Яндекс.Книга - Дмитрий Соколов-Митрич

— А давайте вернемся к истории про Sun.

— Да, возвращаемся в 80-е. История моя с Sun развивалась так. Они пригласили меня посмотреть Кремниевую долину. И после той поездки у меня осталось недоумение: блин, ну почему наши технологии там не работают, почему лежат у нас мертвым грузом, они ведь вполне конкурентоспособны? Я тогда еще ничего не понимал в венчурном бизнесе, но в результате мы с коллегами разработали такую модель: а давайте будем брать советские технологии, которые, как мы считаем, годятся для мирового рынка, давать им начальные деньги, высаживать в Калифорнию, развивать эти компании в Кремниевой долине, привлекать дополнительные деньги у буржуев, а когда компании вырастут, их продавать. Таким образом страна будет зарабатывать деньги, а наши технологии — выходить на мировой рынок. Работали над этой моделью с Сергеем Глазьевым. Летом 1991 года мы с профессором Геннадием Гуськовым принесли ее в Кремль — будущим гэкачепэшникам. Среди них, кстати, были вполне разумные люди, они разбирались в технологиях и понимали важность инновационного развития СССР. Все это мы обсуждали 12 августа, перед самым путчем, на встрече с управляющим делами ЦК Николаем Кручиной, секретарем Оборонного отдела ЦК КПСС Олегом Баклановым, руководителем Администрации Президента Евгением Быстровым и еще какими-то людьми, я уж всех не помню. В итоге мы обо всем договорились, выпили коньяку за успех начатого дела, и я, счастливый, 18 августа со своими ребятами улетел на Телецкое озеро на закрытую научную конференцию. И там нас накрыло путчем, пилоты сказали: «Все рейсы отменены — ребята, пейте водку». И мы пьянствовали три дня, а когда вернулись, понятно, что ни о каких договоренностях речи уже не было.

— Зато победила революция.

— Да, я когда прилетел, включаю компьютер, а у меня почта электронная тогда уже была, и в почтовом ящике лежит запрос от Sun на 200 американских Green Cards для эмиграции в Соединенные Штаты — моей и моих сотрудников. Я сел и ответил: «Спасибо, но победила революция, эмигрировать никому не надо». Все мои потом, когда узнали, страшно расстроились. Лучше бы, говорят, ГКЧП победило. Это притом что наш Зеленоград в то время был самым революционным городом, поддерживал Ельцина, многотысячные митинги были. Тем не менее Sun прореагировала на все это таким образом: прислала на мое личное имя двадцать компьютеров, которые стоили тогда 25 тысяч долларов каждый. В то время у нас таможня не брала никаких налогов для частных лиц, и вот я приезжаю, а меня ждут сорок этих коробок — мониторы плюс компьютеры.

— И что вы с ними сделали?

— Я сначала честно попытался сдать все это добро на свое предприятие, но по советским законам не было правил приема дорогих пожертвований от частного лица. И вот я начал метаться: склада у меня нет, в квартиру все это не влезет — что делать? Стал обзванивать друзей, а один из них мне и говорит: да что ты мучаешься, я тебе дам денег, снимай офис, открывай частное предприятие. И так вот я ушел в частный бизнес.

— Некуда было деть компьютеры.

— Некуда было деть компьютеры. Позже Sun прислала нам еще девять тонн железа, они собрали там уже не только новое, но и что-то ношеное, и так мы стартанули свой собственно бизнес интернетовский.

— А что именно вы делали?

— Просто перепродавать компьютеры нам было неинтересно. Тупо заниматься «коробками» после того, как ты был «впереди планеты всей», психологически непросто. Мы стали искать какие-то инженерные задачи. Поначалу обрабатывали и отправляли факсы через интернет. В то время их можно было отправить только из Москвы, поэтому мы построили автоматический FaxGate, который принимал на компьютеры факсы из всех регионов страны и отправлял их за границу. В общем, начали развивать интернет-сервисы, соревновались с компаниями «СовАм», «Релком» и «Демос». Но уже в декабре 1991 года Sun попросила нас реализовать протокол 802.11 в конструктиве PCMCIA для соединения по беспроводной связи нескольких компьютеров в одну сеть. Мы, говорят, выдали заказ «Мотороле», еще кому-то, а почему бы вам не попробовать? Вот это уже было что-то интересное. Мы сели за это дело и через полгода все склепали. Собственно, из этого получилось то, что сегодня известно как Wi-Fi — протокол 802.11. Ребята из Sun были в таком трансе, что тут же сказали: а давай мы в твою компанию вложим деньги!

— А что потом было с Wi-Fi? Почему мы о нем узнали лишь много лет спустя?

— А он никому тогда оказался не нужен.

— Wi-Fi никому не был нужен?!

— Было еще слишком рано, эта технология просто опередила свое время. Так бывает. Никто не мог понять, зачем нужно передавать информацию со скоростью 2–4 мегабайта в секунду. Тогда через интернет передавали просто сообщения и никакие attachments не прикреплялись. Пытались это показать Ericsson, Ericsson говорит: «Нам достаточно 19,2 килобита в секунду». Я предлагал это нашему Министерству обороны, у меня даже где-то лежит бумага, где написано, что для российской науки перспектив данное направление не имеет. Даже с SAAB ничего не получилось, хотя они сами прислали нам запрос: «А не можете ли вы изготовить десять тысяч комплектов вашей радиохреновины, потому что мы делаем экспериментальный образец для армии НАТО?» Но десять тысяч мы не потянули, не было мощностей. В итоге мы продали это дело американскому правительству, которое пошло на сделку только потому, что боялось: а вдруг мы продадим наше изобретение террористам, а они его как-нибудь используют для шифрованной связи.

— А что было дальше с инвестициями от Sun?

— Весной 93-го года сделка состоялась. Они покупали десять процентов нашей компании, а также подписывали соглашение о пятилетнем сотрудничестве. Мы тогда еще ничего не продали американскому правительству, мы были бедные люди, да и для «сановских» ребят это была первая инвестиция в их истории, и вот почему-то их выбор пал на никому не известную русскую компанию со странным названием «Элвис+».

— Кстати, откуда такое название?

— «Элвис» — это электронно-вычислительные информационные системы. Название досталось в наследство от НПЦ «ЭЛВИС», которое мы создали при институте. Но на презентации сделки наши партнеры обыграли игру слов по полной: сделали такие виниловые приглашения с надписью: «30 лет назад Sun Records открыла Элвиса Пресли. Сегодня Sun Microsystems настраивается на волну „Элвис+“». Но прежде чем состоялось это торжественное событие, нам пришлось сильно понервничать. Буквально накануне вышла заметка в Washington Post, а потом большая статья в Washington Technology с моей фотографией и заголовком: «Можно ли доверять этому русскому?» Там утверждалось со ссылкой на некие ноунейм источники, что я помогаю всяким нехорошим ист кантрис строить системы доставки ядерного оружия. А глупая Sun Microsystems, значит, хочет вложить в этого подозрительного человека деньги. Ночью мне звонит президент и СЕО Sun Скотт Макнили: «Саша, это правда или нет?» Я говорю: «Нет, неправда». Но после таких шуток приглашение на разговор с американскими спецслужбами, конечно, поступило незамедлительно. Sun настаивала, чтобы я не соглашался, потому что если у них будут хотя бы малейшие подозрения, меня могут арестовать прямо там. Но я в тот момент заведенный был, я знал, что мне нечего скрывать, поэтому пошел на принцип.