. Она всегда поет в лесу.

— Я окликнула ее, но она не подошла.

— Да она робкая, как лань.

— Что ж, я, пожалуй, пойду. До свидания, миссис Соуди.

— Хорошего вам дня, мисс.

Идя по дорожке мимо гортензий и фуксий, я поймала себя на том, что прислушиваюсь в надежде еще раз услышать пение. Но вокруг было тихо, если не считать шорохов, доносившихся из подлеска.

Было жарко, и я устала. Придя в свою комнату, позвонила, и служанка принесла горячую воду. Затем, умывшись и причесавшись, вошла в комнату для занятий, где меня уже ожидал чай.

Элвин с кротким видом сидела за столом. Она ни словом не обмолвилась о нашем приключении. После чая я обратилась к ней:

— Не знаю, какие правила устанавливали другие гувернантки, но я предлагаю заниматься утром, делать перерыв между ленчем и чаем, а потом опять приступать к работе с пяти до шести часов. В это время мы будем читать.

Элвин не ответила, напряженно изучая мое лицо. Внезапно она заговорила:

— Мисс, вам нравится мое имя? Вы знаете еще какую-нибудь Элвин?

Я сказала, что мне нравится это имя, хотя никогда прежде его не слышала.

— Это корнуоллское имя. Знаете, что оно означает?

— Понятия не имею.

— Тогда я скажу. Мой папа умеет говорить и писать по-корнуоллски. — Она вся загоралась, когда говорила о своем отце, и я подумала: по крайней мере, есть хоть один человек, которым она восхищается. — По-корнуоллски Элвин означает «Маленькая Элис».

— Вот как, — ответила я, и мой голос слегка дрогнул.

Она подошла и положила ладони мне на колени. Затем подняла голову, заглянула мне в лицо и торжественно произнесла:

— Видите ли, мисс, мою маму звали Элис. Ее с нами больше нет. Но меня назвали в ее честь. Вот почему меня зовут «Маленькая Элис».

Я встала, потому что больше не могла выносить ее изучающий взгляд, и подошла к окну.

— Смотри, два павлина гуляют по лужайке.

Она уже была рядом.

— Пришли, чтобы их покормили. Обжоры! Они ведь хорошо знают, что Дэйзи скоро вынесет им горох!

Но я уже не видела павлинов. Передо мной светились насмешливые глаза джентльмена из поезда, того самого джентльмена, который предупреждал меня, что я должна остерегаться Элис.

Глава 2

Хозяин вернулся только через несколько дней после моего приезда в «Маунт Меллин».

К этому времени я уже успела установить определенный распорядок дня для Элвин. Каждое утро после завтрака мы садились заниматься и, если не считать ее неугасимого стремления сбивать меня с толку вопросами, на которые, по ее расчетам, я не смогла бы ответить, она оказалась хорошей ученицей. Дело было вовсе не в том, что она хотела заслужить мою похвалу. Просто ее стремление к знаниям было таким острым, что она не могла ему противиться. Мне казалось, она поставила перед собой цель поскорее освоить всю учебную программу, чтобы затем спросить своего отца: «Если эта мисс больше ничему не может меня научить, то почему она все еще здесь?»