На крыльях любви - Барбара Картленд

— Как скажете, так и будет, — согласно кивнул он. — Похоже, у меня нет выбора.

— Утром я принесу вам поесть, — сказала ему Аманда.

Она принялась собирать вещи и укладывать их в сумку. Немного поколебалась — взять с собой коньяк или оставить его раненому. И решила забрать бутылку с собой, справедливо рассудив, что, как только выйдет за дверь, Нед с Беном непременно осушат содержимое, а ей потом объясняться с отцом.

— Как вас зовут?

Аманда обернулась и увидела, что раненый пристально смотрит на нее с кушетки.

— Аманда. Аманда Берк. Я дочь викария.

— Я хотел бы отблагодарить вас.

— Самая лучшая для меня благодарность — если вы быстро поправитесь и уйдете отсюда. Если вас здесь обнаружат, у нас будут большие неприятности.

— Я все понимаю.

— Нед рассказал, что вы приехали из Франции, — заметила Аманда. — Это правда?

— Истинная правда. Мужчины из Ревенскрая оказали мне любезность, взяв в свою лодку, — ответил Питер Харви.

— Наверное, опасно находиться во французском порту?

— Очень опасно, — подтвердил он. — Всюду шла подготовка к вторжению — лодки были наготове, солдаты ждали только попутного ветра, генералам не терпелось дать команду к отплытию.

— Значит, вы ловкий человек, если вас там не схватили.

На губах его заиграла легкая улыбка.

— Тут дело не в ловкости, а в удаче. Мне ведь повезло, что меня не убили, правда? И что я встретил вас.

Этот разговор отнял у Питера Харви слишком много сил, и он в крайнем изнеможении откинулся на подушку и забылся.

— Делайте что хотите, только не давайте ему двигаться, — сказала она Неду. — Иначе рана опять начнет кровоточить.

— Я присмотрю за ним, мисс, — пообещал Нед. — А может, вы оставите бутылку, вдруг ему захочется хлебнуть глоточек.

Аманда увидела, как жадно заблестели его глаза, и поняла, что ее первоначальное предположение было не так уж далеко от истины.

— Нет, Нед, не оставлю. Я должна поставить бутылку на место, чтобы папа не догадался, что я ее брала. Если хочешь есть, пошли со мной, я постараюсь что-нибудь для тебя раздобыть дома.

— Нет, мисс, обойдусь, — недовольно буркнул тот.

— Тогда спокойной ночи.

Она огляделась. Сейчас, когда в камине весело потрескивал огонь, в крошечной комнатке стало тепло и уютно. Два окна были задернуты плотными темными шторами, чтобы сохранить тепло. Оконные стекла давно уже выбиты, неповрежденными были только рамы.

— Смотрите, чтобы никто не увидел света, — наставляла Аманда, — и закройте за мной дверь.

Нед подошел к двери:

— Так и сделаем, мисс.

— Спокойной ночи, Нед. Спокойной ночи, Бен.

За порогом была кромешная мгла. Минуту, может две, она постояла, пока глаза привыкали к темноте. Потом бросилась бежать к дому, со страхом ожидая увидеть у входной двери или в холле солдат.

Но она напрасно беспокоилась. Было тихо. Лишь издалека донесся крик совы, раздался шорох крыльев потревоженного на насесте голубя, а в доме слышалось тиканье высоких напольных часов.

Аманда поставила бутылку с коньяком на место и, стараясь не скрипеть ступеньками, тихонько поднялась в свою комнату. И только в ней, положив сумку и взглянув в зеркало, она поняла, как устала за сегодняшний день.

Стоя перед зеркалом в мамином платье, которое в спешке подогнали под ее фигуру, Аманда вспомнила, как лорд Ревенскар обнимал ее на террасе, и невольно вздрогнула.

«Я не могу выйти за него замуж! И не хочу! — в смятении думала она. — Так утром ему и скажу. Папа и мама поймут. Не позволю ему больше дотрагиваться до себя».

Глава 3

Аманда проснулась рано, в шесть часов утра. Ночью она спала плохо, ее мучили кошмары.

Девушка быстро оделась, накинула на плечи теплую шаль, проскользнула на цыпочках в кухню и принялась складывать в корзинку еду: хлеб, яйца, масло и соты с медом — их достали из улья, стоявшего в розовом саду. Из комода, где лежало чистое белье, взяла свежую повязку, мысленно поблагодарив маму за то, что как-то дождливым днем та заставила их с Генриеттой рвать льняную простыню на полоски.

Аманда вышла в сад — от царившей вокруг красоты у нее перехватило дыхание. Солнце вставало, окутанное золотистой дымкой, окрашивая горизонт в бледно-розовый цвет. Он растворялся в иссиня-черном ночном небе, порождая удивительный по красоте тон — темно-лиловый, напоминающий о пармских фиалках. Над головой сияли редкие звезды, словно говоря о том, что ночь не желает уступать, но птицам, наполнившим сад громкоголосым пением, уже было не до нее. За ночь на деревьях и кустарниках распустились нежные бутоны цветов, и Аманда была права, сказав в тот момент: «Весна пришла!»

Чувство ликования внезапно охватило ее. Почему, она и сама не знала, ведь в глубине души у нее таился страх перед лордом Ревенскаром и тяготила необходимость сообщить ему о своем решении.

Переполненная радостным возбуждением, Аманда помчалась к храму. Она думала, что там все еще спят, но, тихонько постучавшись в дверь, услышала, как Питер Харви сказал: «Войдите». В комнате он был один.

В камине жарко полыхал огонь, в окна струился солнечный свет. Питер Харви, бледный, лежал на кушетке и улыбался ей. Аманда решила про себя, что это самый красивый мужчина, которого ей когда-либо доводилось видеть.

Он побрился, перевязал галстук и даже попытался смыть с сюртука следы крови. Частично ему это удалось — если бы Аманда не знала, что вчера там были темные пятна, никогда не догадалась бы.

С минуту они молча смотрели друг, на друга. Потом, опомнившись, Аманда спросила:

— А где остальные?

— Ушли с рассветом, — ответил Питер Харви. — Нед сказал, что живет рядом, сбегал домой и принес мне бритву, за что я ему очень признателен. Но еще раз приходить сюда, чтобы забрать ее, слишком рискованно. Я дал ему денег, пусть купит себе новую.

— Вы не должны были этого делать.

— Почему? — удивился Питер Харви.

— Нед слишком жаден до денег, — объяснила Аманда. — Потому-то и занялся контрабандой. Хочет разбогатеть и пустить своим приятелям пыль в глаза — хорошенько напоить их в таверне «Четыре колокола».

Питер Харви, запрокинув голову, расхохотался:

— Вы что, собираете сведения о всех жителях деревни?

Аманда вспыхнула:

— Не считайте, что я хвастаюсь. Но я прожила здесь всю свою жизнь. Нед и Бен, как и другие молодые люди, выросли на моих глазах, и, естественно, я все о них знаю. Мой отец своими проповедями учил их быть вежливыми и щедрыми, особенно с незнакомыми людьми, потому-то я и говорю, что он не должен был брать от вас деньги.