История инакомыслия в СССР - Людмила Алексеева

Как показали последующие события, редакция «Хроники» не прекратила работу после 27-го выпуска (ноябрь 1972 г.). Она продолжала - в обновленном составе - собирать материалы для очередных выпусков, но не публиковала их. В начале мая 1974 г. после полуторалетнего перерыва вышли сразу 28-й, 29-й и 30-й выпуски, а через несколько дней - 17 мая - 31-й выпуск «Хроники текущих событий».

В связи с возобновлением «Хроники» члены Инициативной группы защиты прав человека в СССР Татьяна Великанова, Татьяна Ходорович и Сергей Ковалев, передав новые выпуски западным корреспондентам, заявили им, что будут и в дальнейшем способствовать распространению «Хроники». Они отметили, что редакция «Хроники» работает в условиях, весьма затрудняющих сбор и проверку информации, и тем не менее за прошедшие 6 лет «Хроника» приобрела репутацию очень аккуратного источника информации о нарушениях прав человека в СССР и о правозащитном движении. [209]

К этому можно добавить, что КГБ невольно подтвердил безупречность «Хроники» как источника информации во время следствия по делу № 24: в 27 ее выпусках удалось найти лишь одно неверное сообщение - о гибели Баранова.

Баранов - заключенный одного из бытовых лагерей Мордовии, был помещен в психиатрическое отделение больницы, граничащей с рабочей зоной для политзаключенных. Он выбежал в больничной одежде в запретную зону и бросился на колючую проволоку. В него стреляли, очевидцы видели, как он упал, и сочли его убитым. Но полученные раны оказались несмертельными - Баранов выжил. Эту невольную ошибку ХТС следователи КГБ на допросах по делу Якира - Красина использовали для обвинения сотрудников «Хроники» в «клевете».

В мае 1973 г. редакция «Хроники» опубликовала поправку к этому сообщению. Поправка была опубликована в «Хронике защиты прав в СССР». [210] Этот информационный журнал стал выходить по-русски и по-английски с марта 1973 г. в Нью-Йорке в издательстве «Хроника Пресс».

Титульный лист ХЗП был оформлен подчеркнуто похоже на машинописные выпуски «Хроники текущих событий»: с тем же колонтитулом: «Движение в защиту прав человека в СССР продолжается» и с тем же эпиграфом - статьей 19 Всеобщей декларации прав человека.

Главным редактором ХЗП стал В. Чалидзе, после лишения гражданства поселившийся в Нью-Йорке, редакторами - известные деятели «Международной амнистии» англичанин Питер Реддавей и американец Эдвард Клайн. В 1974 г. в редакцию вошел эмигрировавший к тому времени Павел Литвинов. «Хроника Пресс» превратилась в издательство правозащитного движения на Западе. После возобновления «Хроники текущих событий» «Хроника Пресс» стала печатать ее выпуски и пересылать их обратно в Советский Союз.

28-й выпуск ХТС, вышедший после полуторалетнего перерыва, начинался обращением редакции:

«Причиной приостановления издания»Хроники" явились неоднократные и недвусмысленные угрозы органов КГБ отвечать на каждый новый выпуск «Хроники» новыми арестами - арестами людей, подозреваемых КГБ в издании или распространении новых или прошлых выпусков. Природа нравственной ситуации, в которой оказались люди, поставленные перед тяжелой необходимостью принимать решения не только за себя, не нуждается в пояснениях. Но и дальнейшее молчание означало бы поддержку - пусть косвенную и пассивную - тактики заложников, несовместимой с правом, моралью и достоинством человека. Поэтому «Хроника» возобновляет публикацию материалов, стремясь сохранить направление и стиль прежних выпусков".

Возобновление ХТС означало, что заработали информационные каналы правозащитников, ожила связь между отдельными их группами, между правозащитниками и другими инакомыслящими. Это означало, что масса читателей самиздата и миллионы советских слушателей зарубежных радиостанций убедились в том, что без «Хроники» знали только сами правозащитники, а именно: что борьба за права человека в СССР - продолжается. Это означало, что правозащитное движение вновь вышло на видимые позиции. Это было, наконец, психологически важно - ободряло, обнадеживало. Так что возобновление ХТС можно считать показателем преодоления кризиса правозащитного движения, наступившего в 1972 г.

Были и другие подтверждения выхода из кризиса.

Еще до заявления о возобновлении «Хроники», в феврале 1974 г., на следующий день после ареста Солженицына в его защиту выступили ведущие правозащитники (так называемое «Московское обращение»). [211] Они требовали освобождения писателя и расследования по материалам «Архипелага ГУЛаг». Это выступление было одним из первых проявлений начавшегося возрождения правозащитной активности.

Инициативная группа защиты прав человека в СССР тоже ожила после двух лет почти полного молчания. С января 1974 г. появилось несколько ее заявлений. [212]

30 октября 1974 г. члены ИГ провели пресс-конференцию под председательством А.Д. Сахарова. [213] Это была новая форма деятельности Инициативной группы и вообще первая в СССР пресс-конференция независимой общественной группы; до тех пор их давали лишь в личном качестве, да и то очень редко (первая такая пресс-конференция состоялась в 1969 г., в ней участвовали Амальрик, В. Буковский и П. Якир; несколько раз устраивали пресс-конференции Сахаров и Солженицын). Так что новостью была сама по себе пресс-конференция Инициативной группы. К этому дню «Хроника» приурочила свой специальный выпуск (№ 33) - целиком посвященный политзаключенным. На этой пресс-конференции 30 октября был объявлен Днем советских политзаключенных. Это было сделано по инициативе из мордовских и пермских политлагерей. Сахаров и члены ИГ заявили, что пресс-конференция - выражение их солидарности с политзаключенными. Они сообщили, что в лагерях в этот день проводятся голодовки (однодневные и двухдневные) с требованием признания статуса политзаключенного и передали корреспондентам его текст.

Были переданы также обращения и открытые письма политзаключенных, написанные специально ко Дню политзаключенного. Среди них - коллективное обращение в Международную демократическую федерацию женщин о положении женщин-политзаключенных, во Всемирный почтовый союз - о систематических нарушениях его правил в местах заключения и др. Кроме писем, корреспонденты получили запись интервью с 11 политзаключенными 35-го пермского лагеря, касавшееся их правового положения, лагерного режима, отношений с администрацией и выступлений политзаключенных в защиту своих прав.

В заявлении Инициативной группы подчеркивалось, что политзаключенные

«… осуждены за действия, убеждения и намерения, которые в демократической стране не могут служить предметом преследования»

и разъяснялось, что политзаключенные сознательно идут на риск, обращаясь к людям на свободе:

«Публикации заявлений и писем - их воля, попытка оградить их от жестокой кары - долг тех, кто на свободе - наша и ваша обязанность». [214]

В 1974 г. в дополнение к Инициативной группе появилась еще одна независимая ассоциация - советское отделение Международной Амнистии. Ее председателем стал доктор физико-математических наук Валентин Турчин, а секретарем - Андрей Твердохлебов. [215] В группу вошли в основном москвичи, но были и жители других городов. По уставу Международной Амнистии, ее члены должны заниматься политзаключенными не из своей страны, и советская группа получила от центрального бюро Международной Амнистии своих подопечных - из Югославии, Уругвая и Шри Ланка. Так что к правозащитному движению в СССР деятельность группы Амнистии прямого отношения не имела. Однако эта группа была частью международного движения за права человека. Появление отделения Международной Амнистии в СССР укрепляло международные связи советских правозащитников, служило их ознакомлением с правами человека в других странах. К тому же был сам по себе ценен опыт еще одной независимой общественной ассоциации, полностью укладывающейся в жесткие рамки советских законов. И инициаторы этой группы, и большинство ее членов были активными участниками правозащитного движения. Твердохлебов находился среди основателей Комитета прав человека в СССР и был инициатором создания Группы-73 (см. стр. 236). Валентин Турчин в 1970 г. был соавтором Сахарова и Медведева в открытом письме к руководителям советского государства - о необходимости демократизации советской системы. Он был автором самиздатской «Инерции страха» и нескольких правозащитных обращений. [216] 30 октября 1974 г. Турчин присутствовал на пресс-конференции по поводу Дня советских политзаключенных в качестве наблюдателя Международной Амнистии. Андрей Твердохлебов стал выпускать самиздатский журнал «Международная Амнистия». Этот журнал знакомил советскую общественность с документами и нормами международного права, определяющими статус политзаключенных и условия их содержания. [217]

Возобновление деятельности, казалось, уже подавленных общественных ассоциаций и «Хроники» вызвало обычную реакцию властей - аресты.