Так было - Анастас Микоян

Я был сильно возбужден и выразил свое недовольство поведением ЦК, который, как мне казалось, самоустранился от фактически уже начавшейся в столице дискуссии и тем облегчает троцкистам возможность запутать неопытных и добиваться легких побед. Спросил Сталина, почему ЦК до сих пор молчит, когда собирается выступить и как.

Помню, с каким невозмутимым, поразившим меня спокойствием выслушал все это Сталин. Он сказал, что особых оснований для волнений нет. После октябрьского пленума в соответствии с его указаниями сделано несколько попыток наладить дружную работу Политбюро. Состоялись два частных совещания с Троцким, на которых были рассмотрены вопросы хозяйственного и партийного строительства. При этом обмен мнениями не вызвал серьезных разногласий. «Теперь, в связи с возникновением дискуссии, стремясь все же к дружной работе, мы образовали комиссию для выработки согласованной резолюции ЦК и ЦКК. Члены Политбюро решили выступить единым фронтом и уже заканчивают работу над окончательным проектом постановления Политбюро ЦК и президиума ЦКК «О партстроительстве». Мы добиваемся, — сказал мне Сталин, — чтобы и Троцкий проголосовал за эту резолюцию. Единогласное принятие в Политбюро такого решения будет иметь для партии большое значение и, возможно, поможет нам избежать широкой дискуссии, которая крайне нежелательна».

Успокоенный этим заявлением, я уехал в Ростов. Однако, не дожидаясь опубликования постановления ЦК и ЦКК, созвал узкий актив партработников, на котором рассказал, что происходит в Москве. Рассказал и о своей беседе со Сталиным, повторив, что если единогласного решения Политбюро не получится, то неизбежна общепартийная дискуссия, к которой нам надо быть готовыми. Так и получилось. Троцкий возражал против резолюции Политбюро ЦК и президиума ЦКК «О партстроительстве», принятой 5 декабря 1923 г. и через два дня опубликованной в «Правде». Резолюция сыграла важную роль в ходе начавшейся дискуссии.

У нас, на Северном Кавказе, дискуссия проходила весьма активно и остро. Наряду с другими членами Югвостбюро мне довелось, конечно, в те дни много раз выступать на партийных собраниях, пленумах и конференциях. Особое внимание уделили мы в ходе дискуссии вопросам работы с молодежью, с комсомолом. Руководители Югвостбюро комсомола (Мильчаков и другие) сразу же решительно высказались против попытки Троцкого натравить молодежь на старые партийные кадры.

После бурной внутрипартийной дискуссии и острой политической борьбы январь 1924 г. ожидался необычно насыщенным всевозможными общесоюзными форумами. Объединенный Пленум ЦК и ЦКК, вслед за ним XIII общепартийная конференция, после нее очередной Всероссийский съезд Советов и сразу же II съезд Советов Союза ССР.

Собираясь на Пленум ЦК, мы с Ворошиловым узнали, с каким поездом едут из Закавказья Орджоникидзе, Киров, Мясникян, Орахелашвили, и, как уже не раз до этого, решили прицепить к их поезду наш вагон командующего округом, в котором должны были ехать в Москву.

На этот раз это было особенно важно, поскольку нам хотелось за время пути поговорить с нашими закавказскими друзьями, узнать, что делается в Закавказье, рассказать о своих делах, обменяться мнениями в связи с предстоящим Пленумом ЦК.

Дорога от Ростова до Москвы занимала тогда около двух дней. За это время нам удалось вдоволь выспаться, почитать и значительное время уделить беседам. Конечно, в этой нашей взаимной дружеской информации мы были очень откровенны и рассказали друг другу не только о преодоленных трудностях, но и о тех, которые еще оставались.

Настроение у нас было хорошее, бодрое. Тревожившее всех нас здоровье Ильича, по заверению врачей, улучшалось — словом, у нас были все основания оптимистически смотреть вперед.

В наших беседах — людей по природе своей веселых, жизнерадостных, к тому же совсем тогда еще молодых — было много шуток, веселых рассказов.

Большинство любили песни. Серго и Ворошилов неплохо пели, а остальные как могли подтягивали им. Так незаметно, приятно и не без пользы прошло время нашего пути.

Январский (1924 г.) пленум ЦК явился, по существу, подготовительным к очередной партийной конференции. На нем были обсуждены все те вопросы, которые ЦК собирался внести в повестку дня XIII партконференции.

Вспоминая об этом пленуме, мне хотелось бы сослаться на свое выступление. Выступал я там без особой подготовки, «подогретый» речами ораторов и, конечно, без заранее написанного текста.

Относительно внутрипартийной демократии я отметил, что многие, замыкаясь в рамках партии, забывают о том, что есть также и рабочий класс. Беспартийный же рабочий рассуждает так: почему нужно дать работающую демократию всем коммунистам, а ему ничего не надо давать? В этом есть логика. Поэтому нам придется выработать формы вовлечения беспартийных рабочих в управление промышленностью.

* * *

XIII партийная конференция открылась 16 января 1924 г.

Оппозиционерам и здесь была предоставлена полная возможность высказать свои взгляды. От них выступали Пятаков и Преображенский (по два и три раза), Сапронов, В.Косиор, В.Смирнов, Радек и другие.

Все делегаты и участники конференции заблаговременно получили проект резолюции по вопросу о «ножницах», подготовленный комиссией, избранной на Сентябрьском пленуме ЦК. В состав этой комиссии из 17 человек были включены товарищи, представлявшие тогда самые разные оттенки в понимании задач нашей экономической политики. В нее входили Преображенский, Пятаков и еще несколько оппозиционно настроенных партийцев, крупных хозяйственников. Был избран в комиссию и Троцкий, но он отказался участвовать в ее работе.

В основе хозяйственного кризиса 1923 г. лежали недостатки нашего хозяйственного руководства, в первую очередь ошибки хозяйственных органов в проведении политики цен на промышленные товары.

Большое внимание и в докладе и в прениях было уделено проводимой тогда у нас финансовой реформе. В докладе, в частности, говорилось, что червонное обращение на базе золотого обеспечения занимает у нас уже 4/5 всего денежного обращения и что в скором времени можно будет и оставшуюся 1/5 этого обращения заменить твердым разменным знаком, что приведет к дальнейшему укреплению рубля. (Червонец — банковский билет, выпускавшийся Госбанком СССР с октября 1922 г. купюрами в 1, 2, 3, 5, 10 и 25 червонцев. Его золотое содержание (1 золотник = 78,24 доли чистого золота) было установлено таким же, как в дореволюционной 10-рублевой монете.)

Острая дуэль по вопросам финансовой политики завязалась между двумя наиболее подготовленными в финансовых вопросах участниками конференции Преображенским и Сокольниковым, наркомом финансов.