История инакомыслия в СССР - Людмила Алексеева

Первые публичные выступления Сахарова относятся к 1966 г., когда он подписал коллективный протест против возрождения сталинизма и присоединился к молчаливой демонстрации солидарности с жертвами беззаконий (5 декабря на Пушкинской площади). Однако большинство читателей узнали о Сахарове в связи с его «Размышлениями…».

Автор выходил из обычного круга тем, обсуждаемых инакомыслящими; он мыслил не в масштабах страны, как они, а в масштабах всего мира. Вынесенные в заглавие «прогресс» и «мирное сосуществование» были глобальными проблемами, «интеллектуальную свободу» он тоже рассматривал не только применительно к СССР, но как «гражданин мира».

«Размышления…» были пронизаны убеждением, что в нынешний век ни одна страна не может решить своих проблем в отрыве от общечеловеческих; с другой стороны, общие проблемы - сохранение мира и процветание человечества на нашей планете могут быть решены лишь общими усилиями всех стран; обязательным условием благополучного развития является интеллектуальная свобода - тоже необходимая в масштабах всего мира.

Сахаров закончил «Размышления…» к июню 1968 г. Он писал их в атмосфере «Пражской весны», разделяя надежды своих сограждан на возможность демократических преобразований в СССР в ближайши годы, и охарактеризовал свои взгляды как «глубоко социалистические». Однако желаемым направлением мирового развития Сахаров считал не «победу коммунизма во всем мире», как полагалось по официальной схеме. Он заявил себя сторонником конвергенции, т.е. мирного сближения социализма и капитализма, слияния их в единое открытое плюралистическое общество со смешанной экономикой.

Теория конвергенции родилась на Западе в послевоенные годы и была широко распространена в либеральных кругах. Советская научная элита, к которой принадлежал Сахаров, имела доступ к западной литературе и прессе, была знакома с теорией конвергенции и сочувствовала ей. Однако основная масса демократически настроенных соотечественников Сахарова ознакомилась с этой теорией лишь благодаря сахаровским «Размышлениям…». Массовое разубеждение в способности социализма к демократизации создавало благоприятную почву для массового усвоения теории конвергенции. Однако произошло это не сразу. Сказывалось отсутствие знаний о западном мире, непривычность мышления в «мировом масштабе» и новизна подхода. Признавая желательным направление мирового развития по пути прогресса к мирному сосуществованию и интеллектуальной свободе, большинство читателей сахаровских «Размышлений…» восприняли его глобальный подход как слишком общий, отвлеченный, не имеющий практического применения, так как не видели ни малейшей возможности для себя как-то включиться в этот мировой процесс, способствовать ему. Обсуждение сосредоточилось на проблемах интеллектуальной свободы, и не в «мировом масштабе», а опять же - в собственной стране.

Впоследствии взгляды Сахарова претерпели некоторые изменения, главным образом, в оценке советской системы. В 1973 г. в интервью шведскому корреспонденту Стенхольму Сахаров назвал советскую систему «государственным капитализмом», а в последующие годы характеризовал ее как «тоталитарный социализм», «партийно-государственный тоталитаризм». [205] Однако основные черты сахаровского мировоззрения, изложенные в «Размышлениях…», не менялись: он уточнял и развивал их в работах последующих лет. Свою Нобелевскую лекцию (1975 г.) Сахаров назвал очень близко к первой самиздатской работе: «Мир, прогресс, права человека». Он писал в этой работе:

«Мир, прогресс, права человека - эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими… международное доверие, взаимопонимание, разоружение и международная безопасность немыслимы без открытости общества, свободы информации, свободы убеждений, гласности, свободы поездок и выбора страны проживания… свобода убеждений, наряду с другими гражданскими свободами, является основой научно-технического прогресса и гарантией от использования его достижений во вред человечеству, тем самым - основой экономического и социального прогресса, а также является политической гарантией возможности эффективной защиты социальных прав». [206]

К этому времени - к 1975 г. - сознание единства прав отдельного человека, прав народов и права человечества на мир и свободу укоренилось среди защитников, стало основой идеологии правозащитного движения.

В начале 70-х годов определилось еще одно направление общественной мысли - «неославянофильское», или «почвенническое».

В сентябре 1973 г. А. Солженицын написал свое «Письмо вождям Советского Союза» и тогда же отправил его адресатам. Но не дождался ответа.

В самиздате это письмо появилось, согласно воле автора, в марте 1974 г., сразу после высылки его из СССР. Оказалось, что и идеи «Письма вождям» имеют сторонников. Оно сразу же стало программным для складывавшегося в то время русского национально-религиозного направления (об этом направлении и его идеологии см. отдельную главу). В дискуссии, вызванной «Письмом вождям» (которое содержит скрытую полемику с сахаровскими «Размышлениями…»), произошло размежевание между последователями этого направления и сторонниками превращения советского общества в демократическое и правовое. Большинство активистов правозащитного движения оказалось среди этих последних. Основные расхождения с Солженицыным и его последователями сформулировал опять-таки Сахаров в ответе на «Письмо вождям Советского Союза»:

«Солженицын пишет, что, может быть, наша страна не дозрела до демократического строя и что авторитарный строй в условиях законности и православия был не так уж плох, раз Россия сохранила при этом строе национальное здоровье вплоть до XX века. Эти высказывания Солженицына чужды мне. Я считаю единственно благоприятным для любой страны демократический путь развития…»

На призыв Солженицына к изоляционизму Сахаров отвечает призывом к укреплению международного сотрудничества:

«Я… возражаю против стремления отгородить нашу страну от якобы тлетворного влияния Запада… Я глубоко убежден,… что нет ни одной важной ключевой проблемы, которая имеет решение в национальном масштабе…… только в глобальном масштабе возможны разработка и осуществление стратегии развития человеческого общества на Земле, совместимое с продолжением существования человечества. Наша страна не может жить в экономической и научно-технической изоляции».

Сахаров утверждал, что

«…националистическая и изоляционистская направленность мыслей Солженицына, свойственный ему религиозно-патриархальный романтизм приводят его к очень существенным ошибкам… В значительной части русского народа и части руководителей страны существуют настроения великорусского национализма, сочетающиеся с боязнью попасть в зависимость от Запада и с боязнью демократических преобразований. Попав на подобную благоприятную почву, ошибки Солженицына могут стать опасными». [207]

Однако теоретическое размежевание по вопросу о желательном будущем для СССР не привело к отходу сторонников национально-"почвенного" направления от правозащитной работы, поскольку сам по себе приоритет национального или религиозного факторов не нарушает правозащитной концепции - она к этим проблемам нейтральна.

Отказ Солженицына и его сторонников от сотрудничества с правозащитниками произошел позднее, после 1978 г., по чисто политическим соображениям, когда для них было решено, что русское государство в будущем должно быть не правовым, а авторитарным (см. об этом подробнее главу «Русское национальное движение»).

К началу 70-х годов самыми популярными в самиздате, кроме уже упоминавшихся книг Пастернака, Амальрика, Марченко и Солженицына, были произведения В. Войновича и Г. Владимова, а также публицистика: историческое исследование Роя Медведева «Перед судом истории» - о массовых репрессиях сталинского времени; Жореса Медведева «О положении в биологической науке», «Тайна переписки охраняется законом» и др.; «Инерция страха» В. Турчина, воспоминания Е. Гинзбург, Е. Олицкой, Н. Мандельштам, философское эссе Г. Померанца, статьи Б. Шрагина (под псевдонимом Венцов, Ясный и др.), Алексеева, Комарова (последние два - псевдонимы), выпуски «Общественных проблем», издававшиеся В. Чалидзе с 1969 по 1972 гг. После записи суда над Бродским, сделанной Фридой Вигдоровой, и «Белой книги» о суде над Синявским и Даниэлем, вошло в обычай издавать записи политических процессов и относящиеся к ним документы. О наиболее крупных процессах были выпущены документальные сборники: о суде над демонстрантами 1967 г. «Правосудие или расправа» и о «процессе четырех», «Полдень» Н. Горбаневской о демонстрации на Красной площади 25 августа 1968 г. и др. Юлиус Телесин выпустил в самиздате сборник «14 последних слов», где собраны наиболее яркие выступления подсудимых на политических процессах. [208] Но самое главное - стала снова регулярно выходить «Хроника текущих событий».