А путь и далек, и долог - Юрий Латыпов

Спустя пару недель, сплавляясь по Колыме, мы были потрясены увиденным. В одном из склонов её обрывистых берегов, размытом водой, чередовались ряды человеческих скелетов: ряд черепов сменялся рядом ног. Эта жуть долго зримо стояла в нашей памяти. Я отчетливо понял высказывание, что «колымская трасса лежит на костях политзаключенных». Несколько лет в экспедициях с геологами не сделали меня диссидентом, но заставили повзрослеть, самому размышлять обо всем увиденном и узнанном и относиться критически ко многому услышанному или прочитанному.

Нам предстояло выполнить с десяток увязочных контрольных маршрутов, по пути пополнить запасы продуктов, взяв их на промежуточном лабазе, заготовленном весной, и возвращаться на базу для завершения камеральных работ. На шестой день мы подходили к лабазу. За пару километров до него мы увидели вокруг извилистые ярко-зеленые полосы, удивились и не могли понять, что бы это могло быть. Начиналась осень и вокруг вся растительность была преимущественно пожухлой. Подойдя к лабазу, мы обнаружили, что он был полностью разрушен медведем. Зелёные полосы оказались проросшим овсом. Медведю, вероятно, случайно порвавшему мешок с овсом, вероятно, понравилось, как он золотистой струёй высыпался из дыры, и тот стал его таскать вокруг лабаза, так же он поступил со вторым мешком. Посеянный таким образом овес за лето пророс, образовав зелёные полосы.

Все остальные продукты были практически уничтожены, консервные банки погрызены – по сравнению с решетом в них было на порядок больше дыр. Пачки с индийским чаем разорваны и перемешаны с землей, разодран мешок с мукой, которая была развеяна по округе. Оставшаяся в мешке мука покрылась цементной коркой. Все крупы и макароны после вероятного нашествия мышей и сусликов, следы сытного пребывания которых встречались на каждом сантиметре земли, представляли собой невероятное крошево. Найдя чудом уцелевшие три банки тушёнки и две пачки галет, мы, сколько смогли, собрали чай и сели горестно подсчитывать наши запасы на оставшиеся пять – шесть дней работы. Итог был неутешительным: еды хватит максимум на три дня.

Когда с продуктами возникает проблема, как по какому-то злому року срабатывает закон подлости – еще недавно бывший в изобилии подножный корм куда-то исчезает. Встречавшиеся до этого почти каждый день олени, глухари, куропатки и рябчики как будто тут никогда и не водились. Из-за прошедших в верховьях дождей реки и ручьи разлились, вода стала мутной, и рыба перестала клевать. Тянувшиеся на много километров ягодники с прекрасной голубикой превратились в жалкие единичные кустики с полувысохшими редкими ягодками. Дело было к вечеру, делать было нечего.

Оставшуюся работу распределили на три дня, после чего за следующие три дня должны были дойти до базы. Работу вместе с оставшимися продуктами благополучно закончили в намеченный срок. Предстоящий путь на базу в сорок пять километров разбили поровну на три участка. Вечером собрали остатки муки, испекли пресные лепёшки и разделили их по три штуки на брата. Каждый был волен поступать с ними в меру своего голода. Одну лепёшку я тут же заныкал, сказав, что заберусь на склад на базе и буду кайфовать, намазав ее сливочным маслом и сгущенкой. Это вызвало ухмылки на лицах некоторых участников дележа последнего пропитания. Другую – еще теплую, тут же съел. Третью ел небольшими кусочками весь второй день перехода вперемежку с редко встречающимися ягодами голубики. Было вкусно, но очень мало. В первый день мы с очень большим трудом продвинулись на шесть километров. В самом начале путь нам преградил так называемый «карандашник» – заросли лиственницы немногим толще карандаша, но стоящие очень плотной стеной. Человек с трудом может продраться через такие заросли, а уж навьюченные лошади, имеющие с вьюками более полутора метров в ширину, вообще встают намертво. Продвигались буквально из-под топора, рубили просеку, сменяясь в течение восьми часов по двое. Ставить палатки сил не было, есть из-за усталости не хотелось, да и ничего не было.

Неизвестность предстоящего дня не позволяла забыться крепким сном. Однако проснулись и поднялись все довольно бодрыми. На нашу радость лошади нашли ночью траву – как следует наелись и выглядели бодрее нас. Через некоторое время лиственничные заросли стали редеть и пропали совсем. Твердая дорога по высоким речным террасам один раз затормозилась небольшим болотом, из которого пришлось около часа извлекать увязших лошадей и перетаскивать их вьюки на сухое место. В общем, мы с успехом преодолели в этот день около двадцати километров. Усталые, но довольные мы попили сильно разбавленного несладкого чая и улеглись спать. Последний участок пути на следующий день мы пролетели, как ласточки, еле успевая за лошадями по отличной галечно-песчаной дороге по берегам рек и речушек.

Конец ознакомительного фрагмента.