Царь муравьев - Андрей Плеханов

Мы с Женей продолжали жить в одном доме с Родионом. Насколько я уяснил, улица, на которой находился наш коттедж, полностью принадлежала Сазонову. Она была отгорожена от внешнего мира глухой стеной, и прорваться на нее посторонним людям без применения оружия нечего было и пытаться. Бояться здесь было нечего и подлизы разгуливали по улице среди бела дня пешком и без грима. Знали ли об этом чистильщики? Наверняка знали. Теоретически, «Чистилище» могло организовать рейд и попытаться захватить фрагрантов, обитающих в коттеджах. Практически им это вряд ли удалось бы. Возможно, подлизы получили бы сигнал с пропускного пункта и в мгновение ока покинули улицу через подземный ход (таковой существовал, я сам его видел). Но еще более вероятно, что подлизы организовали бы огневое сопротивление и перебили чистильщиков. Многие питомцы Ганса, как вы уже убедились, были бойцами высокого класса, умелыми и агрессивными. Думаю, люди из «Чистилища» понимали, что соваться в осиное гнездо подлиз – обрекать себя на смерть.

Время моего отпуска текло быстро. Я участвовал в разных авантюрах, постоянно перемещался с Женей по городу и области. Агрба редко осчастливливал нас своим присутствием, мы не участвовали вместе с ним больше ни в одной операции. Периодически я наблюдал Родиона по телевизору, он мелькал рядом с Сазоновым, на заднем плане, в незамаскированном обличье лысого громилы – занимался охраной кандидата в мэры.

Зато Джефа Мулькина мы видели постоянно. В эти дни Петр Сухарев громогласно заявил о поддержке кандидата Сазонова, и не менее громогласно о том, что город с попустительства мэра Житника поражен наркоманией, и пришла пора бороться с этим злом. Мы приняли участие в борьбе. Не уверен, что это было вполне легально – выглядело сие как народное движение против наркоторговцев, участвовало в нем некое общество «Чистый город», большая часть членов которого была накачанными молодцами с повадками бывших десантников. Милиция появлялась поздно – только тогда, когда очередной притон уже был раскурочен в щепки, обитатели его жестоко избиты, а «чистогородцы» исчезли с места погрома. Вела себя милиция спокойно и лояльно, «чистогородцев» не трогала, несмотря на громкие вопли прессы о нарушении законности. Не буду вдаваться в подробности, скажу только одно: прежде чем начался разгром «кайф-базаров», мы втроем – Мулькин, Женя и я – прошли пешком много километров по окраинам города, вынюхали десятки притонов, посетили некоторые из них и нанесли все на карту.

Бойцы «Чистого города» не были подлизами, большинство из них были обычными парнями, недавно вернувшимися из армии и не замеченными в связях с криминалом. Им неплохо платили – думаю, из средств Сухарева и компании. Но руководили всей компанией три фрагранта, дюжие молодцы Роджер, Михан и Майор (не буду называть их истинные имена и фамилии). Мы обсуждали с ними планы боевых действий. Ганс активно превращает в подлиз бывших офицеров российской армии. Нетрудно догадаться, зачем.

Все подлизы, с которыми я познакомился, были хорошими людьми – порою жесткими, часто немногословными и скрытными, но никогда – подлыми, жадными и тупыми. Ганс выбирал из человеческого материала самое лучшее.

Ему было из чего выбирать.

Больше всего из пережитого в те дни запомнилась элитная вечеринка в старинном трехэтажном особняке, в самом центре города.

Я не хотел туда идти – боялся, особенно после того, как Женя заявила, что мы пойдем без грима. Когда я сказал, что я не желаю идти, моя принцесса лишь холодно пожала плечами и сообщила, что пойдет одна – еще раз дала понять, что нужна мне куда больше, чем я ей. Само собой, я немедленно собрался ехать. Женечка повела меня к гардеробу и выдала белую сорочку с воротничком-стойкой, галстук-бабочку, смокинг и брюки – настолько отутюженные, что, казалось, об их стрелки можно порезаться. И впридачу – коробку с черными лаковыми туфлями. Я решил было, что дорогущий инвентарь взят напрокат, но Женя без обиняков заявила, что купила это специально для меня в хорошем бутике, что это ее маленький подарок. Я, как и положено, обалдел, даже не сумел как следует поблагодарить – пробормотал какую-то чепуху. Впрочем, вряд ли Жене была интересна моя благодарность – я был ее любимой игрушкой, и наряжать меня было законным правом владелицы. Она помогла мне одеться, потому что я не мог справиться даже с рубашкой – пуговиц там было немереное количество, запонки я держал в руках впервые в жизни, и смокинг с непривычки сидел наперекосяк. В свою очередь, я помог ей – застегнул молнию на очаровательной спинке. Одеяние Евгении было поистине шикарным, не представляю, сколько такое могло стоить. Не какое-нибудь набившее оскомину «маленькое черное платье», но наряд «от кутюр» из зеленого шелка, с декольте спереди, широкой юбкой, длинной и складчатой, со стразами, кружевами и отделкой маленькими камешками, сверкающими как бриллианты. В первый раз я увидел Женю в макияже, в бальном платье и туфельках. Она вертелась перед зеркалом и оправляла складки, не обращая на меня внимания. Я снова понял, что не стою и ее мизинца.

– Тебе не нравится, милый? Ты чем-то расстроен? – Женя повернулась, мгновенно уловив мое настроение, как и всегда.

– Нет, белочка, что ты! Просто голова кружится от твоей красоты. Я не понимаю, почему ты живешь со мной, жалким старым уродцем…

– Зато я понимаю. – Она лукаво улыбнулась.

– Почему?

– Это великий секрет! – Она приложила пальчик к губам.

– Поведай его мне! – Я с трудом удержался от того, чтобы встать на колени.

– Не сейчас, милый.

– Но когда же, когда? – Я театрально заломил руки в невысказанном страдании.

– Сегодня. Этим вечером я скажу тебе все.

– Уже вечер! Можно говорить!

– Не спеши, господин сердца моего. Как говорил Чжуанцзы, «Великое – мало, длинное – коротко, далекое – близко».

– Повинуюсь, госпожа…

Можно было ожидать, что нас доставят в особняк в помпезном авто – «Бентли», «Крайслере», или хотя бы в «Мерседесе». К счастью, такого не произошло, а то бы я чувствовал себя совсем не в своей тарелке. Отвезли нас на обычной «Волге» довольно потасканного вида, Женечка в сверкающем наряде смотрелась внутри нее нелепо, впрочем, как и я в смокинге. Нас высадили у черного хода и Женя быстро юркнула в дверь. Я попытался последовать за ней, но два плечистых амбала сноровисто перегородили дорогу.

– Простите, вам нельзя.

Вот тебе и светский раут – даже на порог не пускают.

– Он со мной! – крикнула из коридора Женя. – Он есть в списке!

– Фамилия?

– Бешенцев, – буркнул я, подозревая, что в список меня внести забыли, и втайне даже надеясь на это.