Мобберы - Александр Рыжов

– Давай адрес, – сказал он, когда отжурчал модем и на панели задач появился значок Интернета.

Рита продиктовала адрес, обнаруженный на закладке. Джим вбил его в адресную строку, стукнул по клавише. На экране, как привидение, стал вырисовываться незнакомый сайт.

– Похоже, его личный, – определил Джим, когда очертания сделались более-менее чёткими. – Видишь? «Андрей Калитвинцев». Портрет, биографическая справка…

С портрета на них глядел строгий мужчина лет пятидесяти, по виду – типичный архивный червь, как подметил майор Семёнов.

– И этот сухарь придумал такие хитрые загадки? – усомнилась Рита.

– Седина в бороду… – отозвался Джим. – Или лучше: в тихом омуте… Ладно, давай посмотрим, что здесь имеется.

Он нашёл карту сайта, стал перескакивать со страницы на страницу. Сайт оказался небольшим и убогим: расхожее оформление, никаких наворотов. Калитвинцев позиционировался как специалист в области отечественной живописи и литературы XIX века: в трёх десятках статей он скучно излагал итоги своих исследований, касавшихся творчества Сурикова, Брюллова, Тропинина, Венецианова, Васильева, Айвазовского, Ге и других художников, чьи полотна выставлялись в Русском музее. Литературный раздел был скромнее: всего пять статей о поэзии «золотого века».

– Стоило городить огород ради такой дребедени… – проворчал Джим, изменив своей рафинированной интеллигентности.

– Не торопись, – Рита отобрала у него мышку, покрутила колесико. – Видишь, здесь внизу, под «золотым веком», окошко. Мне думается, надо вписать сюда пароль, и мы получим доступ ещё к чему-то.

– Ты знаешь пароль?

Рита развернула клочок бумаги, на который переписала строки, проступившие на мокрой закладке:

– «Чтобы узнать больше, умножь смерть императора на рождение наследника. Импи подскажет».

– Исчерпывающие сведения.

– Раз требуется умножить, значит, имеются в виду цифры. К примеру, год смерти императора и год рождения наследника. Других вариантов я не вижу.

Рита рассуждала логично.

– Допустим, – сказал Джим. – Остаётся выяснить, кто император и кто наследник.

– Окошко расположено под статьей о «золотом веке» русской поэзии. Если мне не изменяет склероз, это первая половина девятнадцатого столетия. Ну… плюс-минус, мелочи не имеют значения. Кто у нас правил тогда?

– Александр Первый и Николай Первый, – блеснул познаниями Джим.

– Вот! – Рита торжествующе подняла палец. – Николай был наследником Александра. Так? Александр умер в тысяча восемьсот двадцать пятом году, а Николай родился в… Найди-ка.

Джим быстро отыскал в Интернете нужные данные и вывел на экран калькулятор.

– Умножаем тысячу восемьсот двадцать пять на тысячу семьсот девяносто шесть. Получаем… – Щелчок. – Получаем три миллиона двести семьдесят семь тысяч семьсот. – Джим немедленно вогнал это число в окошко на сайте Калитвинцева, нажал кнопку «ОК». – Хм, прокололись…

– Да? – не поверила Рита, убеждённая, что всё рассчитала правильно. – Давай тогда год смерти Николая умножим на год рождения… кто там был его наследником? Александр Второй?… на год рождения Александра Второго.

Перемножили 1855 и 1818. Получилось 3372390. Джим ввёл это число вместо прежнего, снова нажал «ОК».

– Ошибка. Что-то ему не нравится.

Рита опять схватилась за бумажку с подсказкой и стала перечитывать написанное, хотя знала его наизусть:

– «…умножь смерть императора на рождение наследника». Это могут быть только годы!

– Или даты, – сказал, поразмыслив, Джим. – Дни, месяцы…

Они нашли точные даты рождения и смерти Николая Первого, дату ухода в мир иной Александра Первого и дату появления на свет его тёзки с порядковым номером II. Джим перемножил дни, затем месяцы, затем сложил дни с месяцами, перемножил вновь, прибавил к суммам годы, ещё раз перемножил… За это время под окном прогремели четыре электрички. Компьютер стабильно выдавал одно и то же: «ОШИБКА!»

Когда перепробовали все возможные сочетания, Рита огрела кулаком ни в чём не повинный стол.

– Мы не могли ошибиться! Давай вспоминать других императоров.

– Был ещё Павел, – неуверенно произнёс Джим. – Его убили в тысяча восемьсот первом. «Золотой век» только начинался…

– Давай Павла! – потребовала Рита.

Они произвели различные комбинации с Павлом и его наследником Александром Первым. К успеху это не привело. Рита удручённо пинала кресло, в котором сидел Джим.

– Подожди! – Он вскинул опущенную голову. – У Павла было не то три, не то четыре сына, и наследником престола после бездетного Александра был не Николай, а Константин. Я читал об этом в какой-то книжке про декабристов. Когда Александр умер, новым царём объявили Константина, но он отрёкся, и тогда престол достался Николаю…

– Ищи Константина!

Найдя дату рождения Константина Павловича, Джим выполнил привычные манипуляции с цифрами, получил несколько ответов, но ни один из них не подошёл.

– Что за фигня! – Рита пнула кресло с такой силой, что оно откатилось от стола.

– Не ломай мебель, пожалуйста, – вежливо попросил Джим.

– Иди ты!.. – Она надулась и стала глядеть на экран, где висел бледный сайт Калитвинцева Андрея Никитича, бессердечного искусствоведа, придумавшего эти глупейшие загадки.

Джим не обиделся. Повздыхав, он попробовал продолжить рассуждения:

– Почему мы зациклились на «золотом веке»? Император может быть любой…

– Потрясающе! Любой! – вспылила Рита. – Сколько императоров было в мировой истории? Море! Мы что, должны их всех перебирать? Зашибись!

– Не нервничай. Интуиция подсказывает мне, что круг поиска ограничен. Императоры должны иметь отношение к «золотому веку». Или к Русскому музею. Или к чему-то другому, чего мы не заметили на сайте.

Под грохот поездов Рита молча следила за тем, как он методично перебирал электронные страницы, вносил в калькулятор всё новые и новые цифры, складывал, умножал. «ОШИБКА!» – безжалостно твердил компьютер.

– Бесполезно. Только трафик зря сжигаешь…

Джим побарабанил длинными, давно не стриженными ногтями по столу. Подцепил пальцем очки и взгромоздил их на переносицу, с которой они всё время сползали на кончик носа.

– С налёта не вышло… Возьмём подсказку Импи?

Рита расправила скомканную бумажку. «Импи подскажет». Знать бы, кто он, этот Импи.

– Сейчас посмотрим, – Джим открыл поисковую систему. – «И-М-П-И»… Вуаля.

Интернет вывалил на экран первую из тринадцати тысяч семисот девяноста восьми страниц со ссылками. Джим стал просматривать их по очереди.

– «Мерчисон Родерик Импи, английский геолог, профессор минералогии, с тысяча восемьсот сорок пятого года – академик Петербургской Академии наук, дал названия периодам ранней палеозойской эры: силур, девон и пермь…» Не он ли? Петербург, тысяча восемьсот сорок пятый…

– Геолог? – Рита поморщилась. – Что там ещё?

– «Ганс Шомбургк. Дикая Африка». Цитата: «Они рассказывали, как однажды Кетчвайо приказал поймать живьём взрослого льва; на ловлю был снаряжён целый „импи“ (полк). Когда обряд закончился, главный индуна разъяснил командирам отдельных импи, куда им следует вести своих людей…»

– Ахинея.

– «ИМПИ-1 – измеритель мощности полупроводниковых излучателей… Требуется оператор ИМПИ в городе Раменское, зарплата в зависимости от стажа…» Дальше. «В Доме культуры Сортавалы проходит выставка фотоэтюдов Импи Киелевяйнена…» «В субботу на Киевском ипподроме первой финишировала лошадь по кличке Импи…» «Нужно ли по всей форме представлять читателю Импи Барбикена, председателя балтиморского Пушечного клуба, и капитана Николя, и Дж. Т. Мастона…» Это, кажется, из Жюля Верна. «Фестиваль педагогических идей. Открытый урок на кафедре ИМПИ…» «Как сообщили нашему изданию из достоверных источников, вчера на трансфер был выставлен Энди Импи, игрок „Химика“…»

– Довольно! – Рита поднялась и пошла в коридор. – Надоело.

Назову себя тупицей

В полукружье, образованном крыльями Казанского собора, было по-домашнему уютно. Рита сидела на лавочке и листала найденную в облюбованном буккроссерами кафе книгу Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн». Завтра предстоял последний экзамен, она была к нему готова и решила не забивать себе голову филологической околесицей. Едва она пришла сюда и села на тёплые доски, как её окутала пленительная истома. Так бы и сидеть тут до вечера, греясь на солнышке и бездумно читая Фриша…

Украдкой она посматривала на часы: до названного Джимом срока оставались считанные минуты. В час дня случится нечто. Что конкретно? Рита не знала. Она видела флэш-моб один-единственный раз. Тогда творившееся стало для неё полной неожиданностью. Теперь же она знала, что произойдёт нечто, и даже знала когда. Однако эта осведомлённость только будоражила, электризовала, острыми щекочущими разрядами покалывала нервы. Чем ближе минутная стрелка подкрадывалась к цифре «12», тем напряжённее становилось ожидание. Истома, как накидка, у которой вдруг оборвалась пуговка, сползла с плеч, и без неё стало прохладно, несмотря на густой, пластилиново липший к телу свет солнца. Когда осталась минута, ждать стало невмоготу. Рита закрыла книгу и приготовилась к страшному.