Наследство для двоих - Джанет Дейли

27

Эбби завела Ривербриз в маленький загон и отпустила ее. У ограды соседнего загона сейчас же собралось больше десятка лошадей, ржанием подзывавших ее к себе. Ривербриз нерешительно сделала несколько шагов и оглянулась на Эбби, словно боясь отойти от нее.

– Иди к ним. – Эбби потрепала ее по серебристой шее. – Мне все равно нужно уходить.

Отойдя от лошади, она пролезла под оградой и встала рядом с Беном. Лошадь неуверенно пошла – напряженной и неловкой походкой. Гипс сняли уже больше месяца назад. С каждым днем ее ноги становились все сильнее, координация движений – лучше. Болячки постепенно заживали, опухоль спадала. Эбби знала, что теперь ее кобыла будет хромать до конца жизни и на передних ногах у нее останутся уродливые наросты, но разве в этом дело! Сейчас она смотрела, как Ривербриз передвигается на всех четырех ногах, и это было самым прекрасным зрелищем на свете.

– Она справится, правда, Бен?

– Да. С каждым днем она становится все лучше.

– Как ты считаешь, к весне она уже достаточно окрепнет, чтобы иметь потомство?

– Я думаю, да.

– Пора подумать о жеребце. Я хочу достать для нее самого лучшего. Неважно, сколько это будет стоить. – Эбби вздохнула. – Правда, может оказаться, что она не сможет забеременеть. Мы давали ей слишком много лекарств.

– Поживем – увидим.

– Да, – согласилась Эбби. – Никто не думал, что Ривербриз сможет настолько поправиться. Я собираюсь составить список жеребцов, которые подошли бы ей. Мы покроем ее весной.

В голосе Эбби звучала решимость и уверенность, и все же в глубине души она опасалась, что судьба может снова подкинуть ей какой-нибудь сюрприз, в результате чего все ее планы полетят в тартарары. Однако увидев улыбку одобрения, осветившую морщинистое лицо Бена, она поняла, что он разделяет ее оптимизм.

– Я уже составил этот список, Эбби. Это просто чудо, что она снова ходит. Мы должны верить, что, если Господь захочет, у нее будет жеребенок.

Эбби слабо улыбнулась:

– Иногда я жалею, что у меня нет твоей веры, Бен. – Ее саму всю жизнь поддерживала только собственная выдержка и сила воли. Она уже давно не могла слепо чему-то верить. Вздохнув, Эбби отошла от ограды. – Пойду собираться. Я обещала матери помочь на сегодняшнем приеме.

Вся дорога, ведущая к главной усадьбе в Ривер-Оукс, была освещена маленькими волшебными фонариками, вплетенными в ветви деревьев и кустов. Огромный дом в испанском стиле был также украшен и освещен. Входные двери, увитые гирляндами из зелени и фонариков, гостеприимно распахнулись навстречу прибывающим гостям. После недавнего Дня Благодарения это была первая вечеринка в этом сезоне.

Рождественская елка, высотой почти в двадцать пять футов, стояла в центре большого зала, упираясь верхушкой в стеклянный потолок. Рейчел скинула норковое манто на руки встечающей прислуги и, слегка опершись на руку Лейна, присоединилась к остальным гостям, прохаживающимся по богато обставленным комнатам дома.

Дотронувшись рукой до крупной броши из изумрудов и бриллиантов, украшавшей глубокий вырез платья, Рейчел с чувством удовлетворения убедилась, что та крепко сидит на своем месте. Еще большее удовольствие ей доставляло ощущать тяжелые серьги, оттягивающие мочки ушей. Со времени их свадьбы Лейн просто завалил ее подарками: одеждой, мехами, украшениями, дорогими духами и всевозможными безделушками. Сначала ее это несколько смущало. Она вспоминала, как с помощью дорогих подарков пытался успокоить свою совесть Дин. Однако Лейну это доставляло такую радость, что Рейчел просто не могла обидеть его отказом.

Подошел официант с серебряным подносом, уставленным бокалами с шампанским. Рейчел взяла один, чтобы чем-нибудь занять руки, но Лейн отказался.

– Я лучше возьму что-нибудь выпить в баре. Не возражаешь?

– Конечно, нет.

Обычно получалось так, что на таких вечеринках Лейн всегда оставлял ее одну. Чаще всего он встречал каких-нибудь деловых партнеров или просто приятелей и, остановившись поболтать с ними, забывал про Рейчел. Единственное, о чем он помнил всегда, был бизнес. Это открытие, сделанное через несколько дней после свадьбы, несколько расстроило ее. Но ничего не поделаешь – у Лейна были свои представления об отдыхе и развлечениях.

Рейчел огляделась вокруг, вспомнив, что на вечере обещал быть Маккрей. По крайней мере, она сможет хоть с кем-нибудь перекинуться словом. Рейчел все еще была здесь чужой.

Обсуждая ее между собой, местные дамы обвиняли ее в недостатке общительности и неприступности. Рейчел действительно мало говорила, если только речь шла не об искусстве или об арабских скакунах. Она не знала этих людей, их интересы были ей чужды, потому она предпочитала молчать. Кроме того, некоторые – особенно те, кто продолжал общаться с Эбби и ее матерью, – до сих пор относились к ней недоброжелательно. Но вредить ей они не могли, ведь теперь она была женой Лейна Кэнфилда. Рейчел еще выше подняла голову. Нравится им это или нет, но она имеет такое же право находиться здесь, как и они! Ничего, рано или поздно им придется принять ее в свой круг.

Из дверей соседней комнаты послышались нежные звуки гитары. Рейчел потянуло туда. Это была прекрасная возможность уйти из зала, где ей не с кем даже поговорить, не привлекая к себе внимания.

В углу просторной комнаты играла группа в стиле кантри. На небольшой паркетной площадке танцевало несколько пар. В тот момент, когда Рейчел вошла в комнату, к микрофону подошел певец. Взглянув на этого худощавого парня, Рейчел вздрогнула. Она не могла ошибиться: она сразу узнала черную ковбойскую шляпу, являвшуюся «фирменным знаком» Росса Тиббса. Она должна была предвидеть, что его пригласят петь для гостей. С тех пор, как его песня стала хитом и звучала по всей стране, Росс стал настоящей знаменитостью Хьюстона, даже несмотря на то, что его песню исполнял другой певец.

Рейчел хотела уйти, но его чистый баритон, полный теплоты и нежности, увлек ее, заставил, наоборот, подойти поближе. Она прошла вдоль стены, отыскивая себе место, откуда бы она смогла незаметно наблюдать за ним.

Однако, закончив петь, Росс повернулся, чтобы поблагодарить публику за бурные аплодисменты, и его взгляд упал на нее. На мгновение он застыл, будто не веря, что это действительно она. Рейчел хотела, но не могла отвернуться – точно так же, как не в состоянии она была унять отчаянно бьющееся сердце.

В этот момент Росс снова подошел к микрофону:

– Я хочу спеть вам еще одну свою песню. Кстати, на следующей неделе в Нешвилле я собираюсь записать ее. Она называется «Мои голубые техасские глаза». – Он кивнул музыкантам, потом снова взглянул в сторону Рейчел и тихо добавил: – Я посвящаю ее вам, голубые глаза.