"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна

– Не является ли это проявлением слабости?! – воскликнул второй сын Бату.

– Не всегда нужно биться, – ответил Джучи, немного подумав, – в первом своем походе в Сибирь мною были приведены в покорность енисейские кыргызы с помощью дипломатии. Ни один воин не пострадал в том походе. Если враг покоряется, зачем губить драгоценную жизнь монгольских воинов. Но хорезмшах считал себя выше нас. Мухаммад сказал: ' аллах повелел мне уничтожать неверных везде, где бы я их не встретил'. После этого он повел своих воинов против нас. Двое суток продолжалась битва. Хорезмцы не смогли победить нас и отказались от дальнейшего сражения.

– Как же поступил дед, узнав о подлом нападении хорезмцев? – спросил самый младший сын Шибан.

– Великий хан поступил мудро. Он не стал принимать опрометчивых решений, а послал в Хорезм послов с подарками. Отдельно к ним проникли наши соглядатае. От них он узнал многое о войске Мухаммада. И то, что хорезмцы перебили всех наших послов.

Джучи вновь замолчал, вспоминая дальнейшие события. Перед походом на Хорезм, Чингисхан собрал курултай, совет родственников, военной аристократии и кочевой знати. Там же он намеревался выбрать наследника. Его верные друзья, также приглашенные на курултай, должны были стать гарантом воли императора.

Когда начался совет, Чингисхан произнес: ' если все мои сыновья пожелают быть Великим ханом, не произойдет ли как в басне про одноголовую и многоголовую змею?'

***'Старая монгольская басня гласит: у одной из них была одна голова и много хвостов, а у другой наоборот – много голов и один хвост. Когда наступила зима, головы многоголовой змеи перессорились между собой и не смогли решить, в какой норе им укрыться от холодов. Зато одноголовая змея быстро выбрала жилище и благополучно переждала там зиму. Весной она выползла из норы и обнаружила, что её подружка околела'.***

Джучи знал, что если бы младшие его братья промолчали, то тем самым бы смирились с решением отца и признали над собой его власть. И они молчали. Согласно старшинства Джучи, имел право на первое слово, а это означало, что он становился первым кандидатом на наследство. Он уже собирался выразить свое согласие на престол, после смерти отца. Но его перебил Чагатай. Он обратился к отцу со словами: ' Когда ты позволяешь Джучи говорить первым, ты назначаешь его своим наследником?' и потом глядя в глаза старшего брата выкрикнул: ' Как мы можем стерпеть, чтобы нами правил меркитский ублюдок?!'

Увидев ухмыляющееся лицо Угэдэя, Джучи понял, что без него Чагадай не решился бы на открытое оскорбление. Джучи ничего не оставалось, как бросится в драку. Их разняли, не дав ему отомстить за ужасное оскорбление. Но он все же успел выкрикнуть: 'отец пока еще не нарек тебя. Так почему же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только свирепостью своей ты превосходишь всех. Даю на отсечение свой большой палец, если только ты победишь меня хотя бы в пустой стрельбе вверх. И не встать мне с места, если только ты опрокинешь меня в борьбе. Но будет на то воля родителя и государя!'

После этого к сыновьям обратился сам Чингис-хан: 'Как вы смеете отзываться подобным образом о Джучи?! Не он ли старший из моих царевичей? Впредь не смейте произносить подобных слов!'

Улыбнулся при этих словах Чагатай и сказал: 'Никто не оспаривает ни заслуг Джучи, ни его достоинств, но ведь за убийство на словах не полагается тяжкого наказания, точно так же как за причинение смерти языком с живого человека кожи не дерут. Ведь оба мы с Джучи старшие сыновья. Вот и будем мы парою служить отцу-государю. И пусть каждый из нас руку по самое плечо отхватит тому, кто будет фальшивить, пусть ногу по жилам отхватит по самую голень тому, кто отставать станет. Угедэй у нас великодушен, Угедэя и надо наречь. Добро государю и отцу преподать Угедэю наставление о Великой темной шапке!'

Чингис-хан спросил у старшего сына: 'А ты, Джучи, что скажешь?' Джучи ответил: 'Чагатай уже сказал. Будем служить парой с Чагатаем. Высказываемся за Угедэя!'

'К чему же непременно парой? – удивился Чингис-хан. – Земля велика. Много на ней рек и озер. Скажите лучше – будем отдельно друг от друга править, широко раздвинув свои кочевья. Да смотрите же вы оба, Джучи с Чагатаем, крепко держитесь только что данного друг другу слова! Не давайте своим подданным поводов для насмешек или рабам – для пересудов'.

Сказав это, Чингис-хан обратился к Угедэю: 'А ты, Угедэй, что скажешь?'

Угедэй произнес: 'Как мне ответить, что мне это не по силам? Про себя-то я могу сказать, что постараюсь осилить. Но что будет после меня? Вдруг у меня народятся такие потомки, что, как говорится, хоть ты травой их оберни – коровы есть не станут, хоть салом обмажь – собаки есть не станут. Не выйдет ли все, как в той пословице: 'Лося-сохатого пропустил, а за мышью погнался' Что еще мне сказать? Только это я и могу сказать'.

Тогда Чингисхан сказал, что назначит наследника позже и повеление это будет неизменным. И все его сыновья должны будут подчиниться избраннику.

***этот совет разжег вражду между братьями, став прелюдией эпохи заговора и интриг.***

– На покорение Хорезма, в месте своими полководцами, каган послал меня, – отвлекшись от воспоминаний, продолжил Джучи, – от своих разведчиков мы узнали, что Мухаммад распределил свое войско по городам, а сам трусливо бежал. Я с частью войска пошел к реке Сырдарья. Жителям каждого города я предлагал сдаться. Но они не внемли голосу разума. Мои воины взяли все города.

– А что было, бы если бы жители добровольно сдались? – перебил отца Бату.

– Я бы помиловал его жителей, – просто ответил Джучи, – всех кроме тех, кто держал оружие. В одном из городов, когда его стены были пробиты, ко мне пришли старейшины с просьбой пощадить жителей. Я ему ответил, что предлагал им сдаться, но они отвергли мое предложение. Погибло много славных монгольских воинов, и я не могу им запретить выплеснуть свою ярость. Мои воины перебили всех жителей. После захвата столицы я со своими воинами остался покорять земли Кипчаков.

Опять он задумался. Его сыновьям не нужно было знать, что именно в этом походе у него изменилось отношение к войне. Ранее он был подстать своему отцу, не уступая ему в жестокости. После взятия одного из городов он приказал собрать всех молодых женщин. Обнажив их, его воины заставили их драться между собой на кулаках. Джучи с наслаждением наблюдал, как голые мусульманки безжалостно месили друг друга. Когда это зрелище ему надоело, он приказал изрубить всех пленниц. Но в последствии он увидел как богата эта земля. Он стал задумываться о том, что человек, склоняясь над плугом, а потом, растирая в ладонях теплый пшеничный колос он думает не только хлебе, но и своей дальнейшей жизни. Строя города, растя хлеб и детей человек создает свой завтрашний день, а значит будущее своего народа. Когда отец, с тремя младшими сыновьями отправился в поход на Тангутов, Джучи не пошел с ним, сославшись на здоровье. Чингисхан не воспрепятствовал, поручив ему продолжить захват земель Кыпчаков. Но Джучи начал восстанавливать разрушенные города и населять их людьми. Узнав об этом, Чингисхан приказал идти завоевывать Булгар. Однако Джучи не мог исполнить приказ. У него не было столько войска. Воинов только хватало, чтобы поддерживать порядок в уже захваченных землях.

И вот теперь Великий хан умер не назначив своего приемника. Джучи понимал, что каждый из сыновей Бортэ, жаждет власти. И если Чегутай открыто заявлял свои права, то Угэдей был хитер и предпочитал действовать чужими руками. Его следовало опасаться прежде всего.

– Мои сыновья, – сказал Джучи, – я хочу дать вам свой наказ. Не губите зазря жизни своих воинов. Если какой-либо народ покоряется, не зачем его губить. Это будут верные подданные. Если же они оказывают сопротивление, безжалостно уничтожайте в назидание другим. Не доверяйте никому из моих братьев. Все они желают только одного- власти. И в достижение своей цели о пройдут по вашим телам. Ваш дед, Великий хан умер. В после окончания похорон, созывается курултай. Там будет избран новый правитель. Завтра я выезжаю в ставку отца. Я верю, что кому-нибудь из вас выпадет великая честь продолжить дело вашего великого деда. А теперь идите.