Агнец - Александра Чацкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я отнесу сначала эти, – он обвёл рукой кабинет, – а то я уже не соображаю что откуда.
– Ага, – ответили мы одновременно.
Грэг принялся выносить документы. Пыль поднялась вверх и стала летать по кабинету. Джун чихнула. Я подняла документы и поставила их себе на стол. Мне в лицо полетела пыль. Я закашляла и открыла окно. В комнату заглянула женщина в форме, оглядела нас и сказала:
– Уберитесь в кабинете.
Она закрыла дверь и ушла. Я взглянула на Джун, а она посмотрела на меня. Выражение наших лиц было одинаково недовольным. В кабинет вошла уборщица и поставила нам швабру и два ведра: одно для полов, другое для столов. Мы проводили её взглядом, а потом опять взглянули друг на друга.
– А для чего здесь эта женщина? – спросила я.
– Ну, раз нам сказали, – замямлила Джун и встала из-за стола.
– Да, они издеваются! Этот кабинет со врёмен Апокалипсиса никто не убирал! Вот с… – возмутилась я.
Джун шикнула на меня, и я замолчала. Мы взяли по ведру и стали убираться. Грэг ходил с кислой миной. Покончив с одним делом, он принялся сортировать документы. Грэг вытащил лист, погрызенный мышами, и кинул его в отдельную стопку.
– Теперь понятно, куда заявления пропадают, – усмехнулся он.
Мы слегка улыбнулись. Настроение было у всех одинаково понурое. Я вытирала столы и подоконники. Джун отмывала полы. Стало легче дышать.
– Два месяца на этом бумажном кладбище. Джун никогда, – Грэг взглянул на неё, и она опустила глаза, – никогда больше не тяни жребий!
– Я не хотела сюда попасть! К этим… этим, – Джун поджала губы. – Я не виновата! Хватит меня обвинять!
– Почему же ты такая невезучая, – вздохнул Грэг.
– Нормальная я! – крикнула Джун.
Я раздраженно кинула тряпку в ведро.
– Вы меня оба достали! Заткнитесь и грызите бумаги, чтобы быстрее справиться! – возмутилась я.
– Грызите? – удивились они.
– Может их в окно выкинуть? – спросила я. – Завтра опять их перебирать, – мне захотелось плакать. – Хочу убиться об стол!
– Я и правда невезучая, – жаловалась Джун. – Я же хотела вытянуть другую бумажку.
Закончив с уборкой, мы сели за свои столы. Три стола занимали практически всё пространство кабинета. Мы снова делали одно и то же. И так каждый день! Грэг достал кнопочный телефон, который недавно получил от меня, и стал разглядывать его. Он задумчиво рассматривал слот для сим-карты. У Джун был точно такой же телефон, но она не интересовалась им, так как Грэг. Я отложила бумаги и откинула голову на спинку стула.
– От скуки можно и помереть, – сказала я.
– Надеюсь, мы доживем, – сказал Грэг.
– И не состаримся, – добавила Джун.
Грэг усмехнулся, а я рассмеялась. Джун положила голову на стол, и какое-то время смотрела в окно, потом встрепенулась и изучающее посмотрела на Грэга. Он вопросительно взглянул на неё.
– Ты ведь прав. Мне и правда не везёт с рождения, – сказала она. – С младенчества я стала объектом опытов, как и мой брат. Он умер, а я осталась жива. Вы, скажите, что мне повезло! Но я живу с агнием в теле, и каждый день чувствую его в своём позвоночнике. Это как каждодневная зубная боль. Разве это везение? – уставшим голосом спросила она.
Мы молчали, переваривая информацию. Джун уныло смотрела на документы. Грэг открыл рот, но ничего не сказал.
– Агний видно только на рентгене, – продолжила Джун. – Он сросся с моим позвоночником. Ночью я не могу заснуть без обезволивающих таблеток. Позвоночник будто выгибается и впивается в грудину, а иногда мне кажется, что позвоночник вылезет через кожу наружу. В дождливую погоду он тоже болит, но ещё сильнее, и тогда я просто хочу засунуть руки в своё тело и вырвать весь агний вместе с позвоночником.
Лицо Джун выражало сильную боль и печаль. Брови Грэга опустились. Его лицо погрустнело.
– Ты знаешь, кто это сделал с тобой? – спросил он, упавшим голосом.
– Что это за твари? – напряженно спросила я.
– Не знаю. Я знаю только то, что в детдом, я и брат попали уже такими. Нас нашли в заброшенном доме в поселке Лесном. Мой брат умер в детдоме. Врачи не говорили, как агний мог попасть в наши тела, – рассказывала Джун, невидящими глазами смотря на нас. Сейчас она видела не нас, а только ей известное прошлое. – Когда я стала учиться в СОА, меня нашел следователь, он искал тех, кто проводил опыты над людьми. Многих детей моего возраста нашли умершими и в их телах тоже был агний. Я рассказала всё что знала и больше никогда не видела того следователя, – Джун вздохнула. – Больше никто не знает об этом. Не в армии, не здесь никто не знает об агнии в моём теле.
– Конечно, я могла бы сказать, что ты должна радоваться, что ты выжила, но я хочу сказать совсем не это, – сказала я, обдумав всё. – Жизнь не только одна радость. Не сдавайся, как бы ни было больно.
Джун слегка улыбнулись. Её губы дрогнули и слёзы пробежали по щекам. Она прикрыла лицо руками. Я взглянула на Грэга. Он с какой-то сострадающей нежностью смотрел на неё. Я решила оставить их наедине и тихо вышла. Выйдя на улицу, я отошла подальше от окон, чтобы никто из старших не заметил меня. Шёл снег, падая и тая. Машины разных размеров и марок проезжали мимо. Люди переходили по пешеходному пешеходу. Мне стало холодно. Прохожие осматривали мою лёгкую одежду. Запищал пешеходный светофор. Стояли машины. Люди переходили дорогу. Цифры мигали на светофоре и ускорялся пищащий звук. Этот писк напомнил мне звук оборудования в реанимации. Вышла Джун. Она подошла ко мне сзади и обняла меня. Её руки лежали на моих плечах.
– Спасибо, – шепнула она.
Я хотела улыбнуться, но мои губы задрожали. Я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Снежинки ложились на мои волосы. Мне казалось, что я ощущаю боль Джун и это заставляло моё сердце содрогаться. Вновь запищал светофор. Я положила ладонь на руку Джун.
– Пошли, а то холодно, – сказала я.
Джун лишь крепче обняла меня. Люди с интересом смотрели на нас. Бегали дети, пугая голубей. Ехали и стояли машины. Пищал светофор, и шли люди. Джун убрала
