Незваный гость - Линда Уиздом

Она почувствовала, как у нее застучало в висках.

«Это нечестно! Уж если кто-то сюда проник, то почему именно он?»

Кали хотела бы навсегда забыть о вечеринке в Сочельник три года назад, но так и не смогла. И не сможет, пока Тревис у нее в доме. Все подробности запечатлелись в ее памяти, и время не изгладило их.

На этой вечеринке она обнаружила Блейна в постели с молоденькой белокурой голливудской старлеткой. Ее боль мгновенно сменилась вспышкой ярости, и она внезапно осознала, что должна отплатить ему той же монетой. Кали выпила лишнего и окончательно осмелела. Теперь ей предстояло найти жертву. Она не смогла бы толком объяснить, почему остановила свой выбор на Тревисе. Ей было понятно одно – он здесь чужой, а в роли жертвы незнакомец гораздо предпочтительнее. Уже их первый поцелуй наэлектризовал ее, а от бурных ласк она испытала настоящий шок. Кали незаметно покинула зал, ощутив отвращение к себе и стыдясь, что согласилась лечь в постель с мужчиной, которого совсем не знала. По иронии судьбы Тревис не только не осудил ее за эту выходку, но, похоже, догадался, что она обвиняет одну себя. Он вообще прекрасно понял ее состояние той ночью, но Кали так и не смогла побороть неприязнь к нему. Она не нуждалась ни в ободрении, ни в жалости, ни в сочувствии ни от кого, а уж от него особенно. Кали благодарила провидение, что никогда больше не встретится с этим мужчиной, и постаралась стереть из памяти этот эпизод. И вот он приехал к ней по какой-то неясной причине. Обидней всего, что он пробудил тяжелые воспоминания и испортил посетившее ее впервые за эти годы хорошее настроение.

– А не выпить ли нам после обеда? – Голос Тревиса прервал ее невеселые размышления.

Она круто повернулась, не подозревая, какой привлекательной показалась ему с расширившимися от волнения глазами и встревоженным лицом.

Тревис похлопал по бутылке бренди, которую держал в руке.

– Я привез это с собой, чтобы пить по вечерам. После долгой дороги мое желание вполне оправданно. – Он поставил на стол два бокала и наполнил их янтарной жидкостью.

Кали взяла бокал и осторожно пригубила.

– Дайте выход чувствам и не копите в себе злобу, ничего хорошего в этом нет, – произнес он и с удобством расположился на стуле, обитом твидом зеленовато-водянистого оттенка.

– Я и не знала, что вы разбираетесь в психологии.

Ее сарказм не остался незамеченным, однако Тревис предпочел не реагировать.

– Стресс сам по себе никого не выбирает. – Он с удовольствием отхлебнул большой глоток бренди. За окном ощутимо похолодало, и ему захотелось согреться, почему бы и не с помощью бренди, хотя он не возражал, чтобы сидевшая напротив женщина тоже выпила с ним и душевно оттаяла. – У вас хватает своих проблем и есть немало оснований злиться на весь мир. Я прошу лишь об одном – не вымещайте их на мне.

– Я не испытываю к вам никаких чувств, ни злых, ни добрых.

Кали застыла в напряжении на краешке стула и явно была готова отразить любой удар.

Не только Кали вспомнила о вечеринке в Сочельник, подумал о ней и Тревис. Сначала он хотел намекнуть, что не забыл ту ночь, но, сообразив, что к чему, отказался от этого. Она сидела слишком близко от своего ружья, и, если снова попытается пустить его в ход, Тревису наверняка не поздоровится. Однако он тут же забыл о ружье, заметив, что ее поношенные джинсы плотно облегают стройные бедра и длинные ноги, а под свитером отчетливо вырисовывается высокая грудь. Тревис ощутил зуд в ладонях при воспоминании о том, как он сжимал и ласкал эти округлые возвышенности. А какой нежной и шелковистой была ее кожа, с какими страстными стонами она откликалась на его поцелуи! Мучительно и незабываемо. Он повернулся и заерзал на стуле, почувствовав, что его тело реагирует на эти жгучие воспоминания. Кали, по-видимому, догадалась, что Тревис неотступно думает о ней. Она одним глотком опорожнила бокал с крепким бренди и стремительно встала.

– Вы можете переночевать наверху, – ледяным голосом проговорила она. – Надеюсь, вам там будет удобно.

С этими словами она миновала холл, направилась в дальнюю комнату и резко захлопнула дверь.

Тревис не сдвинулся места. Он хотел бы безотлагательно поговорить с ней о «Человеческих слабостях», даже если такая беседа и кончилась бы для него плохо. Затем ему пришла в голову новая мысль: как-никак ему позволили остаться до утра, и он попробует затронуть эту тему завтра. Тревис прикинул, что ему удастся произнести, по меньшей мере, две фразы, прежде чем она схватится за ружье.

Он отнес бокалы на кухню и проверил, заперты ли двери, а после поднялся наверх в спальню. Комната оказалась очень холодной, совсем как ее хозяйка.

Глава 3

Кали не чувствовала себя защищенной, закрывшись в спальне, хотя и не верила, что Тревис осмелится войти к ней без спроса. Она подозревала, что ей предстоит нелегкая ночь. Его приезд оживил растущие воспоминания, и она боялась повторения бессонницы и кошмаров, мучивших ее в первый год после исчезновения Черил. Тогда она не могла отделаться от ночных страхов, ей все время казалось, что с Черил стряслась беда. Кали долго не удавалось смириться с разлукой или, точнее, с похищением дочери. Правда, она постоянно пыталась заглушить душевную боль, загнать ее в глубины подсознания. Кали научилась не плакать, заставила себя есть, чтобы не чувствовать себя тяжело больной, а главное, обнаружила, что в ней есть воля к жизни. Оставалось только молиться, чтобы в один прекрасный день к ней вернулась Черил. Кали ни на минуту не прекращала поиски и твердо верила, что дочь будет с ней. И если Блейн решит сюда сунуться, Кали вынет из ружья соль и зарядит его чем следует!

Она разделась и легла, свернувшись в постели клубочком. Обычно Кали ложилась много позже, но сейчас поняла, что лучше побыть одной, чем находиться в обществе такого опасного мужчины, как Тревис. Ну, зачем она впустила его? По правде признаться, ей следовало давно уже выставить его из дома и вновь погрузиться в обманчиво-спокойное одиночество.

«Как странно», – подумала Кали. До семнадцати лет она мечтала вырваться из Ньютон-Гэпа. Ее мать сбежала из дома, когда ей было всего пять лет. Теперь, вспоминая свое детство. Кали ее не осуждала. Ее отец привык доказывать свою правоту кулаками. Неудивительно, что Кали могла свободно вздохнуть лишь в школе или на работе в магазине. Время для продавщицы, скучающей в ожидании покупателей, тянулось медленно, и она с удовольствием листала журналы мод. Тогда-то ей и захотелось стать фотомоделью. Кали поделилась с отцом своими планами. В ответ он с силой ударил ее по лицу и заявил, что быть моделью – занятие для шлюх, а ей нужно выйти замуж и жить по-людски. Больше Кали об этом не заикалась, но знала, что поступит по-своему. Через три недели после окончания школы и через четыре дня после своего семнадцатого дня рождения она сбежала из дома со своим приятелем Гаролдом Грешамом. Он собирался стать актером, и молодая парочка направилась в Лос-Анджелес.