Ковчег - Игорь Удачин

— Не понимаю.

— Просто ты такой, и все. Некоторые могут искать себя, не сходя с места. Читая книги, занимаясь любимым делом, воспитывая детей. У тебя же был самый буквальный подход — свой поиск ты начал мерить пройденными километрами.

— А мне казалось, я просто не мог оставаться в том доме, где ее… не стало.

— Просто… просто… У тебя все просто! Или наоборот — чересчур сложно, где не надо. Не думаешь же ты, что Эльвира должна была стать смыслом твоего существования? Она была только сестрой по крови. Перед ней приотворялась дверь в собственную большую жизнь, в которую, повернись все иначе и останься Эля жива, вскоре она все равно перестала бы тебя пускать — потому что ты вел бы себя там как злоупотребляющий полномочиями ревизор… Зачем все время прятаться за этой трагедией?

— Мини-я…

— Говори.

— Какого же черта я все-таки оказался здесь?

Занудин-маленький нахмурил брови.

— Может быть, тебя позвали?..

— ?..

Ангел-хранитель встрепенулся и нервно замахал своими маленькими ручонками, словно пытался отогнать прочь невидимый глазу рой пчел, на него как на банку с медом накинувшийся.

— Не знаю, не знаю, не знаю. Я еще ни в чем не успел разобраться, я не всемогущ, — на секунду-другую он впал в размышления, щеки его зарделись (если Занудин-маленький чего-то порой стыдился или недолюбливал в своих действиях, то только одного — компромиссов, на которые ему приходилось соглашаться ради «подопечного»). — Что ж, позволь себе какое-то время побыть потворщиком своей усталости. А ты устал, это видно. Останься, отдохни. Посмотришь, чем дышат здешние обитатели. Сорваться и пойти дальше, будем считать, ты всегда успеешь.

— Ты так думаешь? — со странной надеждой в голосе спросил Занудин. Только он один и знал как может истосковаться душа по покою, как может взвыть от пыток одиночеством.

— Будь хорошим мальчиком и сохраняй спокойствие. Все, что ни происходит — все, хочется думать, к лучшему. Возможно, и вправду имеет смысл перевести дух, оглянуться на тот путь, что уже пройден, дабы не тащить его за собой мертвым грузом дальше. Впереди будут другие уроки, которых ты не ждешь, а я остерегаюсь прогнозировать. И как знать — не станут ли они не только новыми для тебя, но и главными в жизни… И тем не менее, освобождаясь от отжившего, расчищая место для нового или подспудно знакомого, но ранее глубоко запертого и непроявленного — будь готов к тому, что жизнь может заполнить нечто стихийное, не принимающее на себя обязательств считаться с твоими прошлыми представлениями о мироустройстве. Легко сломаться. Труднее — выстоять… — ангел-хранитель вздохнул и ободряюще улыбнулся. — А теперь ступай. Сны снами, однако сейчас ты больше нужен своей действительности. Здесь ты — вольнослушатель. Там — как-никак хозяин собственных поступков. Удачи.

С печальной покорностью Занудин кивнул в ответ. Тысячу других вопросов мог бы еще задать он Занудину-маленькому, но так и вышел из палаты, не проронив ни слова.

Тело мучительно ныло. Занудин открыл глаза и поморщился. Лоскуток влажной марли соскользнул со лба и зацепился за ухо.

Он лежал в постели, аккуратно накрытый байковым одеялом. На расстоянии вытянутой руки, на журнальном столике, в кружке дымился и распространял аромат брусники свежезаваренный чай. В комнате находились Женщина, Поэт и Даун.

— Как вы, Занудин? — поинтересовался Поэт, первым заметивший, что Занудин в сознании.

— Я упал с лестницы, да?

— Совершенно верно. Будьте впредь осторожнее — смотрите под ноги.

Протянув куцую ручонку с мелковатым, но крепеньким бицепсом, Даун заботливо освободил ухо Занудина от марли.

— Выпейте чаю, — прощебетала Женщина, подхватив кружку и подавая ее Занудину. — Он с брусникой. Но в нем еще и травы, которые очень целебны.

— Благодарю.

Занудин в три глотка выпил весь чай прямо из ее рук, после чего ощутил себя огнедышащим драконом. К губам прилипли чаинки, и, найдя это забавным, Женщина захихикала.

— Еще чаю хотите? — спросил Даун, заискивающе заглядывая Занудину в глаза.

— Чай — не водка, много не выпьешь, — объявил Поэт и принялся Женщину с Дауном из номера по-хозяйски выпроваживать. Сам, однако, задержался. — Хотите, поболтаем с вами…

Поэт долго говорил обо всем и ни о чем. О блестяще подобранной библиотеке в комнате Занудина, о приближающемся с юго-востока циклоне, о том что когда он дойдет, ни один хороший хозяин собаку из дома не выгонит, о царящих в «Ковчеге» спокойствии и размеренности жизни… Поэт был похож на заводную говорящую игрушку, остановить которую помогает только молоток.

— Ну-ну, я вижу, вас снова клонит в сон. Не буду больше беспокоить, милый друг, отдыхайте, — сжалился наконец Поэт.

— Знаете, я бы не отказался еще от чашки чая.

Поэт поглядел на Занудина как на дурачка, но тут же, словно до него окольными путями все-таки дошел смысл сказанных слов, спохватился, рьяно закивал головой, в глазах зажглись заискивающие огоньки.

— Разумеется. Я передам. Даун дежурит у двери. Ни в коем случае не стесняйтесь, будьте прихотливы. Как только что-то понадобится… Все мы желаем вашего скорейшего выздоровления.

Поэт, бодро размахивая руками, покинул комнату. Занудину принесли его чай, а потом явился дядюшка Ной. И тоже говорил много и нудно, о любой чепухе, о книгах, о проклятом приближающемся циклоне. По поводу и без повода выказывал стремление потакать капризам своего гостя, незаслуженно обиженного, а теперь еще по недосмотру и травмированного. «Они готовы нянчиться со мной как с ребенком, — задумался Занудин. — А ведь я слукавлю, если скажу, что мне так уж это не нравится…»

Старик удалился, а Занудин снова предался сну.

На этот раз ему приснилось море. Завораживающе красивое, по-вечернему багряное. Обнимая редкие скалистые гребешки, с ласковым шепотом набегал на берег прибой. Крикливые чайки падали с высоты на водную зыбь. И большой белый корабль, превращаясь в точку, уплывал за горизонт…

Визиты И Новые Загадки

— 28 —

Так потянулись «ковчеговские» будни.

Постельный режим благотворно влиял на расшатанную психику. У Занудина все чаще возникало хорошее, подчас даже игривое настроение. А однажды — по обыкновению появившись справиться о здоровье больного и исполнить его мелкие прихоти — Даун вдруг проговорился: дядюшка Ной вообще не взимал с постояльцев платы! Этот удивительный факт Занудина тем паче раскрепостил. Выходит, он такой же дармоед, как и все остальные! Недобрый рок ох как часто выбирал Занудина своей безответной мишенью — а теперь обстоятельства решили его побаловать, по-другому не скажешь.

Дней через пять Занудин уже спускался к общему столу. Но так быстро впадал в слабость, что снова приходилось подолгу отлеживаться в постели. Словно невзначай заглядывая в зеркало, он находил свое лицо похожим на лежалый сыр — и все-таки не таким бледным и обтянутым, как несколькими днями раньше.

С соседями постепенно наводились мосты. Панки, например, больше не гадили перед номером Занудина, хотя почти каждое утро вешали ему на дверь табличку с очередным неприглядным прозвищем. Занудин, алея лицом, терпеливо их снимал и складировал под кроватью. В коллекции уже накопились:

ЧАХЛЫЙ КОМАТОЗНИК

ОБЕЗЬЯНА СУТУЛАЯ

КАРКАЛЫГА БЕСПОНТОВЫЙ

ЗДРАВСТВУЙ, ДЕРЕВО

Я У МАМЫ ДУРАЧОК и проч.

Но все это, в какой-то степени, сходило за худой мир. Хочешь не хочешь, а приходилось запасаться овечьим терпением в ослиной шкуре, пока не встал на ноги твердо.

Более-менее по-компанейски складывались отношения с Поэтом и Музыкантом. Первый, правда, вел себя слишком навязчиво, но Поэта всегда можно было без обид одернуть, избежать нежелательной полемики. Второй, напротив, инициативу к общению проявлял лишь по случаю, и даже Занудин на его фоне выглядел прилипалой (каковым, конечно, себя не считал).

Исключительно редко выбирался за пределы собственной комнаты Виртуал. Насколько Занудин понял из «ковчеговских» разговоров, Виртуал был всецело поглощен работой за персональным компьютером. Времени ему катастрофически ни на что остальное не хватало и по возможности не растрачивалось. Хакер? Притаившаяся в захолустье гроза банковских электронных систем? Можно было предположить и такое, а можно было попросту не забивать голову.

Женщину отличала переменчивость настроения, однако Занудин без раздумий списывал это на свойство пола: мол, разве женщины не все такие, если разобраться? Ей нравилось быть внешне серьезной и озабоченной тысячью всевозможных дел, но кокетство в натуре все равно превалировало. Кто за ней тут ухлестывает, Занудин пока не раскусил…