По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Коль же защитник студента Годрика — Пиксион, падёт, тогда его оппонент, в лице Констанция, имеет право судить его и казнить любым способом. В том числе ему будет предоставлен доступ к темнице.
Зрители заликовали.
— Наш первый курс вряд ли знает… Но отправляться на казнь в темницу куда страшнее, гибели на арене. Ведь там вас будет ждать то, что именно мы с вами и создаём…
Инструктор Гориус немного выждал и громко выкрикнул:
— Начали!
Ни Констанций, ни тем более Пиксион не издали никакх боевых кличей. Пиксион медленно расхаживал из стороны в сторону. Констанций тем временем приближался к нему медленным шагом, прикрывая своим щитом как корпус, так и голову, он даже не смотрел на своего противника.
— Пиксион — студент факультета тёмных искусств, а если конкретнее, то манипуляторов, — с тоской в голосе произнёс Мидий, он так и не взглянул на происходящее на арене. Ни разу. — Я не хотел бы этого говорить, но… Хакуро, может пойдём?
Меня искренне удивил его вопрос.
— Извини, — произнёс Мидий и отвернулся в другую сторону.
Тем временем Констанций всё приближался к Пиксиону, прикрываясь щитом, будто перед ним был огнедышащий дракон, а не безоружный человек.
Я видел, что они оба о чём-то переговаривались, но было это столь тихо, что услышать невозможно.
Издалека казалось, словно глаза Пиксиона стали какими-то серыми, словно потеряли зрачки и излучали такого же цвета лёгкое свечение.
Констанций нервно задёргался и начал зачем-то смотреть то влево, то вправо. Всё ещё выставляя перед собой щит, он ворочался. В какой-то момент он замахнулся мечом и рубанул воздух подле себя. Затем, опустив щит, посмотрел прямо в сторону Пиксиона. Спустя мгновение он в голос закричал. Но не боевым кличем, а будто крик раненного зверя.
Он отбросил меч в сторону. Снял и выкинул шлем. Затем присел на одно колено, схватил щит обеими руками и вложив силу ударил вниз прямо туда, где была его передняя нога. Раздался вопль боли, я видел кровь. От захвативших эмоций у меня стало темнеть в уголках глаз.
Констанций продолжал бить щитом себя по ступне и вопить от боли. Я отвернулся. Зал аплодировал…
Я слышал удар за ударом… Удар за ударом… И аплодисменты.
Когда я вернул свой взгляд, то Констанций уже полз к своему мечу, волоча покалеченную ногу. Подняв его, он сумел встать на одну ногу и принялся рубить мечом воздух. Когда он очутился возле своего щита, он взглянул на него, будто рассматривая своё отражение, затем завопил и принялся лупить его клинком.
Пиксион всё также расхаживал из стороны в сторону недалеко от стены. Теперь я уже был уверен в том, что увидел в его глазах.
— Нет! Мейбл! — первые слова, раздавшиеся за поединок. Из тех, что могли мы услышать. Вопль Констанция был полон боли…
Он скинул с себя нагрудник, а затем схватился за меч… и вонзил его себе в живот. Меня передёрнуло. Всё внутри сжалось комком. Я не мог в это поверить. Я не мог на это смотреть. Чувство вины охватило меня сильнее прежнего. Я буквально физически прочувствовал боль, которую оно мне причиняло. Как можно было поверить, что это всё?..
Выдернув короткий клинок Констанций, вонзил его ещё раз. И так раз за разом. Вокруг него разливалась лужа крови. Его вопли боли перемешивались с гулом аплодисментов. Я видел, как из разрезанного живота повалили внутренности, кровь разлилась уже целым озером зловонной смерти. В какой-то момент он резко упал лицом вперёд и замер навсегда…
Я ощущал как слёзы потекли по моему лицу. Мидий к тому времени уже покинул зал арены. Я всецело почувствовал боль, причинённую своей виной.
[1] Офис-леди — японское понятие офисных служащих-женщин в Японии, нанимаемых обычно после школы в качестве секретарей и не имеющих шансов на повышение.
[2] Бэнто — упакованная в коробочку однопорционная еда, разделённая по секциям.
[3] Стойеновый магазин (стойенник) — магазины, где практически все товары продаются по стоимости в 100 йен.
[4] Дорама — японский термин для обозначения телевизионных сериалов.
[5] Ирассяй-масэ (яп. いらっしゃいませ) — добро пожаловать.
[6] Додзинси — термин, обозначающий независимые литературный журнал, манга или другие проявления массовой культуры, издаваемые самими авторами. Часто являются фанфиками, т. е. произведениями на основе уже опубликованных работ.
Глава XVI. Рассеянное отражение
(Хакуро Татибана)
— Начали! Пробуем перемещать! — профессор практической магии Ламель Мраморный Хвост дважды хлопнула в ладоши.
Я сосредоточился на булыжнике, но, к сожалению, сколько ни пыжился, ничего не выходило. С момента, когда я каким-то непонятным чудом сотворил некую магию на скелете Витуса во время драки, никакие заклинания у меня больше не выходили. На занятии присутствовал только мой отряд Красного льва. Наверняка, чтобы преподаватель мог уделить внимание каждому. Действительно способных к магии тут было немного, даже с использованием катализатора. К слову, и мне его выдали. Не знаю только зачем, ведь в тот раз вышло и без него. Только вот профессор Ламель об этом скорее всего не знала. Чёрный мутный кристалл инкрустировали в мои перчатки. Я был без понятия, как оно работает и должно мне помочь, эту часть лекции я прослушал, потому старался делать как обычно.
— Хакуро, сдвинь ты уже эту песчинку, — профессор Ламель прошла рядом, шевеля хвостом и стукая им то с одной стороны, то с другой, что раздражало многих студентов, но злиться на неё они не могли. Тем не менее концентрацию им это сбивало, по их же заявлениям.
Краем глаза я заметил, как рядом с лицом пронеслись рожки, хорошо, что их форма не позволяет задеть студента, когда Ламель делает вот так. Её лицо возникло вблизи моего и прозвучал томный голос:
— Уж такое должен смочь каждый из вас, напрягись давай, чёрный рыцарь, — последнее она произнесла очень медленно.
Большинство первых занятий были посвящены именно телекинезу, как самому базовому, чем мы обязаны были овладеть. Были попытки и других простейших заклинаний, но у кого-то выходили, у кого-то нет.
Я попытался сконцентрироваться. Тщетно. Профессор Ламель вновь прошептала что-то в самое ушко, но мысли отвлекли меня. Её горячее дыхание рядом с кожей словно разбудило меня. Но вместо магии в мыслях вновь возникли Мейбл и Констанций. Меня затрясло от этого, я представил себя, как они, обезображенные, стоят вдалеке от меня и так и тянут свои руки, дабы забрать
