Турнир - Роман Глушков

Начало декабря 2016 года.

Я, Бледный, Крупье, Гробик, Шира и временно приютивший нас у себя в Омане шейх Демир аль-Наджиб сидели в креслах на террасе его дворца Дар-ас-Сабах, грелись на солнышке, попивали коктейли и любовались безмятежными водами Аравийского моря. И не только ими. Еще мы любовались шестью зеркальными пакалями, что были разложены на столике перед нашими расставленными полукругом креслами.

Эти артефакты Бледный обнаружил в Орегоне на дне своего ранца, когда мы с ним, убегая от извергающегося вулкана, решили перекусить прямо на ходу. Бледного, конечно, такая находка безмерно удивила. А вот меня – не особо, ведь буквально за минуту до этого Мастер Игры заверил меня, что не оставит нас – своих лабораторных мышек – без угощения. Что ж, на сей раз «серый» сказал – «серый» сделал! Отрадно было видеть, что этот скользкий, двуличный тип хоть изредка, но держит свое слово.

Шесть пакалей… Всем игрокам, добравшимся до финала этой безумной игры, причиталось по призу. Причем не простому, а именному, хотя, конечно, тут можно было еще поспорить. Впрочем, судите сами…

На первом пакале была изображена древнегреческая театральная маска. Одна ее половина улыбалась, а другая имела унылое трагическое выражение. Аль-Наджиб, усмехнувшись, рассудил, что этот артефакт должен принадлежать ему. По той причине, что немалую часть игры шейх был вынужден то выдавать себя за «серого», то, наоборот, притворяться самим собой, когда разум «серого» вселялся в его тело. Демир-паша был к себе излишне самокритичен, но мы уважили его мнение и вручили «двуликую маску» ему.

На втором пакале можно было узреть человечка в шутовском колпаке, подбрасывающего не то палочки, не то динамитные шашки, не то… хм… обрезки арматуры? Это был очень толстый намек на того из нас, кто заполучил себе тело джокера – то есть «серого». А также, стремясь к победе, всю игру «жонглировал» пакалями, людьми, гипотезами, фактами… Короче говоря, никто не стал спорить, что зеркальный «джокер» принадлежит мне.

Третий пакаль был украшен рисунком расколотого напополам драгоценного камня, напоминающего алмаз. Незадачливому добытчику кирсановских алмазов – Бледному – оставалось лишь развести руками и признать, что «серым» присущи не только коварство, но и ирония. К тому же сегодня эта ирония была не злой, а доброй. И потому майор, отринув былые обиды, поблагодарил Мастера Игры за награду, хотя вряд ли тот мог его теперь услышать.

Картинка на четвертом пакале была поначалу принята нами за колесо со множеством спиц. Однако, приглядевшись к странной крестовине в его центре, мы пришли к выводу, что это не колесо, а игровая рулетка. Разве что на ней не было чисел. Но Крупье резонно предположил, что их не нанесли на рисунок из-за его малых размеров. И без споров присвоил пакаль с изображением рулетки. Потому что изображения на двух оставшихся оказались настолько недвусмысленными, что ошибиться с их распределением было уже невозможно.

На пятом пакале был нарисован гроб. Кому достался этот приз, думаю, и так понятно.

А на последнем, шестом артефакте красовалась… ложка! Обыкновенная столовая ложка, украшать изображением которой драгоценный предмет было даже как-то несолидно. Тем не менее это вряд ли снижало его рыночную стоимость. Наоборот, возможно, что владелец пакаля со столь экстравагантным рисунком мог продать его по более высокой цене. Впрочем, это предстояло решать не нам, а Шире Крамер – это она теперь распоряжалась зеркальной «ложкой». Которую ей уж точно не захочется проглотить в знак протеста, как ту ложку из тюремной столовой, благодаря чему мы с Широй и встретились. Не поступи она так, ее не отправили бы в лазарет скважинской колонии строгого режима, на которую впоследствии упал обломок космической станции «Черный фантом» и куда затем вторгся наш отряд в поисках пакаля…

В общем, всем сестрам досталось по серьгам, которые любящий «папаша» украсил вдобавок именными гравировками. И вот теперь мы чинно и благородно попиваем коктейли во дворце арабского шейха, попутно решая, как нам жить дальше.

– Так что вы решили насчет моего предложения, любезная госпожа Крамер? – осведомился аль-Наджиб у Ширы. – Аллах свидетель, поверьте, оно было сделано мною не из корысти, а с самыми наилучшими помыслами!

– Вы слишком торопите события, любезный Демир-паша, – ответила Крамер, одарив хозяина кокетливой улыбкой. – Ваше предложение мне, конечно, очень льстит. Однако оно слишком серьезно, и его следует тщательно обдумать. Ну там, знаете, рассмотреть перспективы, изучить юридические аспекты вопроса, взвесить все за и против и тому подобное…

– Да какие вообще могут быть «против» среди одних сплошных «за»?! – всплеснул руками шейх. – Я абсолютно уверен, что в детстве вы, как любая нормальная девочка, тоже мечтали стать принцессой! Так вот, смею вас заверить, что сейчас вы находитесь в одном шаге от исполнения вашей заветной мечты. Готов поспорить, ни одна из ваших подруг не достигла в жизни таких сияющих высот!..

Мнительность и несговорчивость Ширы Демира-пашу вовсе не нервировали, а забавляли. Несмотря на серьезность обсуждаемой темы, для него это было что-то вроде игры, не более. Так же как для Крамер, поскольку всем нам, включая самого аль-Наджиба, было очевидно, что она ему в конце концов ответит.

О чем вообще они вели речь? Да о вполне обычных для здешних мест вещах: намедни шейх предложил Шире стать в его гареме старшей женой. На что еще совсем недавно беглая русская заключенная охотно согласилась бы. Но сегодня, когда она являлась владелицей зеркального пакаля – читай, неплохого состояния, – Крамер уже не прельщала такая перспектива.

Вариант обмена одной несвободы на другую, даже гораздо более приятную, проигрывал на фоне варианта обрести полноценную свободу, которую мог дать Крамер добытый ею артефакт. Который вдобавок после свадьбы с аль-Наджибом, согласно местным законам, переходил в его полноправную собственность. Пусть мы знали Ширу недолго, но были совершенно уверены в том, что такое условие было для нее категорически неприемлемым. Демир-паша это тоже прекрасно понимал. Так что вряд ли он обидится, когда получит от своей гостьи отказ. Но пока они продолжали играть друг с другом в обмен витиеватыми любезностями, делая вид, будто ведут свои переговоры всерьез, а не понарошку.

Какое на самом деле будущее желала для себя Шира, она нам не говорила. Мы тоже не строили пока далеко идущих планов, довольствуясь гостеприимством шейха. Который все еще чувствовал себя виноватым в том, что со мной произошло. Я, конечно, пытался его в этом разубедить, и не единожды. Ведь он был абсолютно бессилен сопротивляться Мастеру Игры, когда тот вселился в его тело, после чего изгнал меня из моего. Но Демир-паша все равно продолжал винить себя за это, хотя и признавал, что с новым телом я не прогадал. Оно было моложе, здоровее и проворнее старого, к тому же идеально скрывало личность Грязного Ирода. Теперь даже генетическая экспертиза не смогла бы вывести меня на чистую воду. И все же этого мало для того, чтобы утешить аль-Наджиба, полагающего, что Аллах обязательно спросит с него за подобный грех. Если не при жизни, то наверняка после смерти.