По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я заметил, как что-то привлекло внимание инструктора Гориуса. Опустив меч, я перевёл взгляд и обомлел.
— Куллан! Сколько лет, сколько зим! Неужели посетил тренировку наших новобранцев! В кой-то веки!
— Здравствуй, Гориус. Ты всё также активен, я посмотрю!
Куллан выглядел чуть веселее обычного. Я был крайне удивлён увидеть его внутри академии, ещё и общаясь с кем-то из преподавателей. Раньше я такого не замечал. Хотя чему тут удивляться, ведь именно он меня сюда и привёл. Просто его затворничество делало своё дело.
— Это твой друг что ли? Который из хижины в оазисе перед каменными пустошами?
— Э… да.
— Удивительно! — хоть какая-то общая тема разговора с Мидием не получила развития.
Мы продолжили отработку удара, параллельно вслушиваясь в разговор Куллана с Гориусом.
— Куллан, чего в этом году так мало товара? Вродь и войнушки вокруг не стихают.
— Сложно сказать, Гориус. К сожалению, похоже, в этом году студентам придётся потрудиться активнее обычного.
— Мда уж.
— Всё, что удалось найти.
— Этого не хватит даже на ближайшие тренировки. А на некромантию и подавно. Вот этим, — инструктор Гориус указал на всех нас, — уже скоро понадобится.
Куллан промолчал.
— Нельзя ли что-то сделать? — Гориус потирал блестящую на солнце лысую голову.
— Постараюсь что-нибудь придумать. Но первому курсу явно придётся побывать в деревеньках раньше обычного, — голос Куллана звучал серьёзно и грозно. Иногда он посматривал на меня с явным недовольством.
Инструктор Гориус заметил взгляды Куллана, тоже глянул на меня и спросил товарища:
— Слышал, ты его привёл? Хакуро. Того восточного мальчишку.
Куллан несколько мгновений молчал, а затем ответил крайне разочарованным тоном:
— Да… Этот грех действительно за мной…
Инструктор Гориус в голос расхохотался. Пожалуй, все присутствующие столкнулись с этим впервые.
— Ай да Куллан, давай вместе выпьем вечерком, а? Как в старые…
— Можно, Гориус, приду, — в голосе Куллана проявилась некая радость. Кто бы сомневался!
— Вот и отлично! Слушай, мне б тут кой-что подлатать, не подсобишь, а? — Гориус не сумел скрыть волнение в голосе.
— Прости, Гориус, но с этим я завязал. Никаких исключений.
— Жаль, друг мой, очень жаль… А ну не отвлекаться! — тон инструктора резко сменился и нам пришлось вновь напрягаться и дубасить свои манекены.
Обед проходил для нас с Мидием в одиночестве. Констанций вновь не посетил столовую. Мидий выспрашивал про Куллана и его странную, как ему казалось, хижину, а мои мысли были только про Мейбл. Я не знал, как мне смотреть в глаза Констанцию. И что важнее, я не мог даже мысленно попросить прощения у Мейбл и хоть как-то простить себя самого.
Я прекрасно осознавал свою двойную вину. Я отказался вмешаться, и я отказался раскрыть правду, дабы восторжествовала справедливость. Может ли она вообще существовать в этом мире? Эта справедливость. Ведь это понятие, выдуманное людьми. Многие уже считают её нечто тёмным, неправильным. То, от чего надо избавляться. Справедливость стала замещаться тем, с чем она раньше наоборот боролась. И теперь она выставляется чем-то неправильным. В этом сей мир мало отличается от моего. Так что же такое, та справедливость, которой я помешал? Что я должен был сделать? Разве обязан я был отступать от своего пути невмешательства и навлечь на себя проблемы, а с ними и, возможно, потерять жизнь, помимо лишения возможности вернуться на Землю.
Стоила ли того эта эфемерная справедливость? Чего бы хотела от меня Мейбл? Она мне не близкий человек, чтобы я ради неё так рисковал. Разве имела она право требовать от меня подобное? Неужели одни лишь её слёзы и страдания должны были лечь на ставку вместе с моей жизнью? Я не знал, что об этом всём думать…
Как-то я слышал, что если хочешь что-то изменить, то нужно начинать с себя. Многие могут такое заявить, а вот кто сделать? Я не сумел. Сколько же душевных сил может понадобиться на последствия подобного решения?
История не расставляет всё на свои места, она удобно пишется победителями. И редко проигравшие нарекаются героями. Мог ли в реальности существовать герой, способный в такой ситуации выбрать иное? Обычный, простой, бытовой герой… Не из комикса или выдуманных новостей. Который защитит угнетённого. И даже проиграв, он останется героем, а не забудется дураком.
История помнит правителей, помнит победителей, но не тех, кто ведёт человеческую жизнь вперёд, не тех, кто совершает прорывы, что-то изобретает, не тех, кто попросту вопреки всему защитит невиновного.
А ведь кто иной, как не подобный герой, будет излучать тёплый свет со страниц истории?..
Когда мы с Мидием шли на последнее на сегодня занятие по теории магии, неожиданно перед нами возник Констанций. Ничего не говоря, он прижал меня к стене, несильно придавив шею предплечьем. Я попытался вырваться. Мидий не вмешивался.
— Говори!
— Что? — выдавил я из себя.
— Не придуривайся!
— Извини, я не…
— Что случилось с Мейбл?! — Констанций перешёл на грозный крик, — Говори! Признавайся! Что ты знаешь! Он ведь сказал! — в уголках его глаз я видел зарождавшиеся слезинки. Я не знал, что ему ответить…
— Я не…
— Хватит! Ты точно что-то знаешь!
Констанций отпустил меня, его колени подкосились. Мидий положил руку ему на плечо.
— Констанций… — попробовал обратиться к нему Мидий.
— Прошу, скажи! — теперь же в голосе Констанция звучала мольба, а слёзы уже образовали влажные тропинки.
Даже при желании признаться, я банально не знал, как сказать ему произошедшее на латыни. Сказать о том, что произошло с Мейбл. Стало ещё более мерзко на душе. Как от своей беспомощности, так и решения. Тем не менее… Невмешательство.
— Пойми, если он повинен, то без веской причины и доказательства моих слов я не смогу назначить ему Священную Дуэль!
От этих слов у меня в животе всё сомкнулось… Мидий одёрнул руку, ахнул, но тоже не нашёл что сказать. Я боялся, что именно к этому всё и придёт. Невмешательство.
— Мне нужна от тебя твёрдая причина. Прошу! Хакуро! Ради Мейбл! — Констанций молил. — Мне нужно знать!
Невмешательство…
— Прости, Констанций, я не…
Он не дал мне договорить, глаза налились злобой, ручейки слёз казались огненными речками, мольба сменилась яростью. Ненависть его взгляда оставила новый шрам на сердце.
То, чего я боялся, произошло как раз на уроке.
Сорвав занятие Дрейдеса по теории магии, Констанций вскочил со своего места. Сидел он поодаль от нас с Мидием, тем не менее я заметил и ощутил исходящие от него злобу и ненависть. Он буквально пылал их чёрным поглощающим огнём. Констанций подбежал к скучающему Годрику,
