Лед - Бернар Миньер

Он взглянул на часы. 2.20. Что-то пошло не так. Эсперандье давно уже должен был ему позвонить. Циглер минут шестнадцать назад вышла с дискотеки! Она как раз должна быть… Его прошиб холодный пот. Надо быстрее уходить! Немедленно! В панике он покосился на дверь, положил карту обратно под стол, погасил лампу и повернул выключатель. С улицы послышался шум мотора. Сервас выглянул в окно, увидел выезжающий из-за угла мотоцикл Циглер и похолодел. Она уже здесь!

Он бросился к выключателю, погасил свет в коридоре, выскользнул из квартиры и тихо прикрыл за собой дверь. Руки у него так дрожали, что он чуть не выронил отмычку. Сервас запер дверь снаружи и стал спускаться по лестнице, но тут же остановился. Куда идти? Этот выход заблокирован. В парадном он нос к носу столкнется с Циглер. Пот заливал ему глаза. Тут внизу со скрипом открылась входная дверь. Сервас оказался в западне! Он бесшумно взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и снова оказался там, откуда пытался выбраться: на площадке третьего этажа. Спрятаться было негде, бежать некуда. Циглер жила на последнем этаже.

Сердце так колотилось, словно собиралось пробить в груди туннель. Сервас лихорадочно соображал. Ирен вот-вот появится здесь и увидит его. Как она отреагирует? Он сказался больным и усталым, а сам торчит у нее под дверью в полтретьего утра! Думай! Но в голову ничего не приходило. Выбора не было. Сервас снова достал отмычку, вставил в замок и тихо прикрыл за собой дверь. Запри, дурак! Он так и сделал, а затем бросился в коридор. Эта чертова квартира была слишком уж по-спартански обставлена. Совершенно некуда спрятаться! Тут ему пришла мысль зажечь свет, сесть на софу и, как есть, с непринужденным видом ждать, когда она войдет. Сервас скажет, что вошел буквально следом за ней и что у него есть для нее важное известие. Нет! Глупость какая! Он весь в поту, еле дышит, и Циглер сразу прочтет страх на его лице. Надо было дожидаться на лестничной площадке, а теперь уже поздно. Вот идиот! Интересно, способна она его убить?

С содроганием он вспомнил, что она уже однажды пыталась. В лагере, не далее как вчера. Эта мысль его отрезвила. Прячься! В один прыжок он оказался в комнате и скользнул под кровать. Как раз вовремя. В замочной скважине уже поворачивался ключ.

Из-под кровати ему была хорошо видна пара сапог, появившаяся в прихожей. Вжавшись подбородком в пол, обливаясь потом, Сервас вдруг ощутил себя внутри какого-то кошмара. Так не могло быть на самом деле!

Циглер со стуком бросила ключи на столик в прихожей. Он различил только звук, ее он видеть не мог. Мартену показалось, что она хочет войти в комнату, и его охватил панический ужас.

Но сапоги двинулись дальше по коридору, в гостиную, и он услышал, как с треском расстегнулась молния на комбинезоне. Тут его словно парализовало. Телефон! Он забыл его выключить!

Пес постанывал на заднем сиденье, но лежал тихо, не дергаясь. Эсперандье прошел последний поворот так же, как и все остальные: на пределе возможностей. Машину занесло, но он вывернул руль в сторону заноса, нажал на газ и выровнялся.

Вот и дом Циглер.

Венсан остановился напротив, взял оружие, вышел, поднял глаза и увидел в комнате свет. Мотоцикл Циглер стоял возле дома, значит, она там. Он прислушался, но не услышал ничего, кроме завываний ветра.

Мартен, где ты, черт побери, покажись!

Эсперандье в отчаянии пробежал глазами по дому, и вдруг его осенило. Он снова сел за руль и тронулся с места. Пес застонал.

— Я все понимаю, старина, тебе больно. Потерпи.

Венсан остановился на возвышении возле барьера парковки, влез на него и приложил к глазам бинокль. Циглер выходила из кухни с бутылкой молока в руках. Она бросила куртку на канапе, расстегнула пояс на брюках, сняла сапоги, потом исчезла из виду, и в квартире зажглось еще одно маленькое окошко. Эсперандье догадался, что это ванная. Ирен собиралась принять душ. Что же с Мартеном? Успел он уйти или нет? Если да, то где спрятался, черт побери? Эсперандье нервно сглотнул. Между маленьким окошком ванной и большим — гостиной было еще одно с поднятыми шторами. Благодаря тому, что из открытой в коридор двери лился свет, можно было даже разглядеть кровать. Вдруг из-под нее появилась тень, выпрямилась и крадучись направилась к выходу. Мартен! Эсперандье чуть не заорал от радости, но ограничился тем, что перевел бинокль на входную дверь. Сервас появился в проеме. На лице его заместителя расцвела широкая улыбка. Сервас посмотрел направо, потом налево, видимо ища Эсперандье. Тот сунул в рот два пальца и свистнул.

Сервас поднял голову, увидел его и ткнул пальцем куда-то вверх. Эсперандье понял и навел бинокль на окна. Ирен Циглер все еще была в душе. Он махнул Мартену, чтобы тот шел за угол, и сел в машину. Минутой позже его патрон открыл пассажирскую дверцу.

— Черт возьми, где тебя носило? — начал он, и у него изо рта вылетело облачко пара. — Почему ты не?.. — Тут он увидел собаку на заднем сиденье. — Это еще что?

— Собака.

— Я и так вижу. Что она здесь делает?

Эсперандье коротко рассказал ему о случившемся на дороге.

Сервас плюхнулся на пассажирское сиденье, захлопнул дверцу и спросил:

— Так ты меня бросил… ради собаки?

Эсперандье скорчил извиняющуюся мину и заявил:

— Нет, тут со мной рядом Брижит Бардо! Кстати, мой телефон разлетелся на куски. Ты так напугал меня своим звонком, что на этот раз он не выдержал.

— Да, это целиком моя вина. — Сервас покачал головой. — Ты оказался прав. Идея была не из лучших.

Эту черту своего шефа Эсперандье очень ценил. В отличие от других начальников он умел понять и признать свои ошибки.

— Но я все-таки кое-что нашел, — прибавил Сервас.

Он рассказал о карте и о свидетельстве на собственность. Координаты места на карте Сервас успел записать.

Некоторое время они сидели молча, потом Сервас сказал:

— Надо звонить Самире и остальным. Нам требуется подкрепление.

— Ты уверен, что не оставил следов?

— Не думаю, разве что литр пота под кроватью.

— Ладно, решено, — заявил Эсперандье. — Но есть куда более срочное дело.

— Какое же?

— Собака. Надо как можно скорее найти ветеринара.

Сервас покосился на заместителя: он что, шутит? Но вид у Венсана был более чем серьезный. Он обернулся назад и посмотрел на собаку. Похоже, псу было совсем плохо. Он с трудом приподнял морду с сиденья и грустно, покорно посмотрел в глаза Сервасу.

— Циглер стоит под душем и сегодня явно никуда не поедет. Она знает, что у нее будет на это целый день. Ведь ты заявил, что останешься дома. Она отправится к Шаперону завтра.

Сервас колебался, потом сказал:

— Ладно. Я позвоню в жандармерию, узнаю, где ветеринарная клиника. Пока ждем, ты поднимешь с постели Самиру и велишь ей явиться сюда еще с двумя людьми.

Эсперандье посмотрел на часы: 2.45. Взяв телефон, висевший на щитке приборов, он соединился с Самирой. Они проговорили дольше десяти минут. Отсоединившись, Венсан обернулся к патрону. Тот спал, прислонившись головой к дверному косяку.

25

Походная кровать скрипнула, когда Сервас сел и свесил голые ступни на холодный плиточный пол. В маленькой комнате вообще не было никакой мебели. Откинув одеяло, он вдруг вспомнил, что ему приснилась Шарлен Эсперандье. Они голые лежали на полу в больничном коридоре и… занимались любовью, а врачи и медсестры сновали мимо, не замечая их! На полу в больничном коридоре? Сервас опустил глаза, увидел свою утреннюю эрекцию и расхохотался нелепости ситуации. Продолжая смеяться, он надел часы, соскользнувшие с руки. Шесть утра… Сервас встал, потянулся и взял со стула одежду, заботливо кем-то повешенную. Рубашка была великовата, зато брюки по длине сели хорошо. Мартен счел, что выглядит достойно для того, чтобы дойти до душевой, прихватил белье, гель и вышел в коридор. В этот час вряд ли кто-нибудь мог попасться ему навстречу. Теперь они вели за Циглер постоянную слежку, и он предпочитал ночевать в жандармерии. Отсюда удобнее осуществлять надзор над операцией, чем из гостиницы.

В душевой никого не было. Внутри, сводя на нет усилия еле живого радиатора, гулял сквозняк. Сервас знал, что жандармы ночуют в другом крыле здания, где у каждого была своя квартира, а этим крылом пользуются редко. Он повернул кран и ругнулся, когда из душевого рожка ему на голову полилась чуть теплая вода. Старательно намыливаясь и морщась от боли при каждом движении, он принялся обдумывать ситуацию. Сомнений по поводу виновности Ирен Циглер больше не было, но оставалось выяснить пару-тройку темных моментов и открыть несколько дверей в длинном коридоре, ведущем к истине. Как и многие женщины в этом районе, Циглер подвергалась насилию со стороны четверки. Книги, найденные в ее комнате, говорили о том, что рана, нанесенная этим, не зажила. Гримма и Перро убили, применив к ним то же насилие, что они когда-то применяли к подросткам. Но почему их повесили? Потому что повесились ребята? Или была еще какая-то причина? Одна деталь не укладывалась в общий рисунок. Шаперон сбежал, бросив дом, с такой поспешностью, словно за ним гнались по пятам. Знал ли он, кто убийца?