За кулисами Антанты (Дневник британского посла в Париже) - Фрэнсис Берти

24 декабря. Я присутствовал сегодня на совещании в министерстве иностранных дел между Греем, Китченером и Камбоном. В Лондоне получены еще худшие вести о недостаточном снабжении русской армии снарядами и ее неспособности продолжать наступательные действия. Китченер изложил свой взгляд на положение: русским придется отступить после поражения, нанесенного им немцами, и ограничиться обороной своих позиций. Это даст немцам возможность перебросить на англо-французский фронт часть своих сил, направленных сейчас против русских. Китченер считает, что переброска эта может дать около 500 000 человек. Эта цифра меньше, чем та, которая называлась 17 декабря. Если немцы будут действовать, как подобает хорошим стратегам, то они, по мнению Китченера, принудив русских к безопасной для немцев обороне, поведут наступление против французов в районе Вердена с целью прорваться к Парижу.

Париж, 25 декабря. По возвращении я нашел очень устаревшие письма – одно от Грея, от 4 декабря, другое от Мёррей-оф-Элибанка, датированное тем же числом. Грей отклоняет всякие колебания в вопросе о войне, исходящие от Китченера, или от кого бы то ни было другого: не должно быть неопределенного мира. В его письме заметна излишняя боязнь, что Франция изнемогает от напряжения продолжительной войны. Меррей пишет о жалобах прессы по поводу ошибочного утаивания несчастья с сверх-дредноутом «Audacious» и по поводу сообщения о гибели другого сверх-дредноута. Он говорит, что последняя речь германского канцлера ободрила известные малодушные круги в Англии. Он сомневается в продолжительности системы всеобщего братства в Англии.

27 декабря. Вчера я имел интересные беседы с Клемансо и Полем Камбоном. Я заверил первого, что мы непоколебимы в наших стремлениях; Клемансо желал бы японской помощи на западном фронте; Камбон предпочитает, чтобы японцы пришли по суше и помогли России в ее наступлении на Берлин; таким образом удалось бы избегнуть появления желтой расы в Западной Европе. Клемансо говорит, что главное – это вытеснить немцев из Франции и Бельгии, откуда они вывозят, или же потребляют на месте все, что только возможно, как-то: уголь, железо, сахарную свеклу, хлопок и шерсть. В некоторых местах они пускают в ход сохранившиеся фабрики, как, напр., в Рубэ и т. д. Ранней весной он ожидает большого наступления германских войск, подкрепленных пополнениями с русского театра военных действий. Он считает, что количество британских войск, сражающихся на фронте, не превосходит 70 000, и не верит, чтобы «армия Китченера» могла дать к весне больше 500 000 вполне экипированных солдат. Если Румыния и Греция и придут на помощь Сербии, это не отразится «а главной борьбе. Это будет борьба на жизнь и на смерть между Германией и союзниками. Россия не оправдала ожиданий ее французских друзей. Он относится с пренебрежением к американскому вмешательству, считая, что мир должен быть делом воюющих сторон, без какого-либо посредничества или вмешательства извне. Он уверен, что Англия легко сможет убедить Японию послать войска в Европу. Однако, поражение японского кабинета, в связи с предложенным им увеличением армии, опровергает такой взгляд. Сегодня днем я видел Делькассе. Он также очень хочет заполучить японцев, чтобы запугать немцев и убедить колеблющиеся нейтральные государства, что с Германией будет покончено, и побудить их присоединиться к союзникам.

29 декабря. Нижеследующее сообщение исходит от испанского посольства в Вене: «Австрийцы вполне понимают, что они принесены в жертву немцами и вскоре будут совершенно разбиты. Они допускают возможность потери Галиции, Боснии и Герцеговины и отделения Венгрии. Единственное, чем они, по-видимому, озабочены, – это спасение Вены. Офицеры из лучших семей не пошли на фронт, о чем свидетельствуют списки убитых и раненых. Они служат либо в автомобильных частях, либо в различных управлениях военного ведомства. Угольный и продовольственный вопросы очень обострились в Вене: угля не достать ни за какие деньги, а хлеб распределяется, каждое утро выдается по несколько унций на каждого жителя – одному лицу разрешено получать не более четверти литра молока. Военный заем потерпел полную неудачу; подписка на него достигла порядочных размеров, но подписывались большею частью банки; последние надеялись на рост вкладов, который дал бы им наличность для оплаты взятых облигаций; но на деле публика не откликнулась, и банки не смогли оплатить свою подписку. Как только австрийцы узнали, что указом в России запрещена продажа алкогольных напитков, они поняли, что будут биты. Им постоянно говорили, что произойдет то же, что и в японскую войну, когда русские генералы, после сильной выпивки, давали странные приказания, результатом которых бывала гибель тысяч людей.

В Вене думают, что Румыния нарушила свой нейтралитет и вскоре присоединится к союзникам».

31 декабря. Верховный комиссар в Египте, сэр Г. Мак-Магон, был сегодня за завтраком; в воскресенье и понедельник он был на фронте и осматривал индийские войска, потерпевшие страшные потери в боях; многие офицеры их были убиты, так что люди остались без начальников. Он виделся с Френчем и говорит, что все настроены очень уверенно, и что Френч доволен своим воскресным совещанием с Жоффром. Они считают, что военное министерство и Китченер вмешиваются слишком много; они плохо оценивают положение и недостаточно сознают, что, занимая всего только восемнадцатую или двадцатую часть всего фронта, они не могут диктовать Жоффру расположение войск. Он думает, что наша позиция по вопросу о Константинополе и проливах будет очень слабой, когда дело дойдет до обсуждения, и что мы слишком много уступаем России в этих делах, а также в Персии. После войны у нас будут нелады и затруднения с Россией, в особенности если она станет добиваться права сношений с Афганистаном.

Глава шестая

Январь 1915 года.

4 января. Ллойд-Джордж приезжает сюда для переговоров о денежных делах.

Очень тягостна гибель в Канале еще одного большого судна от мины или подводной лодки.

5 января. Сегодня я имел интересную беседу с одним румынским депутатом, сторонником участия Румынии в войне на стороне союзников: он считает, что Румыния присоединится в марте, когда минует суровая румынская зима, и Румыния будет иметь все необходимое военное снаряжение. Он посетил Софию и Рим. Он убежден, что Болгария не предпримет военных действии, идущих вразрез с желаниями России. Если в кабинет войдет кто-либо из сторонников Стамболийского, это будет означать усиленную подготовку к войне, быть-может, против турок, невзирая ни на какие противоположные обязательства, которые будут рассматриваться, на немецкий манер, как клочки бумаги. Он противник японской помощи в Европе. Он уже перекроил европейскую карту! Галиция – Польше, Польша – России, Триест и Трентино – Италии, которая будет настаивать на недопущении Венгрии к Адриатическому морю. Все, что есть «румынского» в Австро-Венгерской империи, переходит к Румынии. Австрийцам, по его мнению, лучше всего присоединиться к Германии. Болгария, по меньшей мере, должна получить линию Энос-Мидия. Греция должна довольствоваться тем, что она получила. Сербия получит Боснию и Герцеговину, а также сербские области Австро-Венгерской империи. Турки вытесняются из Европы, а Константинополь и проливы интернационализируются, так как ни Румыния, ни Болгария не могут согласиться на исключительные привилегии России на этих территориях. Судя по разговорам, которые ведутся здесь, он полагает, что французы надеются иметь после войны границу по Рейну до самой Голландии. Я думаю, что с этим им не справиться, принимая во внимание немецкое население Трира, Кёльна и т. д.