Пройдённый путь (Книга 1) - Семен Буденный

Проведя с помощью полковых комитетов соответствующую подготовку солдат к предстоящей задаче, я с первым эшелоном Нижегородского полка прибыл в Оршу, где и началась выгрузка. Командир бригады генерал Копачев запротестовал, заявив, что у него нет указаний о выгрузке и бригада должна следовать в Минск.

- Не дай бог, голубчик, что случится! Кто будет отвечать?

Я ответил генералу, что мы получили указания с фронта и не можем не выполнить их; по-видимому, и он получит такие же указания, а ответственность за последствия берут на себя дивизионный и полковые комитеты. Солдаты единодушно поддерживают свои комитеты и твердо намерены задержать "дикую" дивизию, сказал я.

В конце концов генерал Копачев, командиры полков и весь офицерский состав бригады отступили, заявив, что они снимают с себя ответственность за действия солдатских комитетов. Больше они не вмешивались в дела, связанные с разоружением дивизии горцев. Офицеры, и прежде всего генерал Копачев, опасались, что, встав на путь противодействия солдатам, они рискуют разделить участь коменданта Гомеля.

На вооружении бригады имелось шесть станковых пулеметов и одна конно-горная батарея, которые немедленно были выдвинуты на огневые позиции.

"Дикая" дивизия приближалась к Орше. Ревком железнодорожников внимательно следил за прохождением каждого эшелона. Мы условились принимать эшелоны в Оршу через определенное время с тем, чтобы иметь возможность разоружать горцев поэшелонно.

Горцы сопротивления не оказали. Может быть, они приняли требование о разоружении как приказание свыше, а, может быть, пулеметы и орудия, приведенные в боевое положение, оказали свое внушающее действие.

Солдаты первых двух эшелонов "дикой" дивизии, после того как они сдали все огнестрельное оружие, были выгружены из вагонов и направлены в г. Быков пешим порядком. Остальные подразделения дивизии направлялись также в Быхов, но по железной дороге.

Выполнив в Орше указание Фрунзе, наша бригада погрузилась в вагоны и отбыла в Минск.

Начальник дивизии генерал Корницкий, узнав о событиях в Орше, был страшно возмущен, он потребовал предать меня военно-полевому суду. Однако это требование натолкнулось на решительное солдатское "нет!", и вопрос о предании меня суду отпал.

После возвращения бригады в Минск начались выборы в Учредительное собрание.

Все драгунские полки Кавказской кавалерийской дивизии - Северский, Тверской и Нижегородский - проголосовали за список большевиков, только Первый Хоперский Кубанский казачий полк, входивший в состав нашей дивизии, проголосовал за эсеров. Однако не всюду на Западном фронте результаты голосования были такими.

М. В. Фрунзе, присутствовавший на заседании нашего дивизионного солдатского комитета, которое происходило после выборов, в своем выступлении сказал, что еще многие солдаты находятся под влиянием меньшевиков и особенно эсеров. Так, например, части Молодечненского гарнизона полностью голосовали за эсеров. Призывая утроить усилия по привлечению солдатских масс на сторону большевиков, Фрунзе выразил уверенность, что недолго еще эсеры и меньшевики смогут обманывать народ. В Петрограде, Москве и в других пролетарских центрах, говорил Михаил Васильевич, нарастает революционный взрыв, который сметет контрреволюционное Временное правительство и полностью передаст власть в руки Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

На этом заседании Фрунзе посоветовал солдатскому комитету нашей дивизии неофициально рекомендовать генералам и офицерам, особенно тем, кто наиболее реакционно настроен, оставить свои посты и без шума покинуть Минск. Генералы и офицеры, получив от нас такую рекомендацию и опасаясь расправы солдат, поспешили скрыться. Большинство командного состава нашей дивизии бежало в Польшу, где Временное правительство позволило Пилсудскому формировать свои легионы. Ярые сторонники царя бежали на юг России, рассчитывая найти там поддержку у монархически настроенных казаков. Уже чувствовалась напряженная обстановка приближавшейся пролетарской революции.

Как-то в два часа ночи секретарь Минского горкома партии Кузнецов, которого я знал как стойкого революционера и прекрасной души человека, прислал мне записку с просьбой направить к горкому надежные воинские подразделения. Эта просьба объяснялась тем, что гарнизон в Молодечно полностью голосовал за эсеров и существовала опасность захвата Минского горкома большевиков сторонниками Временного правительства.

К этому времени наше командование уже разбежалось, и фактически руководство дивизией, за исключением Первого Хоперского Кубанского казачьего полка, взял в свои руки дивизионный солдатский комитет.

К горкому был направлен эскадрон Тверского драгунского полка, наиболее твердо стоявший за большевиков. Вместе с эскадроном поехал к горкому и я.

Вскоре до нас дошла весть о победе Октябрьского восстания в Петрограде. Когда эта весть распространилась по Западному фронту, большинство казачьих частей походным порядком двинулось на Дон и Кубань. Ушел на Кубань и 1-й Хоперский казачий полк нашей дивизии. Уже было видно, что враги революции готовятся к лютой борьбе против народной власти и именно с этой целью стягивают на Дон и Кубань, на юг России казачьи полки и другие находящиеся под их влиянием вооруженные силы.

В предчувствии предстоящей на Дону борьбы с реакционным казачеством солдатские комитеты по моему предложению предприняли попытки увести Северский, Тверской и Нижегородский драгунские полки в Сальские степи. Мы рассчитывали использовать там эти большевистски настроенные полки для организации и защиты Советской власти, разместив их по помещичьим экономиям округа, где можно было обеспечить солдат продовольствием, а конский состав фуражом за счет запасов помещиков и коннозаводчиков.

Задавшись этой целью, мы разъясняли солдатам, что казаки ушли не демобилизовываться, а драться за царя, и что нам ввиду этого надо не расходиться по домам, а готовиться к борьбе за Советскую власть.

Однако наши попытки не увенчались успехом: слишком велика была тяга солдат к миру, к земле. Все хотели скорее вернуться домой, чтобы получить землю и строить новую, советскую жизнь.

В соответствии с этим общим желанием было принято решение о демобилизации. Дивизионный и полковые солдатские комитеты постановили выдать солдатам оружие, по комплекту обмундирования, в том числе валенки, полушубки, теплое белье и раздать все оставшиеся на полковых и дивизионных складах продукты: хлеб, сахар, крупу и т. д. После завершения этой работы солдатские комитеты нашей дивизии прекратили свою деятельность, и я уехал на родину, в станицу Платовскую Донской области, захватив с собой оружие и седло, чтобы там, на месте, бороться за власть Советов.