Кто я? Туда я успею - Иван Державин

Вдруг она подошла к нему и протянула пистолет.

– Возьми.

– Нет, – отвел он ее руку. – Я не хочу тебя вмешивать. Не теряй время. – Он коснулся ее плеча и легко подтолкнул к двери.

Когда она ушла, он приподнял веки Лелькину, после чего, держась за живот, быстро прошел в дальний угол, где стояла пластиковая бутылка, из которой его поливали водой. Она еще осталась на дне. Больше терпеть он не мог. Вода быстро покраснела. Несмотря на указание Безусяка, они явно перестарались.

Поставив бутылку, он вздохнул с облегчением и прислушался у двери. В коридоре было тихо. Вернувшись к Лелькину, он пристегнул его руку к наручнику, засунул дубинку себе в рукав и приоткрыл дверь.

Ему показалось, что дверь напротив дернулась, но коридор был пуст. Он ухватил покрепче рукоять дубинки и, не спуская глаз с двери напротив, направился к выходу.

Дежурный сидел необъятной спиной к нему. По сравнению с ним большой Мелешкин был худым, как перед ним самим Лелькин. Мч на цыпочках подошел к спине и ударил дубинкой по шее, вернее, где она должна быть. Голову он бережно опустил на голую женщину в журнале.

***

На улице он глянул украдкой по сторонам и пошел налево. В переулке напротив виднелись габаритные огни машины. В ней сидели двое. Когда он приблизился, из машины вылез невысокий черноусый парень, миниатюрней, пожалуй, Лелькина, и спросил хмуро:

– Оружие есть?

Мч подал Коле дубинку, приподнял сначала свитер, затем штанины джинсов и вывернул карманы.

Взяв дубинку, Коля указал на переднюю правую дверь. Садясь в машину, похожую на «Волгу», Мч взглянул на Катю на заднем сидении.

– Все хорошо получилось? – спросила она.

– Даже лучше, чем ожидал.

– Ты имеешь в виду, что трупов после тебя не будет? – спросил Коля, трогая машину.

– Как получилось с одним, Катя видела. А дежурного я ударил дубинкой по шее. От этого не умирают, тем более с бычьей шеей.

– Почему не взял пушки?

– Хотел, чтобы у милиции ко мне было меньше претензий.

– Не думаю, что они это оценят, – усмехнулся Коля, – а нам бы они пригодились. Давай рассказывай все с того момента, как Катюха уехала из лесничества. Что было до этого, мы знаем. Предупреждаю, я, ёклмн, – не она и сразу усеку, где ты будешь лепить горбатого, понял? Начинай, а там мы решим, что с тобой делать.

Коля вынул из кармана куртки пачку сигарет и закурил. Не в силах оторвать от огонька взгляд, Мч попросил:

– Не угостишь?

Коля достал из ящичка на передней панели непочатую пачку с зажигалкой и протянул. Мч с наслаждением закурил и стал рассказывать. Они слушали молча, лишь Катя изредка тихо всхлипывала, когда он упоминал по имени отца или мать. Когда он закончил ее приходом в камеру, Коля спросил:

– Номер или марку той машины не запомнил?

– Номера на ней, по-моему, не было, а марку такую я не знаю. Похожа на пикап, только обтекаемый. По-моему, зеленый.

Впереди них послышался вой сирены, затем еще один чуть в стороне и еще один сзади. Коля притормозил, а когда навстречу им на огромной скорости пронеслась милицейская машина, остановился и проговорил сердито:

– Выходит, ёпрст, трупы после тебя там все-таки остались.

– Я их не оставлял, – возразил твердо Мч, но ему стало не по себе. – Давай вернемся и узнаем, в чем там дело. Я бы не хотел, чтобы между нами были недомолвки.

– Я тоже так думаю. – Коля развернул машину и поехал назад.

Когда они подъехали к месту их недавней встречи, по дороге в сторону отделения милиции проехал микроавтобус с надписью «Телевидение».

Выключив двигатель, Коля сказал Мч:

– Мы вдвоем сходим туда, а ты сиди здесь. Дождись, понял? Если ты не убивал, бояться тебе, ёклмн, нечего. – Он вынул из замка зажигания ключ, поднял с пола дубинку и, выйдя, спрятал ее в багажник вместе с Катиным пистолетом.

Дорогу они переходили, держась за руки. Если не считать, что Катя была чуть повыше, то со спины они походили на близнецов-подростков, скорее девушек из-за узких плеч и тонких шей. Да и зады у них были почти одинаковые, разве что у Кати покруглее. Мч опять пожалел ее: как же она, бедная, будет рожать с такой маленькой попкой. А о том, что без родителей, он даже не хотел и думать. Но не думать об этом не мог, чувствуя за собой вину в смерти ее родителей.

Я обязан заменить их ей, думал он, глядя на удалявшиеся фигурки. Он опять обратил внимание на Катину походку, которая, несмотря на страшное горе, попрежнему была царственной.

Оставшись один, он курил одну сигарету за другой. Ему было видно все происходившее на площади перед зданием отделения милиции. У самого входа стояла «Скорая», а по бокам было много машин, которых не было, когда он выходил из отделения. На крыльце и возле него толпились люди. Туда и направился Коля, оставив Катю в стороне. Однако стояла она в одиночестве недолго. Возле нее остановилась милицейская «Волга», из которой вышел Безусяк. Подойдя к Кате, он что-то ей сказал, и они вдвоем направились в отделение. Коля попытался присоединиться к ним, но майор отстранил его. Однако Коля оказался настырным и вскоре проскользнул в пару с кем-то.

Совсем скоро из двери вынесли носилки с накрытым темной простыней телом. Судя по тому, как они изогнулись под тяжестью, Мч догадался, что на них лежал дежурный. Он не знал, что и думать, так как был уверен, что его удар по шее не мог оказаться смертельным.

С трудом воткнув носилки в машину, санитары бегом опять направились ко входу. На этот раз тело на носилках не было накрыто, а рядом с ними семенила женщина. держа что-то над забинтованной головой. У Мч слегка полегчало на душе: «Слава богу, хоть Лелик жив». С тем большим нетерпением он стал ожидать возвращения Кати с Колей.

Неприятная мысль пришла ему в голову, когда он прикрыв глаза, ушел в себя: точно зная, что больше нет СССР, а другой страны, даже России, он не признавал, тем не менее, он, как ни в чем ни бывало, думает и переживает совершенно о другом. Он стал оправдываться: «Что я должен и могу сделать? Схватить ружье Федора Николаевича и пустить в себя пулю или побежать воевать за Советскую власть? С кем? С полунищими милиционерами? Они такая же жертва, как все и как я. С владельцами особняков? Они просто воспользовались свалившейся на них возможностью воровать и богатеть, хотя, конечно, способствовали и радовались развалу Советского Союза и приходу к власти этого старика Ельцина. Убить его? По-моему, он уже покойник как правитель, судя по его придурковатому виду, и за него давно правят другие. Да и что это дало бы? Вернуло советскую власть и главное, СССР?».

И еще одна мысль, тесно связанная с этими вопросами, преследовала его. Если ему сейчас, со слов Федора Николаевича, около тридцати, а память он потерял, скорее всего, недавно, то где и с кем он был и что делал во время тех трагических событий в стране? Пытался ли что-либо сделать или спокойно, как все, наблюдал?

Он очень хотел знать об этом.

Он пришел к выводу, что, несмотря ни на что, дел у него в этой жизни еще много и продолжить ее стоит. Но только не в тюрьме, где он ничего не сможет сделать. Вот почему он с тревогой смотрел на входную дверь отделения милиции, площадь перед которым постепенно пустела. Остались несколько машин, в том числе «Волга» Безусяка. Такую модель Мч хорошо помнил, а Колину – нет, и микроавтобус телевидения – тоже.

Наконец показался Коля в окружении трех человек в гражданской одежде. Все четверо направились в сторону Мч. Он поймал себя на том, что ему захотелось выскочить из машины и убежать, но, стиснув зубы, он остался на месте.

Они перешли дорогу. Трое сели в машину, а Коля пошел дальше. Мч облегченно вздохнул. Но Коля был мрачен, желваки на его щеках вздувались в такт дыханию.

– Как выносили труп и полутруп, ты видел, – сказал он, усевшись. – У одного, ёпрст, дырка во лбу, у другого – в животе. А ты утверждаешь, что не стрелял.

У Мч пересохло во рту, и он с трудом выдавил:

– Но я, правда, честное слово, не стрелял. К пистолету я даже не прикасался.

– Честное слово, – усмехнулся Коля. – Сейчас таких, ёклмн, понятий нет. Ты еще поклянись, что милицейские удостоверения и кошельки с деньгами у них не забрал.

– Какие удостоверения и кошельки? – Мч начал злиться. – Их тоже мне приписали? Но там другое дело, там они были одни, а здесь вы с Катей видели, что у меня ничего, кроме дубинки, не было.

– Мог спокойно выбросить по дороге.

– Куда? Там один асфальт. Их что, нашли, передали и на них оказались мои отпечатки, как на том пистолете? Я не ошибся?

– Кто же отдаст кошельки с деньгами? Тем более пистолеты и милицейские удостоверения, которые на вес золота.

У Мч вырвалось:

– Надо было мне все это у них забрать, и сейчас я бы не был таким беспомощным.