Под грузом улик - Дороти Сэйерс

— Здесь их у него было очень мало, — ответил Паркер. — Чековая книжка из отделения Черинг-кросс банка Кокса, но она новая и мало чем может помочь. Вероятно, он держал у них только небольшой текущий счет на случай, когда приезжал в Англию. Чеки в основном выписаны на себя, за редким исключением счетов за гостиницу и портному.

— Что-нибудь вроде паспорта?

— Вероятно, все документы в Париже. У него там квартира где-то неподалеку от Сены. Мы связались с французской полицией. У него был номер в «Албании». Я попросил опечатать его до моего приезда. Я думаю съездить завтра в город.

— Да, пожалуй. Какие-нибудь записные книжки, бумажники?

— Да, вот бумажник. Тридцать фунтов купюрами разного достоинства, визитная карточка торговца вином и счет за пару брюк для верховой езды.

— Никакой корреспонденции?

— Ни строчки.

— Да, кажется, он относился к тому сорту людей, которые не хранят писем. Результат прекрасно развитого инстинкта самосохранения.

— Да. Между прочим, я поинтересовался у прислуги относительно писем. Они сказали, что он получал довольно много писем, но никогда не оставлял их валяться где попало. Об отправляемых им письмах они мало что знали, так как обычно они опускались в почтовую сумку, доставляемую и открываемую только на почте, или передавались почтальону, когда он появлялся. Однако у всех сложилось впечатление, что он писал не много писем. Горничная сообщила, что ничего примечательного в его корзине для бумаг не находила.

— Да, удивительно полезная информация. Постойте-ка. Тут его ручка. Очень красивая — фирмы «Оното», с золотым пером. Боже! И абсолютно пустая. Уж не знаю, какие можно сделать из этого выводы. А никаких карандашей, кстати, я тут не вижу. Я склонен думать, что вы не правы, утверждая, что он не писал писем.

— Я ничего не утверждаю, — невозмутимо откликнулся Паркер. — Осмелюсь даже согласиться с вами.

Лорд Питер отошел от туалетного столика, просмотрел содержимое гардероба и снял несколько книг с тумбы у кровати.

— «Закусочная на Рейне», «Аметистовое кольцо», «Восточный ветер» (ну что ж, очень характерно для нашего юного друга), «Жизнеописание кадета де Кутре» (тю-тю-тю, Чарлз!), «Манон Леско». Гм! Есть еще на что посмотреть в этой комнате?

— Кажется, нет. Куда вы хотите отправиться теперь?

— Осмотрим все по порядку. Постойте-ка. Кто у нас в соседних комнатах? Ах да, здесь комната Джералда. Элен в церкви. Давайте зайдем. Тут, естественно, вытирали пыль и подметали пол, погубив все, что можно.

— Боюсь, что да. Мне с большим трудом удалось удалить герцогиню из комнаты.

— Так. Вот окно, из которого кричал Джералд. Гм! На каминной решетке ничего — камин, естественно, растапливался с тех пор. Послушайте, а куда Джералд мог задевать это письмо, я имею в виду от Фриборна?

— Он никому не сказал ни слова о нем, — ответил Паркер. — Уж как старался старина Мерблес — герцог повторял только одно, что он уничтожил его. Мерблес считает это абсурдом. Так оно и есть. Если он собирался предъявить что-то вроде обвинения жениху своей сестры, должен же он был оставить какие-то доказательства! Или он считал себя одним из тех римлян, которые заявляли: «Как глава семьи, я запрещаю, и все тут»?

— Джералд — добрый, честный, чистый, хорошо воспитанный ученик и жуткий болван, — заметил Уимзи. — Не думаю, чтобы ему были свойственны такие средневековые замашки.

— Но если у него есть письмо, почему не предъявить его?

— Действительно, почему? Как правило, письма от старых однокашников из Египта не содержат компрометирующих сведений.

— А вы не думаете, — осторожно предположил Паркер, — что в нем могли содержаться намеки на какую-нибудь прежнюю… э-э-э… связь, о которой ваш брат не хотел бы ставить в известность герцогиню?

Лорд Питер не ответил, с отсутствующим видом изучая ряд обуви.

— Это мысль, — наконец произнес он. — У него было несколько историй — ничего особенного, но Элен, конечно же, сделала бы из мухи слона. И все же… — он задумчиво принялся насвистывать, — когда дело пахнет виселицей…

— Послушайте, Уимзи, вы считаете, что ваш брат отдает себе отчет в этом? — спросил Паркер.

— Надеюсь, Мерблес объяснил ему без обиняков, — ответил лорд Питер.

— Возможно. Но допускает ли он, что английский пэр может быть повешен за убийство на основании лишь косвенных доказательств?

Лорд Питер задумался.

— С воображением у Джералда всегда было не очень хорошо, — согласился он. — Но ведь на самом деле пэра могут повесить?

— Я выясню, — откликнулся Паркер. — По крайней мере, нет никаких сомнений, что они повесили графа Феррерса в тысяча семьсот шестидесятом году.

— В самом деле? — переспросил лорд Питер. — Ну что ж, как сказал старый атеист о Евангелии: «Дело было давно и, будем надеяться, неправда ».

— Но это истинная правда, — заметил Паркер, — он был расчленен и анатомирован. Впрочем, последняя часть процедуры ныне устарела и вышла из употребления.

— Я обязательно сообщу об этом Джералду и постараюсь убедить его серьезно отнестись к происшедшему, — сказал лорд Питер. — Какие сапоги были на нем в среду вечером?

— Вот эти, — указал Паркер, — но этот болван почистил их!

— Да-а-а! Мда-а! — горестно покачал головой Питер. — Добрые старые сапоги со шнуровкой…

— На нем еще были легины, — заметил Паркер, — вот эти.

— Довольно изысканное снаряжение для прогулки по саду. Но, конечно же, было мокро и сыро. Надо будет спросить у Элен, страдал ли Джералд когда-нибудь от бессонницы.

— Я уже спрашивал. Она сказала, что обычно нет, если только у него не болели зубы — тогда он не находил себе места.

— Однако зубная боль вряд ли может подвигнуть кого-нибудь идти на улицу холодной ночью. Ну что ж, пойдем вниз.

Они миновали бильярдную, где полковник совершал чудеса, и прошли в небольшую оранжерею.

Лорд Питер мрачно оглядывал хризантемы и ящики с луковицами.

— Эти чертовы цветочки выглядят просто восхитительно, у них такой здоровый вид, — заметил он. — Неужели вы разрешили садовнику поливать их?

— Да, — виновато сознался Паркер. — Разрешил. Но ему дано строгое указание передвигаться только по этим коврикам.

— Ладно, — примиряюще сказал лорд Питер. — Тогда поднимайте их и давайте займемся делом.

Приставив лупу к глазам и став на четвереньки, он внимательно принялся рассматривать пол.

— Кажется, все они пришли оттуда, — заметил он.

— Да, — согласился Паркер. — Я идентифицировал большую часть отпечатков ног. Люди входили и выходили. Вот следы герцога. Он вошел с улицы. После того как споткнулся о труп. — Паркер открыл наружную дверь и, подняв рогожу, указал на вдавленный участок гравия, потемневшего от крови. — Здесь он встал на колени около тела. Вот отпечатки его коленей и носков сапог. После этого он прошел в дом через оранжерею, оставив на всем пути следования отчетливые отпечатки черной грязи и гравия.

Лорд Питер осторожно опустился на корточки.

— Как повезло, что здесь такой мягкий гравий.

— Да. Его здесь совсем немного. Садовник объяснил мне, что он здесь такой просевший и редкий из-за того, что именно тут наполняют ведра водой из колодца. Сначала воду переливают в корыто, а уж из него черпают воду для дальнейших нужд. В этом году земля совсем превратилась в жижу, и несколько недель тому назад все заново посыпали гравием.

— Жаль, что их труды не распространились на остальную часть дорожки, — проворчал лорд Питер, с трудом балансируя на обрывке рогожи. — Ну что ж, пока все согласуется с рассказом Джералда. А что это за слон плюхнулся на газон?

— О, это констебль. Фунтов [5] двести пятьдесят, не меньше. А эта резиновая подметка принадлежит Крейксу. Он тут повсюду наследил. Эти размазанные вмятины — домашние тапочки мистера Арбатнота, а галоши принадлежат мистеру Петигру-Робинсону. На все это мы можем не обращать внимания. А вот здесь мы видим, как через порог переступила женская нога в твердой обуви. Я полагаю, это мисс Мэри. Вот еще след той же ноги у колодца. Она подошла рассмотреть тело.

— Вероятно, — согласился Питер, — а потом она вернулась в дом, прихватив на подошвах несколько крупинок красного гравия. Ну что ж, понятно. Ага!

На внешней стене оранжереи было расположено несколько полок для небольших растений, под которыми находилась влажная грядка, заросшая вялыми кактусами и вьющимися венериными волосами. Она была скрыта из виду рядом горшков с высокими хризантемами.

— Что там? — поинтересовался Паркер, видя, что его друг уставился на зеленые заросли.

— Кто и что сюда клал? — спросил лорд Питер, вылезая обратно между двумя горшками.

Паркер поспешил к нему. На земле между кактусами совершенно отчетливо виднелся отпечаток какого-то продолговатого предмета.