Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием - Виктор Петрович Крутоус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, быть может, наиболее развёрнутое и убедительное обоснование эта идея получила в статье чешского учёного Яна Мукаржовского «Диалектические противоречия в современном искусстве» (1935)[381].
Искусство, по Мукаржовскому, изначально антиномично. В качестве наиболее существенных и характерных для современного искусства он выделял следующие противоположности: 1) автономность – социальность; 2) личностное самовыражение – произведение как надындивидуальный знак-ценность; 3) самоценность художественного знака – его коммуникативная адресованности; 4) правдивость – фиктивность; 5) предметность – беспредметность; 6) суверенность материала – его подчинённость художественной структуре; 7) искусство – неискусство; 8) красота – отрицание её; 9) обособленный, «чистый» вид искусства – искусство с установкой на межвидовый синтез. Кроме того, в некоторых из этих пар учёный выделил ещё и внутренние, боле частные антиномии. Завершая свой анализ, Мукаржовский пишет: «Повышенное диалектическое напряжение, свойственное современному искусству, часто приводит к одностороннему акцентированию одного из двух членов данной конкретной антиномии… [Однако] порой бывают случаи, когда повышенная диалектичность достигается в современном искусстве… интенсивной осцилляцией между обоими её членами…»[382].
Так современная теоретическая мысль стремится, не отказываясь от поисков адекватного определения искусства, одновременно придать ему многоохватность, гибкость, историчность, открытость в будущее.
Определение искусства – даже на материале классических видов художественного творчества и в понятиях классической эстетики – связано с преодолением определённых методологических затруднений. Ниже мы остановимся на двух из них. Первое: не является ли общее понятие искусства фикцией – если вспомнить, что конкретные виды художественного творчества чрезвычайно многообразны и трудно соединимы друг с другом? Второе: если объединение разнородных видов творчества под одной эгидой всё-таки правомерно, то что составляет глубинную основу такого объединения?
По поводу первого затруднения заметим следующее. Факты истории мировой культуры свидетельствуют о том, что явления художественного творчества фиксируются в понятиях разной степени общности, среди которых понятие «искусство вообще» может отсутствовать. Так, в японской классической эстетике есть термин «гэйдо», обозначающий традиционное искусство этой страны в разнообразии его видов (каллиграфия, кадо или икэбана, театр Но и др.). Основой гэйдо была и остаётся «жизнь дома»; в его проявлениях велик удельный вес телесности и многолетнего практического тренинга художника, тренинга, формирующего тонкую творческую интуицию. Гэйдо, пишет исследовательница этого феномена, так и «не выкристаллизовалось в чистую теорию искусства»[383]. Более общее понятие «гэйдзюцу» – искусство как профессия, безотносительно к личностной уникальности творца – явилось только лишь переводом соответствующего западного понятия. Можно сказать, что до известного (довольно позднего) времени в Японии не было общего, генерализованного понятия «искусство».
На материале истории европейского искусства и эстетики вопрос о выработке общего понятия «искусство» внимательно изучен В. Татаркевичем[384]. Для древних греков в той области, которую мы сейчас обозначаем этим термином, существовало по меньшей мере четыре феномена: поэзия, музыка, архитектура, пластика. Музыка сближалась с поэзией, архитектура – с пластикой, но объединить, скажем, искусство слова со скульптурой в нечто единое греки не отваживались. Полярность этих видов творчества для них была очевидной и разительной: один вид демонстрирует материальность, вещность произведений, другой оперируют лишь знаками; один опирается на наблюдение, другой на свободную деятельность воображения. «Эти два различия были камнем преткновения, о который разбивались поиски общих понятий, в которых соединились бы все художественные явления»[385]. Окончательное объединение всех перечисленных видов творчества произошло лишь в XVIII веке под эгидой «изящных искусств». Важной предпосылкой этого стало осознание того, что искусство во всех своих разновидностях является созданием свободной, творческой личности.
Из всего вышеизложенного следуют выводы, имеющие принципиальное значение. Как ни привычно нам обобщённое, широкоохватное понятие «искусство», оно существовало не всегда. Выработка такого понятия – исторический процесс. Исходным пунктом здесь является антиномичность видов художественного творчества, не без труда поддающихся интегрированию, обобщению. Тем не менее, такие попытки предпринимались неоднократно, и некоторые из них были достаточно успешными. В каждом конкретном случае объединение видов совершается на основе того или иного определённого принципа, отражающего видение реальной общности между важнейшими разновидностями художественного творчества. За одинаково звучащим термином скрываются, следовательно, исторически различные понятия об искусстве, различные системы его видов. Нам, людям начала XXI века, важно, во-первых, понять принцип единения всех «отраслей» искусства, характерный для нашего времени, и, во-вторых, учесть момент преемственности нынешнего концепта «искусство» с более ранними его формами.
Второй проблемный узел, связанный с заявленной и обсуждаемой темой, состоит в выявлении той специфической основы, на которой зиждется единство искусства. Чаще всего утверждают, что искусство есть концентрированное выражение эстетического отношения человека к действительности. Понятие «художественное» создано для обозначения тех характерных особенностей, которые присущи продуктивной эстетической деятельности человека и, особенно, искусству. При эстетической трактовке искусства «художественное» как бы вписано в «эстетическое», составляя его особую, выделенную часть. Несмотря на стройность этой концепции, она вызывает немало возражений. Чтобы понять, на чьей стороне истина, рассмотрим гипотезу эстетической сущности искусства более подробно.
Характеристика эстетического отношения и собственно категории «эстетическое» включает в себя следующие основные признаки. 1) Отнесённость к чувственной сфере взаимоотношений человека с миром, что отражено в этимологии самого термина (греч. «айстетикос» – чувственный, чувственно воспринимаемый). 2) Эстетическое является надутилитарным, оно возвышается над уровнем практической пользы. Другими словами, эстетическая чувственность носит вторичный, культивированный, одухотворённый характер. Таковы все видовые проявления эстетического – от прекрасного до смешного (комического) и низменного. 3) В эстетических явлениях чрезвычайно важна диалектически противоречивая связь в отношении «целостность – внутренняя дифференцированность» (со– и противопоставленность элементов и подсистем целого). 4) Эстетическая чувственность предполагает наличие у неё онтологической основы (целесообразность – нецелесообразность, совершенство – несовершенство и т. п.); эта основа так или иначе «просвечивает» в эстетических оценках явлений. 5) Эстетические оценки носят эмоциональный характер, т. е. выражаются в непосредственном переживании определённого рода. 6) В эстетическом восприятии ведущую роль играют интуитивные, бессознательные процессы. 7) Сфера эстетического ценностно поляризована на явления позитивные (прекрасное и т. д.) и негативные (безобразное и т. д.); некоторые эстетические модификации представляют собой сложные переплетения тех и других.
Объектами эстетического отношения могут быть многочисленные предметы реальной действительности, природной и социальной. Когда к ним присоединяют ещё и произведения искусства, «художественное» тесно сближается с «эстетическим» и фактически поглощается последним. Во времена зарождения философской эстетики (вторая половина XVIII века) прочным соединительным звеном этих двух сфер была категория «красоты» («прекрасного»). Но с тех пор прошло более двух столетий, многое изменилось. Перечислим главнейшие из произошедших в данной области изменений.
1) Свершившийся в неклассическом искусстве
